Чанакья (читает). «Точный список имен сановников, бывших союзников государя Чандрагупты, благословенно его имя, ныне сбежавших и прибегнувших к покровительству Малаякету, нашего врага. А именно: Бхадрабхата, начальник над боевыми слонами;[97] начальник над конницей Пурушадатта; Дингарата, племянник главного привратника; государев родственник махараджа Баладевагупта; государев же дядька[98] Раджасена; Бхагураяна, младший брат военачальника Синхабалы; малавийский князь Лохитакша; предводитель кшатриев[99] Виджаяварман. Вышеназванные состоят на службе у государя».

Царь. Но я хотел бы знать причины недовольства этих людей.

Чанакья. Слушай, Низкорожденный. Начальник над слонами Бхадрабхата и начальник над конницей Пурушадатта оба привержены к женщинам, пьянству и охоте, оба не смотрели за слонами и конями и были отрешены мною от должности; только жалованье было им оставлено. Теперь они бежали во вражеский стан и поступили на службу к Малаякету, каждый по своей должности. Двое других, Дингарата и Балагупта, одолеваемы необычайной жадностью. Они сочли недостаточным жалование, получаемое от тебя, и. желая большего, перебежали на службу к Малаякету. Что касается Раджасены, дядьки царевича, то он испугался, как бы огромное богатство, состоящее из слонов, коней и большой казны, нажитое им неожиданно от твоей милости, так же неожиданно не было у него отобрано. И он бежал и поступил на службу к Малаякету. Другой же, Бхагураяна, младший брат полководца Синхабалы, в свое время завязал дружбу с Парватакой; он спугнул тогда Малаякету, поведав ему тайно, что отца его убил Чанакья. Когда были схвачены Чанданадаса и другие государевы изменники, он, памятуя о своих преступлениях, бежал и поступил на службу к Малаякету. А тот из благодарности, считая, что Бхагураяна спас ему жизнь, немедленно предоставил ему должность советника при своем дворе. Наконец, Лохитакша и Виджаяварман, оба преисполненные чрезмерной гордости, не могли вынести той чести, которую оказывал ты другим своим родственникам, и перешли на службу к Малаякету. Таковы причины их недовольства.

Царь. Но, зная причины их недовольства, почему господин своевременно не воспрепятствовал этим людям бежать?

Чанакья. Им нельзя было препятствовать, Низкорожденный.

Царь. Ты был не в состоянии им воспрепятствовать? Или это было сделано по расчету?

Чанакья. Почему же не в состоянии? Конечно, по расчету. Царь. Я хотел бы теперь услышать, в чем состоял расчет. Чанакья. Слушай же и замечай. Надо сказать, что недовольным подданным можно воспрепятствовать двумя способами: милостью или наказанием. По отношению к обоим смещенным чиновникам — Бхадрабхате и Пурушадатте — милость заключалась бы в восстановлении их в прежней должности. Восстановить же в должности подобных людей, заведомо непригодных по своей порочности, означало бы погубить слонов и коней, опору всего государства. Алчные Дингарата и Балагупта не удовлетворились бы, даже если бы им даровать все царство, — какую можно было оказать им милость? Где было найти возможность для оказания милости Раджасене и Бхагураяне, боявшимся потерять свое состояние? Какого рода милость утешила бы гордецов Лохитакшу и Виджаявармана, не выносящих почестей, выпавших на долю твоим родственникам? Таким образом первый путь был для нас закрыт. Остается второй способ. Но если бы мы, едва сменив Нанду у власти, подвергли бы жестокому наказанию поддержавших нас в борьбе сановников, это вызвало бы к нам недоверие приверженных еще к роду Нанды подданных. Следовательно, и этот путь был для нас закрыт. Так вошли в милость к Малаякету бывшие наши сторонники. Теперь же сын Парватаки, разгневанный убийством своего отца, готовится напасть на нас с громадным войском иноземцев, руководимый Ракшасой. Так что наступает время испытаний, не время праздников. Разве до празднования дня полнолуния сейчас, когда нужно заняться приготовлениями к обороне?[100] Поэтому оно п отменяется, это празднество.

Царь. Господин, у меня по этому поводу много вопросов к тебе.

Чанакья. Спрашивай без стеснения, Низкорожденный. У меня тоже есть много о чем сказать тебе по этому поводу.

Царь. Почему допустили бегство Малаякету, который явился причиной всех этих неурядиц?

Чанакья. Низкорожденный, не допустить это можно было двумя путями: либо захватить его в плен, либо отдать ему обещанную половину царства. Схватить его силой — значило бы сознаться в своем вероломстве, признать, что Парватака умерщвлен нами. Если бы мы отдали ему обещанную половину царства, то и это могли бы счесть лишь попыткой загладить вероломное убийство Парватаки. Так мы позволили Малаякету бежать.

Царь. Пусть будет так. Но как объяснит господин, почему упустил он Ракшасу, который тоже был здесь?

Чанакья. Ракшаса долго жил в городе, и за это время верные подданные Нанды хорошо узнали достоинства его. Это обстоятельство, так же как и его непоколебимая преданность своему государю, завоевало ему чрезвычайное уважение в их среде. Одаренный умом и мужеством, располагая множеством верных друзей и большой казной, этот человек, оставшись в городе, неминуемо возбудил бы великое возмущение против нас в народе. В отдалении же, какое бы возмущение он против нас ни поднял, с ним не так трудно будет справиться. Поэтому ему позволили бежать.

Царь. Но почему было не принять меры, пока он еще был здесь?[101]

Чанакья. Да ведь меры были приняты. Оставаясь здесь, он был для нас как шип в сердце. Теперь, когда он удалился, этот шип извлечен.

Царь. Почему было не захватить его силой в плен?

Чанакья. Но ведь это же Ракшаса! Если бы мы попытались захватить его силой, он либо перебил бы многие твои войска, либо погиб бы сам. В обоих случаях это было бы несчастьем. Смотри:

Царь. Мы не в состоянии опровергнуть мнение господина. Но если кто достоин похвалы во всех отношениях, то это советник Ракшаса.

Чанакья (с гневом). «Но не ты»... — это хотел ты сказать. О Низкорожденный, что же он совершил, этот Ракшаса?

Царь. Слушай. Ведь этот великий человек

Чанакья (усмехаясь). Вот что совершил Ракшаса.[102] Можно подумать, Низкорожденный, что он сверг тебя с трона, как я Нанду, и как я тебя, так он Малаякету возвел на императорский трон властителем земли.

Царь. Но ведь все это сделано другим, не тобою; разве господина это заслуга?

Чанакья. О, неблагодарный.