Какой-то миг оба с удивлением пялились друг на друга, а потом свергнутая царица поспешно опустила на глаза вуаль и рассерженно топнула ногою:

– А ну, пошел вон! Как смеешь ты…

О, шайтан и тысяча ифритов! Тотчас же из кустов появился и второй… Попалась! Мало того – и третий…

– Госпожа моя!

– Азат!!!

Айгиль глазам своим не поверила, но еще большее потрясение ожидало ее чуть погодя, когда снял шапку тот, другой… Молодой мужчина с красивым, чуть тронутым усмешкой лицом и таким знакомым взглядом…

– Князь? – неуверенно пробормотала юная ханша. – Князь Георгий!!!

– Ну, для тебя ж я всегда был просто – Егор, – негромко расхохотался Вожников. – Ладно, обниматься некогда. Я пришел за тобой.

– Я знала…

Снова ударили петарды.

– Белая, белая верблюдица-а-а!!!

Азат вывел беглецов одному ему известными путями – через задний двор, через смрадную гору отбросов, что еще не успели вывезти – возчики, взобравшись на деревья, тайком смотрели и слушали Ай-Лили. Еще бы – петарды, барабаны, девки-танцовщицы – целый стриптиз! Для пятнадцатого века – совсем неплохое шоу. Воротная стража тоже засмотрелась – что, не мужики, что ли?

На дворцовой площади, сразу за высокой мечетью с нереально красивым небесно-голубым куполом, беглецов ждали повозки. Те самые разноцветные омнибусы-линейки с возницами-греками. Князь кивнул на первую попавшуюся – синюю – туда и сели, остальные «маршрутки» неспешно двинулись следом чуть погодя, перекрывая улицы и отсекая возможную погоню.

Да не было никакой погони, не спохватились еще – все слушали Ай-Лили. Шоу-бизнес – великая и циничная сила, не только у телезрителей мозги отшибает напрочь!

Корабль уже был готов, команда нетерпеливо схватилась за весла.

– Удачного пути, милая Айгиль, – поцеловав спасенную ханшу в щеку, напутствовал князь. – Это судно доставит тебя к моим верным людям. На Онисима ты можешь полностью положиться…

– А ты?

– А у нас с Азатом есть еще здесь одно дело. Поверь, очень важное.

– Важнее меня? – длинные ресницы царицы обиженно дрогнули.

– Банки, финансы… пока не поздно, мы должны перехватить, – туманно пояснил Егор.

– Ага, понятно, – Айгиль кивнула и улыбнулась. – Спасибо, князь. Пусть Аллах хранит тебя и твоих друзей. Азат… я тебя не забуду.

– Хорошо бы ты и еще одного человечка вспомнила, – растянул губы Вожников. – Одного хитроумного одноглазого типа. Вернешь власть – ты его не гони, сгодится.

– Он кто – мурза?

– Простолюдин.

Беглянка брезгливо повела плечиком:

– Что ж мне – обо всех простолюдинах помнить?

– Азат напомнит. Ну, пора.

– И все же… Жаль, что ты не со мной…

– Ничего! Еще повеселимся. Прощаться не буду – говорю – до свидания. До скорого свидания, милая Айгиль!

– Да… – улыбнулась царица. – До скорого. Надеюсь, столь же скоро я возвращу себе трон.

– А вот в этом не сомневайся! – на полном серьезе заверил князь. – Такого верного вассала я не найду нигде.

Князь и Азат поспешно сошли по сходням, уселись в подъехавший экипаж, на это раз – «красной линии». Гребцы махнули веслами, и тяжелое персидское судно, отвалив от причала, взяло курс на юг… Снова в обход – а как же!

Великая ханша Айгиль стояла на корме, махая рукою, позади беглянки маячила осанистая фигура Онисима.

– С таким защитником сам черт не страшен! – неожиданно улыбнулся Егор. – Вот так бугаинушка. Такого и боксу учить без надобности.

Почти весь день, до самого вечера, Михаэль провел в хлопотах и заботах, лично утвердив каждого человека, предложенного Керимбеком для финансового рейда в Кафу. Утомился – не так-то это было легко, впрочем, герр Рейнеке (он же – литовский шляхтич господин Грунский) неплохо разбирался в людях, тем более – в людях такого же авантюрного склада, как и он сам.

Теперь оставалось лишь ждать до завтра, а тем временем постараться схватить подозрительных личностей – одноглазого и скуластого – буде те вновь покажутся у банка: на площади или в ближайшей корчме, куда заранее были отправлены воины из числа банковской стражи.

Выйдя в узенький дворик, Грунский уселся на лавочку под старым каштаном, и, меланхолично глядя на желтеющие листья, задумался о том, как провести сегодняшний вечер. Можно было просто лечь пораньше спать да хорошенько выспаться… впрочем, а что тогда делать в дороге, на почтовой галере, зафрахтованной лично Керимбеком, далеко не последним человеком в Сарай-ал-Джедид? Тогда не спать, а лучше заказать у старой сводни Чарык-ханум хорошую веселую девку, да провести ночь в удовольствиях и пороке? Наверное, шляхтич и поступил бы именно так, о том уже и подумывал, машинально крутя перстень с синим сапфиром… под которым находилось углубление с ядом. Хороший перстень, подарок самого Витовта! Грунский любил подобные вещи, несомненно полезные, с двойным назначением, как вот это кольцо – и украшение, и оружие, а еще любил красиво одеться, любил оружие и хороших коней, вкусную еду и красивых сговорчивых девок, любил власть… по-настоящему же не любил никого. Да и его самого никто за всю жизнь не жаловал искренней привязанностью и лаской, семьи Михаэль так и не завел: была одна девушка, дочка православного шляхтича из Ковно, так и та вышла замуж за другого… вышла бы, коли б Грунский этого «другого» не убил! Нет, все честь по чести, с секундантами, как и положено рыцарям… вот только сопернику было тогда всего семнадцать лет – совсем еще мальчик, – Михаэлю же уже миновало двадцать семь… Убив несчастного юношу, дерзнувшего встать на его пути, самонадеянный шляхтич не обрел желаемого – девка-то ушла в монастырь, к тому же пришлось срочно покинуть родные края, опасаясь мести родственников убитого. Грунский подался к пиратам, долгое время был их агентом в ганзейских портах, попутно – так уж вышло по случаю – оказывая услуги великому литовскому князю, кому и стал служить окончательно после разгрома разбойников объединенным флотом Ганзы и Ордена, выполняя самые щекотливые поручения и все больше погружаясь в кровавую пучину. Такая вот судьба… впрочем, собственная жизнь Грунскому нравилась: нравилось рисковать, нравилось быть нужным, решая чужие судьбы, точнее говоря – губя.

Конкистадор, отточенное оружие, яд в перстне – таковым стал Михаэль, шляхтич, рыцарь… и подлый разбойник, человек без чести и совести, пират.

Едва начало смеркаться, как посланец литовского князя не таясь вышел на улицу, направляя стопы к заведению старой Чарык-ханум, что располагалось невдалеке от корчмы, за бронзовым фонтаном в виде четырех стоявших на хвостах рыб. Там, у фонтана, Михаэль неожиданно наткнулся на Одноглазого! Мало того – пропойца издевательски улыбнулся ему и даже подмигнул!

Вокруг не было ни души, лишь ветер срывал сухие листья с платанов, да тихо журчала вода. Быстро оглянувшись, Грунский выхватил кинжал…

– С вами хотят говорить, господин, – нагло развалившись на мраморном огражденьи фонтана, вымолвил Одноглазый. – Там, за кустами.

Тонкий серп месяца, блеснув матовым серебром, качнулся над веткой платана. Пропойца исчез, как и не было, а меж кустами вдруг колыхнулась чья-то тень.

– Поклон вам от Якоба Штермеера, – неожиданно произнесли по-немецки. – Не бойтесь, я не вооружен, вот, смотрите…

Высокий человек с глухим капюшоном на голове показал поднятые вверх руки… и в самом деле пустые, сделал несколько шагов, оказавшись совсем рядом с так и не убравшим кинжал шляхтичем, а дальше…

Что-то быстрое – бух!!! – прилетело в переносицу… ударило… погрузило во тьму!

– Если помнишь, это называется – джебб, дружище Азат, – Вожников довольно подул на кулак. – Вроде бы, на первый взгляд, и простой удар – однако и здесь нужна техничность, не сразу получится.

– А у вас, господин, вышло неплохо! – подхватывая обмякшее тело, льстиво произнес Носрулло. – Куда его теперь – к грекам?

– К ним, – хмыкнул Азат. – Как раз сейчас должны бы подъехать… О! Слышите?