**** **** ****

Так или иначе, обещания, данные монарху, надо выполнять, даже если ты совсем не чувствуешь себя способной на обещанное. Поэтому Тайри молча стояла среди прочих, знакомых и незнакомых наставников в Звенящем садике, разглядывая взволнованных студентов под бой часов и птичий щебет. Сегодня их была ровно дюжина — самых упорных, успешных, заработавших право учиться в магистратуре. Десять парней и две юных леди, обе, как успела узнать Тайри, потенциальные ученицы мастера Эйтана.

— Леди Тайонна-Ри ор Даллет, ваши ученики: лорд Мартин ор Бернат, Томрис Гарроа, — выдернул ее из мрачных раздумий голос ректора. Показалось, или в нем прозвучала ирония? — Вперед, господа, ваша наставница ждет вас!

Тайри с трудом удержала усмешку: у господ студентов были такие удивленные лица! Видимо, им сообщили только имя магистра, занимающегося избранным направлением, и будущие ученики представляли себе кого-то более солидного. Вряд ли они думали, что наставник окажется ненамного старше их самих. И, если благородный Мартин выглядел совсем мальчишкой, то сын оружейника из далекой северной Невлады был на пять лет взрослее самой наставницы.

Леди Даллет видела, что Творец щедро одарил обоих. Искра Пламени Первозданного сияла в каждом из них ярко, но по-разному. Младший весь соткан из струн и лучей, легкий и звонкий, похожий на редкий музыкальный инструмент — настрой его правильно, и в звучании мира появится еще одна красивая мелодия. Он прекрасно поладит с Источниками и Потоками, они с радостью будут делиться с ним силой. Вот закрыться от Тропы ему будет нелегко, но дорогу домой он найдет даже с завязанными глазами. Старший — загадка, спрятанная в природной броне. Как подступиться к такому и чему учить — непонятно, да еще и осложнено поздно открывшимся даром. Его будут слушаться огонь и камень, из него получится вполне самодостаточный воин или разведчик, но только если он сам захочет этого.

Интересно, что толкнуло этих людей на Тропу? Тайри вспомнила, как её спрашивал об этом мастер в их самую первую встречу, и уверенность в собственных силах стала совсем призрачной. У меня не получится, в ужасе подумала она, никогда не получится учить так, как это умел Гай. Ваюмн сразу сумел нащупать и общие темы, и правильный тон, и… Тайри сделала то же самое, что и он когда-то: одним давно отточенным усилием перенесла себя и будущих магистров на берег моря. Осталось только спросить:

— Можете ли вы мне четко ответить, господа маги, зачем вам понадобилось умение ходить по Сокрытым Тропам?

— В нашем роду тщательно сохраняется один древний манускрипт, миледи, — тихо, но вполне уверенно ответил Мартин, — говорят, он написан еще до Катастрофы. Это путевые заметки одного моего дальнего предка. Я прочитал о Тропах в тумане и чудесных местах, куда они ведут. С тех пор только о них и думаю. А еще меня учили, что чем шире наш мир, тем больше мы знаем о самих себе.

— А что в этом манускрипте сказано об опасностях, таящихся на Тропах и в "прекрасных местах"? Ничего? Так я и думала. Это вам не дорожки в вашем саду и даже не лесные уккабские тропы. Там всё не так и всё намного сложнее.

— Но ведь вы, леди, научились справляться с опасностями, значит, и я смогу! Если научите…

— Вам придется слушаться меня во всём, и в точности выполнять все указания. Для таких, как вы, это тяжело.

— Мы постараемся, — голос у сына оружейника был низким и гулким, — если что, я за мелким присмотрю.

— Я не мелкий! — возмущенно возопил Мартин. Если честно, юный граф ор Бернат и правда ростом не вышел — вровень с Тайри. Томрис же, точно в противовес ему, был выше на голову, массивнее и куда шире в плечах. Наверное, отец с детства брал его помогать в кузню.

— А вам, достойный Томрис, зачем понадобилось прогуляться за пределы нашего мира?

Будущий ученик разом сник, ссутулился и отвел глаза.

— Не скажу.

— Ого! И как после этого я должна принять вашу клятву? — спокойно поинтересовалась леди Даллет, — вам ведь не могли не рассказать, что между наставником и учеником всегда возникает особая связь, мы называем её нитью. Любые тайны при этом неизбежно раскрываются сами собой.

— Ну и демон с ним. Не могу я сказать, миледи, хоть убейте…

— Демон, так демон. У меня нет настроения вас пытать, — вздохнула волшебница, — скажите хоть, что не собираетесь бежать, натворив нечто противозаконное. Я вам сразу поясню — это не выход. До прогулок по Тропе предстоит минимум три месяца упорнейших занятий, а в любой другой стране вас отыщут толковые ребята из отдела Особых ситуаций.

— Творец свидетель, ничего плохого я не сделал и не замышляю!

— Вот и славно, — Гай бы из ученика признание в любом случае вытащил, но ей, увы, далеко до искусства ваюмна, поэтому придется спросить о другом. — А скажите-ка мне, господа будущие магистры, как у вас дела обстоят с иными дисциплинами?

— По основам железное "отлично", — пожал плечами Томрис, — магия камня и руд — на уровне, огненная — более чем…

— Полагаю, что и боевые маги вами очень довольны?

— Так и есть, миледи.

— А вот мастеру Эйтану вы сдали зачет со скрипом…

— С третьего раза, — страшным шепотом сообщил Мартин.

— Чудесно! А вам, мой осведомленный друг, за красивые глаза какой экзамен зачли?

Глаза у юного Мартина, и правда, были красивые, даже слишком. Два ярко-голубых горных озера, не иначе.

— По боевой магии, — покраснел до ушей будущий магистр.

— Восхитительно! Небось, с формулировкой "Толку не будет, хоть убейте!".

— Магистр Воррин ничего такого не сказал…

— Магистр Воррин слишком добр для боевого мага. Честно говоря, сама не очень-то понимаю, как он до сих пор держится в этой стае хищников.

— Да они за него любого на ленточки порвут, миледи, — пробубнил сын оружейника, — они в нем души не чают! Он же гений, такие артефакты делает, такие чары подружить может, что никакому хищнику и не снилось!

— Вот оно как, не ожидала… Ну а с вами мне что делать? На Тропе надо уметь всё. И лечить, и защищаться.

— Мы постараемся, миледи, — снова повторил Томрис.

— А я слышал, что на Тропе вообще нельзя колдовать, — сказал Мартин, — тогда зачем нам уметь всё?

— Правильно слышал. А теперь думай: возможно, ты пойдешь не один. Ты — проводник и путник, движущийся от приюта к приюту, от мира к миру. Ты уверен, что везде тебе будут рады, напоят-накормят, исцелят и с колыбельной спать уложат? Вот то-то же!

— Миледи, я не знаю, чему мне еще придется научиться, но я все сделаю, что скажете, — рослый северянин степенно опустился на одно колено. Вслед за ним юный граф торопливо бухнулся сразу на оба, — согласны ли вы взять меня в ученики — до тех пор, пока не сочтете нужным отпустить меня в мир, леди Тайонна-Ри ор Даллет?

Мартин повторил ритуальную фразу столь же уверенно.

— Согласна. Отныне и до тех пор, пока Мир не укажет нам обоим, что ученичество закончено.

Слово сказано, теперь следует положить руки им на головы… Небо изменило цвет, перед глазами пронеслась сине-серебряная метель, грудь обожгло огнем. Потом холодом. Два острейших иззубренных крюка впились в сердце, да там и остались, удерживая две совершенно разных нити. Тонкую, из серебра, первых дождей и хрупкого льда, весенних солнечных лучей, улыбок и птичьих трелей — Мартина. Подобную басовой гитарной струне, из стали и гранита, звона молота о наковальню, тепла очага и жара горна, первых осенних яблок и ледяной воды из колодца, из тяжелых волн большой холодной реки и повисших над ней мостов — Томриса. Молот, который, если надо, станет оружием. Арфа, которая, если придется, зазвучит целым оркестром. И она — наставник, настройщик, опора и защита, путь и покой, инструмент в руках мира, резец, который может оставить в душах учеников такой узор, какой пожелает. С этого момента все их поступки — её, и вся боль, и ошибки, и глупости… А победы, достижения, радости, озарения и растущие крылья — их. Так было и так будет всегда между наставниками и учениками.