Теперь многое стало на свои места, а печальный тон подтвердил мою догадку.

– Его сняли из-за войны?

– Да. Первый год император еще сдерживался, хотя уже тогда ходили слухи о скорой отставке. Но после острых неудач на фронте терпение лопнуло, ректора обвинили в неблагонадежности и выслали из страны.

– Что же, – поискал по шкафам бутылку, но мой предшественник, похоже, не пил ничего крепче чая. – Так даже лучше.

– Лучше? – Алина невольно повысила голос, а по хмурым бровкам и алым пятнам на скулах я понял, что вплотную подошел к опасной черте. И поспешил развить мысль.

– Да, лучше. Ведь его могли казнить или отправить на каторгу. А для пожилого утонченного господина слова «тюрьма» и «смерть» означают одно и то же.

О внешности ректора подсказал портрет над рабочим местом – больше всего опальный колдун напоминал пожилого эльфа с длинными светлыми волосами.

– А раз его просто выгнали, то после войны вполне могут восстановить в должности. Ждать-то осталось – всего ничего, в восемнадцатом все закончится.

– С чего вы взяли? – удивилась спутница.

И тут я понял, что надо еще внимательнее следить за базаром. И пофиг, если мои слова примут за предсказание – в конце концов, раз тут есть маги, то и ясновидящие должны быть. А вот если посчитают «прогнозы» за выболтанные государственные секреты – тут-то язычок и укоротят, и не посмотрят, что я родич самого Николая.

– Просто предчувствие, – с улыбкой произнес в ответ. – Не станут же люди десять лет сидеть в окопах по уши в грязи?

Судя по хмурой моське, оправдание вышло не очень убедительным. И чтобы сменить тему, я снова подошел к окну – теперь уже с южной стороны – и увидел ту самую облачную громадину, которую заметил еще в поезде.

– Кажется, шторм приближается.

– Ничего страшного. Если нам будет грозить буря, я просто попрошу господина Зыха отвести ее.

Хотел поблагодарить девушку, но тут в кабинет, покачивая бедрами, вошла служанка со здоровенным подносом. На серебряном блюде исходили паром всевозможные дары моря – кальмары, осьминоги, креветки, рыба, а посреди этого великолепия в запотевшем ледяном ведерке позвякивали заветные бутылки.

– Присоединитесь? – спросил у Алины, в предвкушении потирая ладони.

– Вынуждена отказаться, – с прохладой отчеканила та. – Много важных дел.

– Не переживайте, – блондинка с намеком подмигнула. – У меня никаких дел нет, так что скучать не придется.

За обедом нажрался, как свинина.

Морепродукты оказались крайне паршивыми закусками в силу крайне низкого содержания жира, но тогда я об этом не думал и заливал, как не в себя. То ли стресс сказался, то ли дух свободы и абсолютной власти вскружил голову, но отключился я быстрее, чем напали первые вертолеты.

И судя по тому, что очнулся под вечер в одежде, ничего со служанкой не вышло, если я вообще пытался. Изнывая от дикой головной боли, вылакал остатки теплого пива, но это не очень-то помогло. Интересно, если в этом мире есть магия Света и клирики, значит, наверняка существуют и заклинания исцеления. И если очень повезет, мою больную голову успеют вылечить раньше, чем она лопнет от невыносимых страданий. Нужно только найти медпункт…

Шатаясь и покряхтывая, добрался до лифта и спустился в пустующий холл. Студенты, похоже, разошлись по общагам, и мое появление встретил только призрачный свет кристальной люстры. Огромная подвесная конструкция вспыхнула при моем появлении, точно лампа с датчиком движения, только эта штуковина явно отозвалась на источаемую мной магию.

Зараза – и у кого теперь спросить дорогу? Хотел уже потопать на улицу – наверняка в парке еще шатаются парочки, как вдруг услышал приглушенный крик. Сперва подумал, что показалось, но тут звук повторился, и больше всего он напоминал падение чего-то тяжелого на маты, точно в школьном спортзале. Кто-то решил поупражняться перед сном? Ну и славно – заодно проводит в лазарет.

Быстро вычислив нужную дверь, приоткрыл створку и увидел просторное помещение с обитыми матрасами стенами и полом. С противоположной стороны от входа стоял растрепанный пухлый парнишка с видом приговоренного к расстрелу лицеиста. Однако били по нему вовсе не пулями, а потоками воздуха, но такими мощными, что бедолага отлетал на несколько метров и врезался в препятствие. И только мягкая обивка спасала его от неминуемых переломов.

Заправляли экзекуцией трое крепких юношей при полном параде. Я не стал врываться в зал с ноги, решив выяснить, что происходит. Если тренировка – то и черт бы с ней, а если страдальцу невесть за что устроили темную, тут уж пройти мимо не смогу. Я сам в младших классах был единственным толстяком в классе и знаю, почем фунт лиха, так что на буллинг и травлю закрывать глаза не стану.

– Вставай, Пирожков, – процедил высокий блондин, что стоял поодаль и только наблюдал за избиением. – Раньше начнем – быстрее закончим.

– П-прошу прощения, – промямлил студент. – Я больше не могу…

– А надо, Пирожков. Надо. Только так ты поймешь, что монстры в подземелье – не такие уж и страшные. Поверь, Пирожков – мы гораздо страшнее. Так что вставай – сопли на кулак будешь наматывать перед сном.

Пухляш утер кровь под носом и медленно выпрямился. Палач с ехидной ухмылкой занес руку для очередного удара, но тут я резко распахнул дверь и вошел в помещение.

– Это что за неуставные отношения вы тут устроили? – громом разнеслось под потолком.

Студенты тут же вытянулись по струнке, а я невольно расправил плечи. Несмотря на слабый дар и численное превосходство противников, я обладал несоизмеримо большей мощью – особенно в стенах этой академии. И никто не осмелился бы открыто перечить и дерзить члену императорской семьи.

– Господин ректор! – заправила шагнул вперед и поклонился. – Мы просто упражняемся, чтобы сделать княжича Бейкера более храбрым. Это так, ваша светлость?

– Д-да… – толстяк шмыгнул. – Я боюсь спускаться в подземелье и постоянно проваливаю практические занятия, а моя группа получает низкие баллы.

– Так, вы трое – марш отсюда, – обличительным перстом указал на выход. – И еще раз увижу что-то подобное – вы у меня из своих комнат выйти бояться будете, поняли?

– Да, ваше сиятельство! – задиры склонили головы, а меня аж тошнить перестало от ощущения безраздельной власти.

Как только хулиганы удалились, я подошел к толстяку и тихо спросил:

– Что еще за подземелье?

– Вы не знаете? – удивился юноша. – Вы же заканчивали академию в Геленджике, а под каждым Сакрополисом есть…

– Тихо, – я воровато огляделся. – У всех есть маленькие тайны. Ты никому не скажешь, что я бил баклуши вместо учебы, а я никому не скажу, что тебя били вместо баклуш после. Договорились?

– Д-да, ваше сиятельство. Как вам будет угодно.

– Вот и славно. А теперь проводи меня в лазарет и заодно расскажи, что там внизу творится.

Как выяснилось из разговора, под каждой академией находятся залежи некоего манорода – кристалла, что усиливает колдовские способности. Собственно, строительство академии и начинается с возведения подземных галерей, которые переходят в шахты, а те – в естественные пещеры, уходящие на такие глубины, где мало кто бывал. И уже после постройки основного здания окрестности обрастают укрепленным городом для защиты и снабжения чародеев.

Манород притягивает разного рода живность, и со временем она мутирует под его воздействием, превращаясь в обезумевших чудовищ, что стремятся любой ценой защитить свою прелесть. И чем ниже, тем концентрация минерала выше, тем сильнее воздействие, и тем ужаснее твари обитают во мраке.

Если на первые ярусы водят даже первокурсников, то на последние не отваживаются спускаться даже магистры. Да это, в общем-то, и ненужно – излучения манорода вполне хватает для постепенного и безопасного насыщение магией.

За пять лет обучения чародеи получают достаточное количество дара, но если не подпитывать его, то со временем он иссякнет и сбросится на «заводские настройки». Собственно, поэтому у меня и остались только зачатки волшебства – все остальное атрофировалось за ненадобностью.