— Ого, госпожа Смирнова, — я посмотрел на двери позади. — И как у вас такое только получается?

— Поднимешь хотя бы одну ступень и поймёшь, — пробормотала она и приблизилась, прижав к груди учебники. — Но я хотела спросить о другом. Что ты решил, Илья? Согласен?

— Согласен? — переспросил я.

— Да, — хмыкнула она, и голос её показался мне безэмоциональным, а ещё слегка пренебрежительным. — Знаешь, будучи девочкой, я всё же грезила мечтами, что это мне предстоит выбирать мужей и соглашаться на их предложения, — бросила на меня холодный взгляд. — Но реальность полна разочарований. Я оказалась простой пешкой, а вот тебе предоставили выбор. Иронично, не так ли, Филатов?

М-да, получается, что шутка Саши про замужество, актуально, как никогда.

Пришлось подойти чуть ближе и говорить тише:

— Люда, ты же понимаешь, что я этого не желал?..

— Не желал? — она изогнула брови, но это вышло довольно презрительно, однако говорила также вполголоса: — Хочешь сказать, что дочь боярина тебя недостойна?

— Я не это хотел...

— А что ты хотел сказать, а, Илья? — вновь перебила она меня.

Я на мгновение зажмурился и перевёл дыхание. Надо было унять закипающий гнев. Подобные разговоры меня раздражали.

— Хорошо, — сурово посмотрел на неё. — Что я должен сделать? Встать перед тобой на колени перед всей школой и признаться в любви, чтобы этот хер моржовый тебя не забрал в прорубь? Или забить и жить своей жизнью, так как до этого и было? Какой у меня, по-твоему, выбор?

Девушка прикусила губу и опустила взгляд. На несколько секунд между нами повисла тишина.

— Не знаю, — наконец произнесла она. — А эта любовь... она есть?

— Давай на этот вопрос я отвечу тогда, когда придумаю хоть что-то, что поможет нам решить проблему с Тарниковым?

Люда тут же осмотрелась и грозно шикнула на меня.

— С ума сошёл о нём вот так в открытую говорить?!

— Видимо, да, — я пожал плечами. — А в чём дело? Боишься его птички? Успокойся, смею тебя заверить, что рядом никакой опасной твари нет.

— Ты в этом настолько уверен? — подозрительно прищурилась она.

В виде доказательства пришлось активировать свой покров. Но не защитный, были видны лишь всполохи, но при этом ментальное давление усилилось в несколько раз, а заодно я проник в голову девушки и послал мысленное сообщение:

На все сто процентов, моя дорогая.

Люда заметно напряглась, но при этом не отступила. Хотя я чувствовал, что и она активировала свой Исток, стараясь не поддаться моему влиянию. Пришлось всё быстренько приглушить. И когда девушка расслабилась, то посмотрела на меня по-новому.

— Дорогая, значит? — тихо произнесла она и улыбнулась. — Выходит, ты уже принял решение?

— Я буду с вами честен, госпожа Смирнова, — улыбнулся и я. — И открыт полностью.

— Боюсь, что я узнаю тайны, которые неведомы даже моему отцу.

— Такова цена всезнания.

— Что ж, — хмыкнула девушка. — Я учту это.

Её настроение повысилось.

— Но хочу предупредить, что кое-что может вам не понравиться, — я поджал губы.

— Почему-то я не удивлена, — Люда склонила голову набок. — Поэтому пока что не буду вникать во всё это и мешать, — она шагнула ближе, прижавшись ко мне пышной грудью, а после провела ладонью по щеке. Движение было секундным, но по телу пробежались мурашки от её тепла. — Я верю тебе, Илья. Но при этом опасаюсь, что ты можешь переступить черту. Зайти за край, где нет будущего ни для тебя, ни для кого бы то ни было. Ты должен помнить об этом.

— Люда, — я осторожно провёл пальцами по её талии, — я говорю себе об этом каждую секунду. Поверь, я больше всех на свете желаю, чтобы эта черта была на том же месте, где и сейчас.

— Да? — она мило улыбнулась, после чего чуть отстранилась и заговорила уже серьёзным тоном, так как неподалёку послышался чьи-то голоса: — Тогда жду тебя, Илья, у нас дома. Отец хотел обсудить с тобой кое-какие дела.

А потом отправилась к школьным воротам. Но при этом призывно виляла бёдрами, что, конечно же, не оставило меня равнодушным.

Отец, говоришь? Ну-ну, с Семёном Остаповичем я уже болтал. Призналась бы честно, что хочешь показать мне «свою комнату».

«Свою комнату?», — голос в голове раздался сам собой.

— Вам не говорили, что подслушивать учеников — это нехорошо, госпожа Савельева? — тихо спросил я, не отрывая взгляда с удаляющейся фигуры Люды.

— Знаешь, за все те мысли, которые пронеслись у тебя в голове за эти несколько минут...

— Да, я думал, насколько вы мерзко поступаете, похотливая вы стерва. А ещё о том, что довольно трусливы и глупы, раз решили натравить простого подростка на своего брата, — произнёс я, сложив руки на груди. — Но самое интересное, что я делал это специально, и вы это знаете.

В этот момент Люда вышла за ворота, и сразу же из тени у школьной стены вышла директриса. Высокая, просто громадная женщина, но при этом с шикарным бюстом. Наверное, по ней сохли десятки учеников, представляя подобную милфу в своих влажных мечтах.

— Поосторожнее с мыслями, — она слегка нахмурила носик. — Я не люблю подобное сравнение.

— Если б я не хотел, чтобы вы узнали моё мнение, то легко бы закрылся, — усмехнулся в ответ я.

— Да, я в курсе, — она проследила за моим взглядом. — А она хороша. Надеюсь, ты не струсишь и решишься на этот шаг.

Я повернулся к ней и пристально посмотрел.

— Вот почему всем вам так этого хочется? Неужто ваш брат настолько всех достал, что вы желаете поднасрать ему через такую мелкую сошку, как я?

— Во-первых, Илья, — серьёзно заговорила директриса, смотря вдаль. — За твои мысли, которые я уловила, могла бы тебя отчислить, потом вызвать на поединок, прилюдно унизить, переломать все кости, а когда бы ты попал в больницу, то подать заявление в полицию и через Игнатьева забрать тебя к себе в подземелье, чтобы продолжить мучить в течение долгих пятидесяти лет. Поверь мне, ты бы протянул столько, но это превратилось бы в твой личный ад.

— У нас есть подземелье? — удивлённо спросил я, вновь посмотрев на Савельеву.

Тогда-то она всё же перевела на меня взгляд и лукаво подмигнула.

— У меня много чего есть в тайниках? Хочешь их проверить?

— Сейчас я, пожалуй, откажусь.

— А потом возможности не будет, — она кивнула в сторону ворот, намекая на ушедшую Смирнову.

— Вы слишком похотливы, — прямо ответил я. — Удивительно, что ученики ещё не пожаловалось на вас в органы.

Савельева тут же надавила на меня ментально, но не пробила мою защиту. Точнее, не захотела пробивать. Надо быть идиотом, чтобы считать себя сильнее княжны.

— А во-вторых, Илья, ты уже давно не простой Филатов. Ты тот самый Филатов, который стоит в горле Тарникова вот уже несколько лет.

— А вот сейчас не понял, — я посмотрел на неё по-новому. — Что вы имеете в виду?

— Как я говорила раньше, Илья, — ехидно улыбнулась Савельева, — у меня есть кое-что о твоих родителях из «Путеводной нити». Не то чтобы сверхважное, но тебе может пригодиться.

— Пригодится?

— Да, — она изогнула бровь. — Какие-то проблемы? Или столь умный мальчик меня не понимает?

Я лишь вздохнул и покачал головой.

— Вы слишком многого хотите, господа аристо, от простого парнишки.

— Не скромничай, Илья. Ты знаешь, что надо делать. Но не забывай, что в этой упряжке не ты один. Если думаешь, что всё так гладко идёт исключительно из-за твоей харизмы и умений, то сильно заблуждаешься.

— Ого, а вот это откровение, — пробормотал я. — Даже не знаю, приятное или нет.

— Воспринимай как хочешь, — директриса развернулась и направилась прямиком в стену. — Просто заруби себе на носу — ты не один. Но и расслабляться не стоит.

Сказав это, она снова исчезла в тени, словно её и не было. Я больше не ощущал её присутствия, хотя до этого от пристального внимания столь выдающейся женщины было сложно избавиться.

— Твою ж мать...

— Хорошо, — Сергей хлопнул себя по коленям, сидя напротив. — Впервые я с тобой согласен. Точнее, с вами, господин Филатов.