Вот только перемудрил я с ускорительной секцией… К чему такие нескладные габариты? Вполне уложился бы и в метр высотой… А инжекционный комплекс вообще лишний, только место зря занимает… Хм… Можно, вообще, из трех эмиттеров оставить один, и не в форме цилиндра, а что-то вроде толстого диска, да присобачить микрокамеру. Тогда вся установка поместится в лаборатории, хоть стоймя, хоть лежмя. Ну, это задание на лето, как классная говорила, а пока…

А пока думай о контрамоции, о псевдовремени, об ассиметричной теории относительности и прочих мудреных вещах.

Я посмотрел на часы, и хмыкнул. Нет уж. Обедать пора!

Тот же день, позже

Московская область, Нижние Дубки

Чак-Ашир, Мануэль-Ион и Франсуа-Тынис едва доехали до Нижних Дубков — снегу навалило изрядно. Незаменимые тракторы «Беларусь», всегдашней синей масти, не справлялись с сугробами. Пришлось вызывать мощные грейдеры, а за ними очередь.

Спасибо местным заводчанам — выслали свой погрузчик. Желтый «поляк», газуя, разгреб проезд, и ворчащий «ЛАЗ» добрался-таки до автостанции.

— Приехали! — выдохнул Фуэнтес. — Надо же…

Хрупая по мягкой пороше, «суперагенты» зашагали по улице Ленина, прямой и широкой, обсаженной березами. Каждый из троицы нагрузился рюкзаком и большой сумкой.

Сумки ЦРУ перебросило в Москву дипломатическим багажом, а затем посольский "кадиллак" доставил их получателям — прибавил скорости, отрываясь от «дублерки» в условленном месте, и морпех с заднего сиденья живенько выбросил «посылки».

«Суперагенты» едва успели подобрать ручную кладь, падая в снег за кустами, как дрифтующая «Волга» промчалась мимо.

Риск попасться и угодить в цепкие лапы КГБ был, но оправданный — Чак встряхнул сумкой. Там, в самом низу — оружие, спецсредства, вроде прибора ночного видения, рация, деньги, а сверху — пухлый термокостюм. Цэрэушники клянутся, будто в нем можно спать на снегу — ветер не продует, мороз не возьмет.

— Сюда, вроде, — неуверенно обронил Мануэль, сворачивая в узкий проулок. Узкая натоптанная тропка вывела троицу на улицу Колхозную. — А вон, вроде, наше логово!

Приличный дом, сложенный из шлакоблоков, и крытый шифером, выглядел освежеванным — ни штукатурки, ни побелки.

«Ну, и ладно, — подумал Призрак Медведя, — лишь бы внутри тепло было».

Пройти во двор оказалось не просто — снег по колено зажал калитку, но «суперагенты» справились. Выбрались к крыльцу, и Чак отпер дверь — ключ жирно провернулся в замочной скважине.

В гулких сенях стоял нежилой холод, да и в просторной комнате с огромной печью пар изо рта шел.

— Ион, — мимоходом скомандовал Чак, — ты тогда печкой займись. А мы с Тынисом снег уберем.

Франсуа кивнул, вооружаясь лопатой.

— Правильно, — забубнил он под нос. — А то ни пройти, ни проехать…

Тропинку к воротам расчистили быстро — снег не слежался, и смешные лопаты из фанеры с обитыми жестью кромками, чиркали по узкой полосе бетона — весной не увязнешь. А вон и дымок из трубы завился…

Протопить надо получше, дров не жалея, чтобы изгнать из дома холод, прогреть, как следует!

Пока Франсуа торил дорожку к дровяному сараю, Призрак Медведя раскидал снег у калитки.

— Соседи новые, что ль? — послышался скрипучий старческий голос.

Чак обернулся к подошедшему щуплому мужичку, которому овчинный полушубок придавал основательности.

— Здравствуйте, — дружелюбно ответил индеец. — Да вот, сняли дом до лета. Ашир, — он снял перчатку и протянул руку. — Хотим осесть, наконец, а то всё по экспедициям кочуем.

— Игорь Иванович, — церемонно поручкался щуплый. — Так вас двое?

— Трое, — невозмутимо ответил Чак, носком ботинка очищая лопату от налипшего снега. — Полный интернационал. Я — туркмен, Ион — из Молдавии, а Тынис — эстонец.

— А я — здешний! — захихикал Игорь Иванович.

— Ну, и как у вас здесь с работой? — вежливо поинтересовался индеец.

— Работы — море! — воодушевился сосед. — Хотите — в колхоз, хотите — на завод. Лучше на завод. Вона, за речкой, уже вторую пятиэтажку достраивают! Ежели примут, станете в очередь. Глядишь, лет через пять квартиру дадут! А ежели к тому времени подженитесь, то и двухкомнатную получите!

— Да, — согласился Чак, — есть смысл.

— Так я и говорю! — потоптавшись для приличия, Игорь Иванович заторопился: — Ну, ладно, пойду я. А вы заходите, если что. Во-он мой дом, где забор синий!

— Навестим, — по-американски улыбнулся Призрак Медведя нечаянному знакомцу, и вернулся в дом.

— Не разувайся, — посоветовал Мануэль, орудуя веником, — пол холодный еще. А на участке, оказывается и баня есть!

— Баня? — поднял брови индеец.

— Во-он та низенькая избушка в огороде. Там и помыться можно, и попариться. Постирать, опять же. Русские баньку обожают…

— Будем, как все, — наметил улыбку Чак.

Весь день надрывались «Беларуськи», да махали лопатами селяне. Иной раз, взрыкивая, грохотал и скрипел ковшом погрузчик. А вечером, будто назло людским потугам, снова пошел снег, присыпая, сглаживая следы рубчатых колес.

— Погода — в масть! — оценил Мануэль, поглядывая на Чака.

— Сходим на разведку, как стемнеет, — понятливо кивнул тот. — Осмотримся хоть...

...Зимняя ночь — ранняя. Вот уже и двор, и улицу накрыло сплошной чернотой, расплывчатой от мириадов порхавших снежинок.

На Колхозной горел один-единственный фонарь и, чудилось, будто вокруг тусклого электрического огня снует множество белых мошек.

Обрядившись в термокостюмы, троица прошла к баньке. Дальше, в молчаливой дреме, темнел лес. Соседи от чащобы заборами отгораживались, а вот хозяева дома, сданного «суперагентам», пока лишь столбы врыли. Да и чего им опасаться? Если по весне, когда трава пойдет в рост, и заглянет к ним буренка, то вреда не причинит — огород с клумбами пока лишь в проекте. Да пусть хоть стадо заходит — землю удобрит!

— Пора! — вытолкнул Призрак Медведя.

Надев складные снегоступы, он шагнул на рыхлый снег. Тот продавился, но держал. Предки Чака лыж не знали, но «медвежьими лапами», плетенными из лозы и кожаных ремешков, пользовались испокон веков.

Индеец оглянулся — Франсуа с Мануэлем шагали следом, смешно задирая ноги. Ничего, ходьба полезна…

…Идти пришлось долго, даже Гоустбир устал с непривычки, расслышал свое дыхание, но вот впереди, из-за высоких стен, пробился тусклый свет окон. Секретный объект!

— Обойдем с юга, — негромко сказал Чак.

Описав широкую дугу по редколесью, все трое вышли к просеке, и залегли. Линия электропередач, тянувшаяся из туманной дали, подступала к запретной зоне. Метрах в пяти от колючей проволоки высилась крайняя опора. Жилы провисали над запреткой, косматые от налипшего снега.

Призрак Медведя глянул в ноктовизор. Опора нарисовалась четким серым костяком, а провода терялись в черном мареве.

Да, он сообразил верно — решетчатая конструкция на плоской крыше невысокого здания цеплялась за провода, как извозчик за вожжи. И чу-уточку с наклоном…

— Надо осмотреть опору, — решил Чак. — Нет ли на ней каких датчиков? Лежите, я сам…

Он миновал открытое пространство, взглядывая в сторону блокпостов, и обошел опору, скрипя снегом. Чисто.

На голову «суперагенты» натянули белые колпаки с прорезями для глаз, поэтому улыбку вряд ли кто углядит.

«Как говорил Стивен Вакар, нет таких крепостей, которые не взял бы русский солдат, — подумал Призрак Медведя, и усмехнулся, теша самолюбие: — А чем индейский воин хуже chudo-bogatirey?»

Вторник, 8 января. День

Южная Атлантика, борт ТАВКР «Минск»

Весь экипаж, кроме вахтенных, выстроился на огромной палубе. Гирин в «тропичке» поежился. Погода какая-то странная…