— Я не знаю. — Его голос теперь едва слышен, и я не уверена, чем он так расстроен.

— Джекс, ты в порядке? — спрашиваю я, когда открывается дверь со стороны водителя.

Сначала я предполагаю, что это один из парней, так как я не видела, чтобы машина подъезжала к дому, но когда человек опускает голову, заглядывая в салон, я понимаю, что оказалась в глубоком дерьме.

Потому что на незнакомце лыжная маска.

Я немедленно передвигаюсь на другую сторону, чтобы выскочить с пассажирской стороны, но эта дверь тоже открывается, и на втором человеке тоже маска. Паника пронзает меня, когда я прикладываю телефон обратно к уху.

— Джекс, — сиплю я, но ответа не получаю, поэтому открываю рот и кричу, — Джекс.

Человек со стороны водителя ныряет через сиденье и бьет меня по лицу так сильно, что у меня закладывает уши, и я роняю телефон на пол. Я киплю от ярости, торопливо нащупывая телефон, но нападающие уже отодвинули сиденья и хватают меня с обеих сторон. Я устраиваю драку, брыкаясь и крича, нанося удары. Мне удается ударить одного из них по лицу, и он ругается, на мгновение откидываясь назад. Я пытаюсь обойти их, но человек позади меня обхватывает пальцами мое горло, прижимая меня к себе.

До этого момента я не совсем понимала, что происходит, но теперь вполне все осознаю. Кто бы ни были эти люди, они пытаются убить меня. Я карабкаюсь на свободу, но человек, которого я ударила, пришел в себя и забирается на меня. Я пытаюсь пинаться, но безуспешно.

В глубине души я еще гадаю, почему Джекс не ответил мне, когда я звала его по телефону, и хотя мне не хочется думать об этом, невольно задаюсь вопросом, не они ли стоят за этим. Ведь это они оставили меня сидеть в машине. Я не видела, чтобы кто-то подъезжал к дому, а машина стояла в лесу, так как же эти люди узнали, что я здесь? Разве что, это была подстава.

— Шшш… милая, — шепчет тот, кто держит меня за шею. — Никто не причинит тебе вреда, пока Джексон, Хантер и Зейден делают то, что я хочу.

Ладно, может быть, ребята не имеют к этому никакого отношения.

Внезапно человек, сидящий на мне, пихает мне в рот таблетку. Я начинаю выплевывать ее, но они держат мой рот закрытым. Я извиваюсь и мечусь, пытаясь скинуть ублюдка с себя, держа таблетку во рту. Она растворяется, и тогда я начинаю чувствовать легкое головокружение.

Паника нарастает, когда мои руки начинают обмякать и опускаться вниз. Когда это происходит, я чувствую, как мои пальцы касаются телефона, который упал на пол. Собрав все силы, что у меня есть, я поднимаю его и осторожно кладу в карман своей толстовки. Надеюсь, они не будут обыскивать мои карманы, чтобы я могла попытаться позвонить кому-нибудь, когда у меня будет возможность… если только они не собираются просто убить меня.

Может быть, наркотик сделает именно это, — последняя мысль, которая приходит мне в голову перед тем, как меня настигает головокружение.

Потом я теряю сознание.

Джекс

Я стараюсь не волноваться, но у меня не очень хорошо получается.

Фотография, которую я нашел в спальне Рейвен… девочка на ней… она очень похожа на Уиллоу. Нет, не просто похожа. Это она. Хотя прошли годы, я помню ее лицо так же ясно, как свое. Но вот чего я не понимаю, так это почему Рейвен говорит, что девочка на фотографии — это она. Уиллоу умерла в тот день на мосту. Она упала в реку, не умев плавать. Я пытался спасти ее, но приспешники отца схватили меня прежде, чем я успел.

Я плакал, кричал и боролся, чтобы убежать от них и спасти ее. Я обещал, что не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось, и нарушил это обещание самым худшим из возможных способов — позволив ей умереть.

Мой отец сказал мне в тот день, что это моя вина, и то, что я буду чувствовать ее всю оставшуюся жизнь, будет моим наказанием. И так оно и было. Уиллоу была единственным лучом света в жизни Хантера, Зея и моей. Она была нашей лучшей подругой. Она была нашим светом во тьме, которая терзала нашу жизнь. Она была милой, веселой и заботилась о нас, даже когда дела шли совсем плохо, а это случалось очень часто.

Тогда наши отцы заставляли нас делать ужасные вещи, и отец Уиллоу был частью этого. Именно поэтому она и пришла к нам домой. То, что случилось потом… Я заблокировал большую часть этого, за исключением хороших воспоминаний о ней.

— Джекс, ты самый милый мальчик, которого я когда-либо встречала, — поет Уиллоу, кружась вокруг дерева.

Хантер, Зей и я сидим в траве рядом с деревом, и Зей, когда Уиллоу говорит это, смеется.

Я бросаю на него злобный взгляд. А потом, обращаясь к Уиллоу, говорю:

— Нет, не правда.

Она подскакивает ко мне, нагибается и шепчет мне на ухо:

— Лжец. — Потом она целует меня в щеку и смеется.

Зей снова хихикает и начинает дразнить меня, поэтому я притворяюсь, что мне противно, и вытираю щеку. Но, по правде говоря, мне понравилось ощущение поцелуя. Этот поцелуй был настоящим.

Вырываюсь из воспоминаний и опускаюсь на пол спальни Рейвен, дергая себя за волосы и изо всех сил пытаясь дышать.

— Джекс, какого хрена? — Зей входит в комнату, осматривая представшую перед ним сцену и качает головой. — Что ты делаешь?

— Я… Она на фотографии… и я не знаю, что делать. — Качаюсь назад и вперед.

— Какая фотография? — спрашивает Зей, приближаясь ко мне, как пугливая кошка.

— Та… которую я нашел… — смотрю на фотографию, лежащую передо мной на полу. Какая-то часть меня хочет взять ее в руки и рассмотреть получше, но другая часть боится увидеть ее снова, вспомнить.

Зей подходит и поднимает фото.

— Какого черта? — Он бросает взгляд на меня. — Где ты это нашел?

— В вещах Рейвен, — хрипло шепчу я.

Он снова смотрит на фотографию и заметно бледнеет. Видя его реакцию, это становится реальностью.

Это реально.

У Рейвен в комнате висит фотография Уиллоу. И она сказала, что это она. Ну, не такими словами, но все же…

Спотыкаясь, поднимаюсь на ноги и направляюсь к двери, но Зей хватает меня за руку.

— Куда ты собрался? — Резко спрашивает он.

— Я хочу увидеть Рейвен… или Уиллоу — кем бы она ни была. — Дергаю руку, но он не отпускает меня. — Зей, отвали к чертовой матери, или, клянусь, я тебя ударю.

Обычно, на мои угрозы он просто закатывает глаза, но должно быть он увидел что-то на моем лице, что подразумевает, что я не шучу, потому что он медленно отпускает меня.

Я снова пытаюсь выйти из комнаты, но он делает шаг назад и выставляет передо мной руку.

Сжимаю руки в кулаки и скриплю зубами, готовый наорать на него.

— Успокойся, — говорит он, поднимая руки перед собой. — Ты должен выслушать меня, хорошо? Я знаю, что ты хочешь пойти туда и выяснить, не она ли это. — Он громко сглатывает, выглядя немного измотанным, что очень непохоже на Зея. — Но подумай об этом. — Он опускает руки по бокам. — Если, по какой-то странной случайности, Рейвен… это Уиллоу, она, вероятно, этого не знает, если только она не лжет о том, что у нее амнезия, и не играет с нами. Оба сценария не очень хороши. Если она не помнит, и ты расскажешь ей, ты либо вызовешь ее забытые воспоминания, либо расскажешь ей все, что произошло, что… — Дрожащее дыхание срывается с его губ, когда он смотрит на пол и скрещивает руки. Морщинка появляется между его бровями, затем он поднимает взгляд на меня. — Ты действительно хочешь сделать это с ней? Рассказать ей, что случилось в этом чертовом доме?

Сжимаю губы и качаю головой.

— Нет.

Он выдыхает.

— А если она все знает, то явно нас разыгрывает.

— Зачем ей это делать? — шепчу я. — Уиллоу… Рейвен, она не такая.

— Она не была такой, — подчеркивает Зей. — Но мы не видели ее уже много лет, и за это время многое могло измениться.

— Знаю. — Я вдыхаю и выдыхаю, пытаясь успокоиться. — Почему наши родители сказали нам, что она умерла?