— Как только наша целительница решит, что мы тебе не нужны.
— Понятно…
— Не беспокойся, мы постараемся, чтобы тебе не пришлось думать о пище еще пару дней. Хотя… твои охотники, пожалуй, ничуть не хуже наших. — Гай положил руку на голову усевшегося рядом пса.
— Только гроннские собаки. Моя Негрита сторож, а не охотник. Зато никакую дрянь ко мне не подпустит.
— Вот и прекрасно. Тайри собиралась тебя завтра утром осмотреть, так что спи спокойно. — Ваюмн уже совсем собрался уходить, но заметил любопытство, едва сдерживаемое собеседником. — Тебе чего-нибудь принести?
— Нет, спасибо. А… сколько вас?
— А как же "меньше знаешь — дольше…" чего там?
— А как же "мы не для того тебя лечили, чтобы…" как там дальше? — парировал собеседник, в точности скопировав интонацию Гая.
— Больше, чем ты видел. Раза в два, как минимум. — Пусть думает, что хочет. В конце концов, Даль и Орнери вполне стоили троих.
— Это… очень разумно, как говорит мой опыт.
— Ты кого-то боишься? С такими-то сторожами?
— Они ничего не могут против магии. И против призрачных тварей они бессильны, увы.
— Зато они учуют любую опасность издали и предупредят тебя. А об остальном мы подумаем завтра. Спи.
Гай вышел от карвентийца, плотно притворив за собой дверь, и вопросительно взглянул на Даля, сидевшего с блокнотом в руках.
— Все записал?
— Всё, необходимое нам. Даже "длинные уши" не пришлось колдовать.
— А говорил, что из староземельских языков владеешь только десятком выражений, годных для портового кабака, — едко усмехнулся мастер.
— Ну… не только, но не столь виртуозно умею плести слова, как некоторые из нас. Спасибо, Гай, что разговорил его. Тебя что-то смущает?
— Странно как-то чувствуешь себя рядом с человеком, которого раздирают на части страх и любопытство. Тем более, что из самого пекла он вылез, тут-то чего бояться.
— Это ты знаешь, что бояться нечего, и до берега не так уж и далеко. А он боится, что станет только хуже. Хотел бы я знать, какого демона он сюда полез, не будучи ни разу магом. Это же смертный приговор…
— Вариантов море, Даль. Начиная с того, что его наняли более осведомленные люди, и заканчивая тем, что он — младший сын какого-нибудь древнего и гордого, но совсем обедневшего рода. Поехал искать сокровища и славу, чтобы поднять свое доброе имя из нищеты и забвения. Да мало ли… Кстати, то, что он до сих пор жив, вполне может оказаться следствием непричастности к Силе. Все мы рано или поздно в опасных ситуациях начинаем применять чары, а вот отклик на них на этой земле совсем неоднозначен.
— Нет смысла гадать, — устало махнул рукой "снежный" Льофф, — надо собираться. Завтра отправляемся дальше.
Они ушли на следующее утро, оставив Боннаре запас жареного мяса, достаточно сильный защитный амулет и один из арбалетов. Карвентиец не соврал, после полудня они увидели тот самый город: шпили и крыши ушедших в землю башен. Зловещее это было место и неприятное. Ни птиц, ни иной живности не стало, даже насекомых. Тишина ощутимо давила, и голоса путешественников звучали в этом странном месте как нечто чужеродное, нарушающее вековой порядок. Орнери сказала, что у нее вся кожа чешется от остатков чужой мощной и грубой магии, завязанных такими узлами, что развязать их и думать нечего.
— Интересно, кто это все устроил? — спросил Тром.
— Откуда мне знать… Очевидно, те, кто овладел Огненным искусством, но не чувствовал его всем своим существом. Следовательно, природными магами этой стихии они не были, — ответила леди-птица, — если я хоть что-нибудь понимаю, здесь допущена глупая ученическая ошибка. Люди потревожили огненные Потоки, не посмотрев, что у них под ногами и не оглянувшись вокруг. А недалеко существовали вулканы, кругом — горячие источники. Земля этих горе-колдунов была еще молода и подвижна, а огненные реки слишком близки к поверхности. Ни один прирожденный маг не станет применять чары такой силы в подобном месте. Разве что те, что успокаивают и усмиряют магму.
Тайри вспомнила разговор с императором. Это его далекие предки попытались подчинить чужую стихию, и… вот, что из этого вышло.
Между тем они вышли на площадь. Вернее, это было площадью — когда-то. Над землей виднелись обгоревшие двускатные крыши и неплохо сохранившаяся верхушка башни с высоким овальным окном.
— А если спуститься, ну… к примеру, внутрь той башенки, — у Трома, наверное, проснулся профессиональный зуд: столько кругом древнего, броди не хочу. Беда была в том, что остальные действительно не хотели.
— Ничего хорошего мы здесь не найдем. Этот город испугал карвентийца, и, наверное, не зря, — нахмурился Адалер.
— Брось, Даль, я пока не ощущаю здесь нечисти, — отмахнулась Орнери, — и с удовольствием составлю мальчику компанию. Мы ведь недолго? — Она вопросительно взглянула на Трома и тот, как ни странно, кивнул.
— Тайри, что думаешь? У тебя хорошее чутье на опасность, — спросил снежный Льофф.
Леди Даллет на минуту задумалась, изучая указанную башенку и окрестные дома, потом зажмурилась и затрясла головой, точно сбрасывая сон.
— Здесь все сопротивляется и прячется от меня… Нечисти я тоже не увидела. А ты знаешь, Тром, что эта башня уходит этажей на пять вниз? Вот и подумай, сколько займет твое "недолго".
— Это пустяки… Мне не нужно спускаться на самое дно, чтобы понять, есть ли там нечто интересное. — Юный маг усиленно строил из себя всезнайку.
— А если это самое "интересное" подмигнет тебе с нижнего этажа, а потом слопает и не подавится? Мы не на прогулке, Тром…
Альге-младший надулся, что твоя обиженная лягушка.
— Ладно, — решил Адалер. — идите. Орнери, в случае чего…
— Да знаю я, командир, — леди-птица быстро проверила снаряжение и оружие, подтолкнула вперед Трома, — пошли, изыскатель.
Это был первый за весь прошедший поход случай, когда никто не обрадовался привалу. Всем было как-то тревожно. Костер, конечно, разожгли — благо, пищи для огня кругом валялось достаточно, но и он получился какой-то хилый. Пламя долго не хотело разгораться, да и потом едва не стелилось по земле. По прошествии пары часов кое-кто начал нервничать сильнее остальных, и это была вовсе не кроткая леди ор Оклен. Брат императора, сжимая и разжимая кулаки, бродил вокруг костра, поминутно бросая мрачные взгляды на башенку. Тайри давно поняла, что Даль неравнодушен к экзотической красавице с острова Орт, и чем дальше, тем меньше он это скрывает. Интересно, его величество в курсе? Или он специально так подобрал состав экспедиции?
Показавшиеся из разбитого окна, усыпанные красноватой пылью, Орнери и Тром шумно отряхивались, громогласно чихали и смеялись так, что дрожали все окрестные крыши. Потом они, таща за собой мешок с чем-то тяжелым и угловатым, подошли к костру.
— Орни, ну как так можно, — тихо и очень укоризненно произнес Адалер, — я чуть не рехнулся от беспокойства.
— И зря. Мы много комнат облазили, нашли только пару крысиных остовов и кучу паучьих гнезд, как ни странно — пустых. Вот, каких-то книг принесли, там рассматривать было трудно — пыльно и темно. А потом сработала совсем смешная ловушка, лестница сложилась в крутой пандус и мы съехали вниз, как в детстве… на пятой точке. И как только штаны не задымились? Потом пришлось выбираться по боковой лестнице, а там узко и грязно. Гай, пожалуйста, положи мне чего-нибудь горячего, а то я от голода вот-вот кусаться начну.
— А чего смеялись-то? — поинтересовался ваюмн, передавая леди ор Лоуке миску, исходящую ароматным паром.
— Мы, когда съехали вниз, шлепнулись со всего размаху в огромную кучу этой вот дурацкой пыли. Проморгавшись, обнаружили, что распугали странных существ, которых даже живыми-то назвать нельзя. Они подняли писк, а мы ретировались весьма… э… поспешно. А потом, этажей через пять, рассказали друг другу, как при этом выглядели.
Естественно, всех заинтересовали принесенные из башни трофеи. Книги Адалер одну за другой откладывал в сторону, поясняя, что эти вот, черные — всего лишь бухгалтерские ведомости; а вот эти, с текстом на желтоватой тонкой шуршащей бумаге — просто чтиво, романы. Зато нетолстый, хорошо сохранившийся географический справочник того времени очень его обрадовал. Следующим был толстенький альбом с великолепными яркими акварелями и городскими пейзажами. Жаль только, что обложка потерялась. Даль бережно упрятал его в свой мешок. Тром покопался в кучке ставшегося и вытащил две небольших гравюры в рамках. На одной из них уходил в море причудливый парусник, а на другой художник изобразил городскую площадь, похоже, ту самую, на которой они сейчас и находились. По верху вилась каллиграфическая надпись.
