— Преданность, в отличие от любви, довольно дёшево покупается страхом, — он отшвырнул записку и подтянул к глазам блокнот из пещеры. — Умут ас-Сафа — один из немногих, для кого не нужен был страх, кто был предан мне даже без печати на груди…
В его руках кожаная обложка распухла, на торце звякнул замочек, и блокнот раскрылся. Магистр близоруко приблизил его к носу. Страницы зашелестели, а я во все глаза смотрела, как он читал — в этот момент решалась наша судьба.
Рука с блокнотом безвольно опустилась. Магистр прикрыл веки, и шёлковая ткань зашевелилась, как будто под ней перекатывались баллоны.
— Ты принесла мне две вести, одну хуже другой, — наконец, глухо произнёс он. — Последнее дитя золотого дракона мертво. Надежды нет…
— Зачем вам дитя, если Мавла поймал настоящего золотого дракона? — спросила я.
— Мне не нужен взрослый дракон! Посмотри на меня, что ты видишь?! — взревел Магистр. — Говори!
— Э-э… Большого человека?
— Ты видишь, как инъекции вытяжки из хребта дракона могут продлить жизнь на столетия. Но те же самые инъекции заставляют ткани тела мутировать, трансформируют плоть в живое протовещество, и процесс неостановим. Слишком дорогая цена за бессмертие! Мне нужно было дитя, покуда оно еще не умеет менять облик, чтобы вернуть назад моё тело, вернуть Силу… — он вдруг запнулся. — Мавла поймал золотого дракона?
— Я с этого и начала, но вы не слушали! В пустыне мы встретили одного из ваших учеников…
Я рассказала о песчаной сколопендре, о битве с чародеями.
— Перед смертью он признался, что Мавла с братьями ищут дракона, который скрывается в виде кота. Эльф, мой спутник, прекрасный следопыт. Он выследил кота, и мы решили продать его Мавле. Но эльф предал меня! Сегодня утром он обещал, что мы вместе отнесём кота, ведь на закате братья планируют какой-то ритуал, а сам сбежал!
— Ритуал освобождения будет сегодня на закате… Воистину, ценные сведения выпадают из твоей глупой головы помимо твоей воли, — сказал Магистр. — Винтик, сломавший один механизм, пригодится в другом. Следуй за мной.
***
Волшебная верёвка вновь стягивала грудь. Я шла по коридору рядом с Магистром, который летел над полом на ковре и держал конец в одной из своих ложных рук, ведя меня, как на поводке.
Около полога Магистр схватился за ткань у ворота, оттянул её.
— Они начали ритуал, я чувствую это, — прохрипел он.
Ковёр остановился, а я выглянула за полог. Угадать правильное время для нашего появления было критически важным — по плану Магистр не должен был помешать началу ритуала, но должен был помешать завершению.
Часовых у входа не было, а солнце почти касалось горизонта. Я потянула за верёвку, чтобы сдвинуть летающий ковёр с места, и, как бурлак, потащила мою ношу мимо шатров к ритуальному кругу. Магистр сидел неподвижно, крепко зажмурив глаза на скорбном лице. У шатра Мавлы он пробудился.
— Стой! — как лошади, крикнул он мне. Верёвка исчезла, и он подлетел к краю площадки.
Все чародеи лагеря были в сборе. Они сидели по периметру ритуального круга на коленях на таких же ковриках, как мы добыли в пустыне, и, как один, обернулись к нам, не переставая хором бормотать заклинания. Посередине площадки над лежащим на боку котом согнулся Мавла. Иорвет, сложив руки на груди, прислонился к одному из четырех камней, в которые были вбиты крюки, и наблюдал. Оружия при нём не было. Цепи, толстые у крюков, постепенно истончались к центру и заканчивались крошечными браслетами на каждой кошачьей лапе. Подняв голову от кота, Мавла заметил Магистра, вскочил и торопливо ударил посохом в центр круга, и в месте удара проскочила голубая искра. Чародей был молод и красив, как аравийский принц и, в отличие от остальных братьев, нарядами напоминающих головорезов, был одет в длинную рубашку-тобу, подхваченную богато украшенным поясом.
— Мой любимый ученик — предатель, и вы пошли за ним? Знаете ли вы, что делают с собаками, кусающими руку благодетеля? — загудел Магистр и обвёл грозным взглядом бормочущих чародеев, сидевших на ковриках. — Так ли вы прилежно учились, посмев восстать против Учителя, если поспешили слепо довериться незнакомцу с Севера?
Чародеи не двигались и не замолкали, но лица тех, кто был поближе, побелели от страха. Магистр вытолкнул меня вперёд.
— Проверили ли вы его прошлое, его мысли? Не скрывает ли он кого-то, например, обиженную женщину, что скорпионом, во сне забравшимся в ухо, ждёт часа, чтобы ужалить?
Мавла резко обернулся на Иорвета, лицо которого изображало крайнее изумление.
— Что за игру ты ведёшь, эльф? — бархатный голос чародея звучал опаснее бритвы, а на красивом лице появилась нехорошая усмешка.
— Что, не ожидал меня увидеть?! — злобно крикнула я Иорвету.
— На каждого предателя найдётся свой предатель, — Магистр пытался говорить веско, но слова его были едва слышны, и рукой, сжимающей блокнот Умута, он схватился за сердце. Похоже, что начатый ритуал лишил его последних сил, и я испугалась, что он вот-вот потеряет сознание.
Иорвет стремительно прошагал ко мне.
— Зачем ты явилась? — прошипел он.
— Ты обманул меня. Никто не имеет права поступать со мной так! — краем глаза я видела, что Мавла вернулся на свой коврик и не отрывал взгляда от блокнота на груди Магистра.
— Ты волочишься за мной с самого Севера! Когда ты уже от меня отстанешь?! — в ярости закричал Иорвет.
— Никогда! — крикнула я в ответ.
Рука Иорвета поднялась, и он наотмашь влепил мне пощёчину. Несмотря на то, что она была запланирована, ярость всё равно ударила в голову, и из глаз брызнули вполне натуральные слёзы. Я выбросила Аард, получившийся сильнее, чем я ожидала. Иорвет отлетел к камню, приложился об него головой, сполз и остался неподвижно лежать у подножья. Мавла захохотал и слегка поклонился мне:
— Весьма своевременно. Вижу, что эльф больше не нужен мне, я и сам бы его убил, — звучно сказал он и, продолжая опасно улыбаться, повернулся к Магистру. — А ты опоздал, старик.
Он махнул рукой на круг, который почти целиком накрыла тень от камней, и лишь середину по диаметру пересекала полоса последнего солнечного света. Вокруг кота из искры разрасталась голубоватая сфера, и глаза его светились.
— От Великого Магистра давно осталась лишь жалкая оболочка, почему-то уверенная, что с ней всё ещё стоит считаться. Только потому, что для ритуала ты нужен живым, я не убил тебя раньше, — сказал Мавла, не спуская глаз со своего учителя, и направил в его сторону светящийся посох. — Ты надулся временем и нашими жизнями, как пиявка, и раз уж ты вылез из своей норы, я не откажу себе в удовольствии сделать твоё ожидание конца не столь приятным.
Я обернулась на Магистра, надеясь, что он даст отпор, но тот хватал ртом воздух и пытался многочисленными руками ослабить повинующуюся Мавле шёлковую ткань, которая всё сильнее стягивалась вокруг шеи и душила его. Вылезающими из орбит глазами Магистр следил за таявшим диском солнца.
— А мы чувствовали себя так каждый день, — с издёвкой сказал Мавла. — Смотри на последний закат, ведь ты так любишь рассветы и закаты…
Кот тем временем рос. Шерсть заблестела, превращаясь в чешую, морда и шея удлинялись. Между ковриками чародеев заметались искры и закрутились в хоровод, а сами они, повинуясь резким приказам Мавлы, не вмешивались и продолжали хором читать заклинание. Над драконом развернулась плёнка защитного купола.
Наш план трещал по швам — вместо того, чтобы вмешаться в ритуал, потянуть время, остановить братьев, столь могущественный по рассказам Магистр сдавленно хрипел и задыхался. Как и вокруг ковров чародеев, у его огромного ковра тоже закрутились искры, золотая вышивка начала тлеть, с краю загорелось. Я не понимала, что делать — нестись ли к Иорвету, чтобы сбежать, или пытаться помочь Магистру, лицо которого побагровело и налилось кровью. На меня никто не обращал внимания, и через бесконечный миг сомнений, выхватив ведьмачий нож, я прыгнула на летающий ковёр. Схватила Магистра за ворот и полоснула по ткани, которая с треском разъехалась, освободив ему горло. Мавла снова засмеялся, и из его посоха вылетела кривая молния. Стоя на горящем краю ковра, я сложила усиленный Квен, загородив собой Магистра, молния ударила в шар и, как струя об стену, брызнула в стороны. Кот уже был размером со льва и, привставая на задние лапы, дёргал цепи, которые увеличивались вместе с ним.
