Часам к двенадцати во входные двери кто-то постучал.

— Привет.

На пороге стоял Крис. Я вспомнила, что он должен был сегодня прийти.

— Привет, заходи, — я впустила его в дом. — Подожди немного, я только оденусь.

— Да нет, не нужно спешить. Это я просто пораньше зашел.

— Ну ладно. Тогда чувствуй себя как дома.

Парень снял обувь и куртку и начал осматриваться. Похоже, предложение: «чувствуй себя как дома» Крис понял буквально, так как через минуту он, как ни в чем не бывало, потопал на кухню. Мне ничего не оставалось кроме как последовать за ним.

— Чай предлагать не буду.

— Почему? Я бы не отказался, — удивился он, сев за стол.

— Ну, ведь нам теперь можно не пить и не есть.

— Можно. И что, это проблема?

— Так ведь…

— Постой, ты что, ничего не пила и не ела, после того как умерла?

— Нет. А зачем?

— Зачем?.. — Крис замолчал. Похоже, он и сам не знал ответа на этот вопрос.

Несмотря на это, я все-таки сделала ему чай, заодно и себе. Парень сделал глоток и, подумав, добавил еще две ложки сахара. Он сейчас выглядел как нормальный юноша, а не как…  ходячий труп.

Я взглянула на свою чашку. Локки говорил, что питаться нам не нужно, но он ничего не говорил о том, что это запрещается. Через минуту я все-таки отпила немного чая. Жидкость начала медленно продвигаться по горлу. Ощущения были не такими, как когда пьешь горячий чай. Напиток имел непонятный привкус сладкого вина. Совсем не горький, но очень терпкий, будто свежевыжатый виноградный сок, но еще вкуснее. Этот вкус мне очень нравился, поэтому моя чашка быстро опустела.

— Ты только не слишком увлекайся, а то потом не отвыкнешь, — заметил Крис.

Он пил маленькими глотками.

— Почему у чая такой восхитительный вкус? — восхищенно спросила я.

— Вкусно, правда? — парень ухмыльнулся. — И не только чай, а вся вода теперь имеет такой вкус.

— Но почему? — я говорила, и на ходу наливала себе воду.

— Хочешь знать? — он подошел ко мне и протянул свою кружку, из которой я жадно начала пить.

Ухмылка на его лице стала коварной.

— Это божья кровь.

Я остановилась. Кружка из моих рук выпала и разбилась бы, но Крис успел ее подхватить. Он выпил остатки чая и поставил ее на стол.

— Я тоже сначала был в шоке, но потом ничего, привык.

— Что?.. Как?! — я взглянула на руки.

Они были мокрыми от воды. Мне пришлось приложить большие силы, чтоб не начать их облизывать.

— А так. Помнишь, в Библии рассказывалось, как Иисус дал своим ученикам вино и хлеб — его кровь и плоть. Вино имело восхитительный вкус, а хлеб был душистым и сытным. Улавливаешь почему?

— Потому, что в них была часть его крови и плоти? — осторожно спросила я.

— Верно, и это не метафора. Капля крови святого сделала вино слаще, но оно было не таким, как ты его сейчас чувствовала. Знаешь почему?

— Почему?

Парень подошел почти впритык и прошептал:

— Потому что кровь означает страдание. А страдание святого, чем не удовольствие для того, кто выбрал Дьявола?!

Я ужаснулась. Если бы не стул, который стоял рядом, подкосившиеся ноги повалили бы меня на пол. Крис тут же перестал ухмыляться.

— Извини, увлекся. Ты как? — осторожно спросил он, положив руку мне на плечо.

— Нормально. Просто, как-то странно…

— Да я сам не очень-то понимаю.

— Правда? Но постой, если вода имеет вкус…  божественной крови, то еда…  — я не смогла это произнести.

— Имеет вкус плоти, — закончил парень. — Но ты не волнуйся. На словах оно, конечно, жутковато звучит, но ничего страшного там нет. Это будто ешь очень вкусный хлеб. Если не задумываться об этом, то со временем вообще не будешь обращать внимания. Поверь, я знаю.

— Полагаюсь на твой опыт.

Крис налил себе еще немного воды и, как ни в чем не бывало, сел за стол и начал пить.

— Кстати, у нас ведь органы не работают, как тогда еда переваривается? — спросила я.

— А она не переваривается. Я не могу объяснить на словах, так как сам не очень хорошо понимаю. Но то, что она не выходит нормальным путем — это факт.

— Будто куда-то исчезает, что ли?

— Да, наверное, — пожал он плечами.

Мы пару минут просидели в тишине.

— Кстати, почему ты добавил в чай сахар? От этого вкус меняется?

— Нет. Просто иногда весело сделать вид, что тебе то слишком горько, то слишком сладко. Это даже входит в привычку, — засмеялся Крис.

Он взял со стола солонку и вытряс в кружку добрую половину соли.

— Особенно смешно смотреть на реакцию окружающих, — сказав это, Крис залпом выпил все содержимое кружки.

Я скривилась. То, что он сделал, вызвало отвращение, но желание выпить воды, пусть даже такой, все еще оставалось.

— А где остальные жители дома? — спросил он, положив кружку в умывальник.

— Нет их. С недавнего времени я живу одна.

— Правда? Ну, в твоем положении это и к лучшему.

— А ты живешь один?

— Нет. Скоро ты все узнаешь. Собирайся, пора идти.

Я кивнула и побежала в свою комнату. Через десять минут мы уже шли по улице.

Идти нам пришлось довольно долго. Вскоре домов оставалось все меньше и меньше, что свидетельствовало о том, что мы находимся уже не в городе. Примерно через полчаса ходьбы Крис остановился и резко повернулся на право. Я последовала за ним и ахнула. Перед нами стоял огромный дом, похожий на особняк. Хотя особняк звучит слабо — это был скорее мини замок. Широкий двор и темно серные каменные стены свидетельствовали о том, что он был построен явно не в конце двадцатого века. Большие окна, закругленные к верху в деревянной раме. Низкая черная шиферная крыша. Ровно подрезанный пожелтевший газон. Два высоких черных уличных фонаря, по бокам лестницы, которая вела к большой массивной двери из темного дерева, и от которой прямо к нам тянулась широкая каменная дорожка.

«Прямо как в кино» — пронеслось у меня в голове.

— Мы где? — я взглянула на Криса.

— Это мой дом, — с легкой улыбкой ответил он, и направился к двери.

Я последовала за ним. Большие входные двери тяжело открылись, издавая соответствующий скрипящий звук. Мы вошли внутрь. Там, как и ожидалось, было очень просторно. Прямо в конце залы (по-другому эту прихожую никак не назвать) размещалась широкая, застеленная красным ковром, лестница, которая посередине раздваивалась и вела на второй этаж. Гранитный узорчатый пол сверкал зеркальной чистотой. Стены укрывали обои с коричневым оттенком и золотистым теснением. Высокие колонны держали широкий внутренний балкончик на втором этаже. А прямо в середине высокого потолка, висела огромная золотистая хрустальная люстра, длинной в два человеческих роста, а шириной примерно метров шесть.

Помимо нескольких дверей на первом этаже были две большие арки, справа и слева залы, которые вели к неизвестным мне комнатам. По углам залы размещались кадки с цветами. На стенах висели серебряные канделябры со свечами. Я почему-то не сомневалась, что это настоящее серебро.

А вот Крис вел себя спокойно. Он снял обувь, повесил куртку на вешалку возле двери и встал посреди залы.

— Мы пришли! — его громкий голос разнесся по всему особняку.

Разувшись и раздевшись, я стала возле него. Через минуту к нам уже кто-то спускался.

— Долго же вы, — послышался женский голос.

К нам по лестнице быстро спускалась девушка. Одета она была в легкое темно-серое платье с зеленой шерстяной накидкой. Ее неимоверно длинные светлые волосы были собраны в большой пучок. Несколько прядей спереди ложились на плечи, но их концы были сзади подобраны. Широкая черная кружевная повязка с зеленым камнем, наверное, изумрудом, облегала шею. Большие зеленые глаза и сказочная внешность делали ее невероятно красивой. Лицо у девушки было милое и немного взволнованное. В общем, дама прекрасно дополняла особняк.

— Немного задержались, — сказал Крис.

— Ничего. — Дама повернулась ко мне и приветливо улыбнулась. — Здравствуй. Меня зовут Мелори Фонтес. Можно просто — Мелори.