– Давайте устроим свой собственный совет. Пусть рассудит большинство: поверить господину ректору или же пойти своим путем.

Ленин, блин, в юбке. Какой на хрен путь, если он заканчивается на дне ваших бокалов? Может, мои действия многие расценят как трусость, но уж лучше быть трусливым победителем, чем мертвым лузером.

– Я ему не верю, – проворчал хулиган, явно мстя за спасение «Пирожкова».

– А я бы дал шанс.

– Я тоже.

– Сомнительно как-то. Мечется туда-сюда, как бакен в шторм. Я против.

Голоса разделились, и решение осталось за главой этой шайки высокородных суицидников. Я напрягся, не отводя взгляда от жгучих карих глаз. Все слова сказаны, и последний камень на весы могло бросить что угодно – от мнимой нерешительности до показной бравады.

Но я верил в то, что говорил. И ни разу не покривил душой, когда раскрыл свой план – между прочим, сильно рискуя. Уж меня-то может сдать с потрохами любой из них и не почувствовать ничего, кроме злорадства. Похоже, Вике пришел на ум тот же довод, что в конечном итоге и склонил вердикт в мою пользу.

– Уж не знаю, что вы задумали, но прямо говорить нам о заговоре – показатель либо глупости, либо искренности. Я поверю вам, Матвей Алексеевич, но если увижу, как вы пресмыкаетесь перед этой мерзостью, если узнаю, что вы предали хотя бы одного из нас – вы горько пожалеете о своем вероломстве. А пока что мы заключим временный союз ради общей цели. Надеюсь, нам не придется об этом жалеть.

– Благодарю, – кивнул с улыбкой. – Вместе мы справимся с любой напастью.

Зачинщица нервно поклонилась и направилась к выходу, уводя за собой последователей. Я же остался сидеть на месте, словно приросши к лавке, и больше всего на свете мечтая пропустить стаканчик-другой, чтобы забыться крепким сном, а очнуться в совсем другом мире, где есть только одна война – война прекрасных полуголых эльфиек за мою постель. Однако на потных переговорах приключения не закончились – теперь на смену одиозным студиозисам пришли преподаватели и обступили меня плотным полукольцом.

– Невероятно! – с восторгом произнес Зарубин. – Как вам это удалось?

– Да какая разница?! – Зых подскочил, схватил меня за руку и что есть мочи затряс. – Хвала Свету, у вас получилось! Не представляю даже, что со мной стало бы, если бы они погибли.

– Так значит, это не вероломство, а ловкий ход… – Одинцов хмыкнул и в раздумьях почесал бороду, после чего окончательно сменил гнев на милость. – Что же, не каждому быть волком или медведем. Путь лиса тоже может привести к победе.

Вивьен ничего не сказала – зато на бледном и холодном, как у мраморной статуи, лице проступила теплая благодарная улыбка. И только Алина продолжила гнуть свою линию:

– И вы просто взяли и поверили? – ведьма в недоумении подняла ладони. – Может, молодежь и клюнет на его слащавые речи, но нам-то не стоит так просто развешивать уши. Пока что господин ректор силен только на словах, но никак не проявил свою лояльность на деле.

– И как, по-вашему, это должно выглядеть? – я встал и с вызовом посмотрел на магистра, которая была от силы метр шестьдесят роста и сорок пять кило веса, зато проблем доставляла, как дохлый слон. – Мне вам голову британца на блюдечке принести? Чтобы оккупанты устроили в отместку децимацию и массовые пытки? Или же вас не план мой не устраивает, а я лично? Ну так засуньте свое мнение куда подальше, ибо моя основная задача – спасти Сакрополис, а не понравиться вашей светлости.

– Да как вы… – Блок чуть не подавилась воздухом от возмущения, сжала кулачки и густо покраснела. – Да как вы смеете так со мной разговаривать?!

– Как хочу – так и смею, – ухмыльнулся с полным ощущением собственного превосходства. – У нас чрезвычайное положение, а у меня – чрезвычайные полномочия. Можете пожаловаться на мое поведение в Петербург… ах да, не можете, – скорчил нарочито угрюмую мину. – Так что придется потерпеть, моя красавица.

Девушка явно понимала, что поносить в ответ императорского родича весьма чревато, и все же не сдержалась и в ярости выплюнула:

– Плебей!

После чего развернулась на каблучках и быстрым шагом поцокала на выход. Впрочем, демарш длился недолго – из темноты коридора раздался дикий крик, точно милашка встретила по дороге мышь размером с собаку, и Алина пулей влетела обратно в столовую. Следом раздался приглушенный лязг, очень похожий на тот, что издавали при ходьбе британские пулеметчики.

Магистры как один подались вперед, и меж сведенными пальцами вспыхнули стихийные сферы: огонь, вода, ветер и свет. Грохот усилился, и миг спустя порог переступило нечто, больше всего напоминающее сплав брони Братства Стали из «Фалаута», космодеса из «Вархаммера» и средневековых турнирных лат со шлемом типа «жабья голова».

В стальных перчатках воин нес шестиствольный миниган с изрезанными рунами стволами и сразу двумя гофрированными трубами питателей, что подключались к строенной батарее баллонов за спиной, в том числе и дыхательных. И судя по полному отсутствию зазоров, предо мной стоял уже не доспех, но полноценный боевой скафандр.

Несмотря на литой шов посреди, щеки шлема разошлись в стороны, как у Железного человека, открыв взорам уставшее, мокрое от пота, но явно довольное результатом лицо.

– Господин ректор, – с улыбкой доложил Рауль. – У нас получилось!

– Час до рассвета, – Зых торопливо взглянул на часы.

– Хорошо, – я встал из-за стола. – Будите студентов.

– Не думаю, что хоть кто-нибудь сомкнул глаза, – устало произнесла Вивьен.

– Тогда будите оружейника, или кто у вас тут продает стволы и снарягу. Колдун из меня такой себе, но быть слабым звеном не хочу.

– Есть в городе один господин, – Захар ехидно ухмыльнулся. – Дело у него не совсем честное, зато враги о нем не знали и потому не разбомбили. Прошу за мной.

Мы сели в машину и поползли в порт. Поползли – потому что буквально на каждом перекрестке стояли блокпосты. Громилы умудрились за ночь натаскать с берега мешков с галькой и обустроить вполне годные ДОТы, где скучали рядовые морпехи под присмотром двух-трех пулеметчиков. К счастью, меня узнавали без документов и не досматривали авто, так что мы не только спокойно добрались до цели, но и имели все шансы вернуться без происшествий.

Контрабандист жил в старом пакгаузе, а лавку оборудовал в подвале. Зарубину пришлось долго барабанить в дверь, прежде чем открылась крохотная заслонка, и мы увидели старый слезящийся глаз.

– Чего надо?

– Белый парус одинокий, – сказал спутник, и я сразу понял, что это кодовая фраза. Вот только пароль, похоже, давно утратил актуальность.

– Парусиной не торгую. Особенно с теми, кто снюхался с британцами.

– Не слишком ли вы праведный для вашей работы? – окрысился я. – Вашей братии должно быть плевать, кто с кем снюхался – главное, чтобы платили.

– Вы меня с собой не равняйте, ваше сиятельство. Я присяге никогда не изменял и верен только русскому царю.

– Слушай, дед, – меня начало потряхивать от нового разговора на старую тему. – Или ты продаешь нам все, что нам нужно, или мы выломаем на хрен дверь и заберем все сами. Выбирай – время пошло.

Хозяин поразмышлял немного, чуть слышно произнес «Иуда» и снял засов. Мы же спустились под землю, разгоняя душный мрак искрой света. И пока Захар следил за обстановкой, я взял себе жилет из дубленой кожи и тяжелый прочный плащ с отворотом на спине, подобные которому предпочитали суровые шерифы в вестернах.

Защита от всего этого не бог весть какая, но против клыков и когтей должна сработать. Всяко лучше, чем идти на бой с мутантами в деловой тройке. Когда же старик откинул брезент с оружия, сходство товара с Диким Западом стало еще более очевидным, а все сомнения отпали – контрабанда шла прямиком из Штатов, и от обилия ремингтонов, кольтов и винчестеров голова пошла кругом.

Но перед тем, как взять игрушку по душе, я показал продавцу свой магический револьвер и спросил: