– Эй, Дюк! Мне как обычно. Только на этот раз побольше костей. А то эти бестии слишком быстро съедают свой ужин и принимаются грызть мои руки, пока я убираю их клетки! – выпалил псарь, кладя прямо на мясо свои пыльные мешки.
– Прости, Грюм, но все костлявые туши уже давно разобрали. Ты же знаешь, это деликатес, особенно свежие молодые косточки, – извиняющимся тоном, протянул такой же крупный, как и Грюм, торговец. – Но в следующий раз я обязательно припасу для тебя немного.
Грюм разочарованно вздохнул и пробурчал:
– Уж постарайся.
Пока псарь общался с торговцем и ждал свои покупки, Мигами с живым интересом осматривалась. Её внимание остановилось на детях младше её, носившихся по всей площади за маленькими бесами. Эти хвостатые существа пытались спрятаться от своих преследователей под лавками или среди ног прохожих. Но острый детский взгляд всегда находил свою жертву, и вот уже цепкие маленькие пальчики хватали убегающего беса за облезший хвост и тянули к своему хозяину. Мигами стало жалко пойманного и уже изрядно замученного беса, и она решила обменять его свободу на пару вкуснейших запечённых тритонов. Малыш с радостью отпустил свою жертву и, выхватив из её рук деликатес, умчался к родителям. Он начал кружить возле них, хвастаясь своей, как он считал, наградой за пойманного беса. Отец с гордостью посмотрел на своего раздувшегося от важности сына и потрепал его по взъерошенной голове, а мама взяла мальчонку за руку, и они вместе продолжили прогулку.
Мигами с тоской смотрела на их семейную идиллию. Её не смущал даже тот факт, что в основах каждой семьи лежали ценности продления рода и расчётливого сотрудничества, не граничащие с каким-либо позитивным отношением друг к другу. Единственное, за что могли родители похвалить своих детей – это подобные маленькие победы, а в будущем – успехи на Тёмном поприще, когда они становятся частью армии Тьмы и начинают нести её волю на другие планеты.
Но для Мигами семья имела куда большую ценность. Как же хотелось ей так же гулять по городу рядом с отцом и матерью, которую она никогда не видела. Она отдала бы всё на свете, лишь бы разочек взглянуть на маму, прикоснуться к ней, заключить в свои объятия, рассказать ей всё-всё – обо всех своих удачах и поражениях, интересах и страхах, а особенно о том, как она скучает по ней и как ей сильно её не хватает. Тогда, возможно, мама перестала бы её ненавидеть и вернулась к своей единственной дочери. Но разве такое возможно?
Остальные детишки, увидев награду за беса, ещё активнее стали носиться по площади. Наблюдая за ними, Мигами отвлеклась от грустных размышлений и рассмеялась, чем вызвала многочисленные неодобрительные взгляды в свою сторону и перешёптывания. Заметив это, она повернулась к прилавку и поспешила придать лицу серьёзное выражение истинной приспешницы Тьмы.
– Каждый из этих бесов мечтает стать демоном ночи, но не каждый в действительности им становится. Многие так и остаются маленькими шаловливыми бесенятами, – неожиданно проговорил Грюм. Мигами непонимающе посмотрела на него.
Псарь стоял рядом с ней и, держа за спиной несколько заполненных мешков, так же, как и Мигами, наблюдал за охотой детей на маленьких бесов. Его лицо было мрачным, и выглядел он так, словно что-то неведомое терзало его душу.
– Держи, – произнёс он, протягивая девочке тяжёлую сумку. – Это свежие почки гоблинов – лакомство для церберов.
Мигами послушно взяла сумку, до краёв набитую розовыми кусками мяса, и слегка согнулась от тяжести.
– Ну что, пошли? – сказал псарь, в последний раз взглянув на шныряющих по площади бесов.
Они направились обратно, в сторону ворот, откуда недавно вышли на площадь. Грюм вновь раскидывал прохожих, освобождая себе путь, а Мигами бежала за ним, стараясь держаться как можно ближе.
Пройдя через ворота и двигаясь в сторону псарни, Мигами только сейчас обратила внимание на малый полигон. Там тренировались два знакомых ей приспешника Тьмы. Это были Эльбрус и Тенисса.
Эльбрус ловко уклонялся от прямых атак соперницы, избегая молниеносных выпадов кинжалом и едкого дыма от брошенных ею и разорвавшихся мешочков с ядовитым порошком. Сам он пытался достать Тениссу магией, посылая в её сторону чёрные лучи из посоха.
Это выглядело впечатляюще!
Но вот в какой-то момент Эльбрус отвлёкся – похоже, краем глаза он заметил наблюдающую за ними Мигами, – и Тенисса воспользовалась шансом. Она подскочила к нему и провела своим клинком снизу вверх, стараясь порезать соперника. И у неё, несомненно, получилось бы, если бы мальчик в последний момент не отпрыгнул назад. Девочка не унималась и продолжала наступать, а Эльбрус, отступая, парировал её удары своим посохом и быстро шевелил губами, произнося заклинания. Как только он замолчал, его посох тут же засветился и начал выстреливать в Тениссу новыми потоками энергии.
Теперь Тениссе пришлось отступить. Она с грациозностью и лёгкостью, словно дикая чёрная кошка, отпрыгивала и делала сальто в воздухе, уклоняясь от летящих в неё лучей. Казалось, было нереально попасть в такую гибкую, искусную соперницу, но Эльбрусу это как-то удалось. Один из его лучей настиг Тениссу как раз в тот момент, когда она приземлялась, пронзив её правое бедро. Девочка взвизгнула и, скривившись от боли, упала.
– 8:7 – похоже, я веду, – с издевательской усмешкой заявил Эльбрус.
Тенисса злобно сверкнула глазами и, встав на ноги, вновь бросилась на соперника.
– Нравится? – спросил Грюм, наблюдавшую за боем Мигами.
– Там мой друг Эльбрус. Это он свалил магией ту девочку. Эль отличный боец и искусный маг! Как бы я тоже хотела тренироваться не с манекеном, а с живым соперником. Ну или хотя бы с ожившим. Правда, эти зомби такие медлительные, а скелеты слишком хрупкие… но это всё же лучше, чем стоять и лупить по деревянному истукану.
– А ты это… не хочешь позаниматься с церберами… живыми, а не с игрушками? – спросил Грюм, и Мигами впервые увидела на его лице улыбку. Улыбка скорее походила на оскал и могла испугать любого, лишив на месяц здорового сна, но Мигами было приятно наблюдать, как грозный, суровый здоровяк старается ободрить её.
– Это было бы здорово! – обрадовалась она. Её аквамариновые глазки тут же восторженно засияли, а губы расплылись в завораживающей милой улыбке, гармонично смотревшейся на её детском лице.
Словно красавица и чудовище, они улыбались друг другу по-разному, но одинаково открыто и понимающе.
– Тогда пойдём, выведем на прогулку нескольких псов.
Около псарни Грюм попросил Мигами подождать на улице, так как церберы агрессивно реагировали на незнакомцев, а сам вошёл внутрь. Спустя несколько минут дверь открылась, и появился Грюм с огромным рюкзаком за спиной. За собой он вёл на цепях маленьких церберов.
Щенят, если можно так выразиться, было с дюжину, и они были чуть выше колен Мигами. Трёхглавые чёрные создания имели густую короткую шерсть, массивные лапы с длинными когтями и острые клыки. Позади их туловища красовался, извиваясь, длинный змеиный хвост. Маленькие красные глазки каждой из голов выражали дикий азарт, с которым щенки накидывались друг на друга, рыча, но не сильно кусаясь. Мигами сразу поняла, что церберы не дерутся, а просто играют.
– Это детёныши! Такие милые! – восторженно воскликнула девочка.
– Да, это молодые псы. Они не такие агрессивные, как взрослые особи, но всё же в них нет ничего милого. Это всё те же жестокие адские монстры, способные с лёгкостью перегрызть руку или ногу. Так что ты это, будь осторожна и постарайся не злить их. Запомни, при встрече с ними, важно сразу показать им, кто тут хозяин, тогда они начнут уважать тебя и слушаться. Но и ты должна будешь проявлять к ним уважение и относится как к взрослым псам, а не сюсюкаться с ними, иначе они примут это за слабость, и тогда прощайте конечности, – предостерёг её Грюм.
Затем, громко рявкнув, он приказал щенятам сесть, но они не подчинились, продолжая кусать друг друга. Грюм усмехнулся, словно ожидал от них подобной реакции. Он не стал повторять команду, а начал насвистывать какую-то мелодию: вначале тихо, почти не слышно, но с каждой секундой все громче. Маленькие церберы начали успокаиваться и поглядывать на своего хозяина. Вскоре все псы прекратили играть и замерли. Грюм прервал свист и вновь приказал им сесть. Все церберы, как один, послушно выполнили команду, продолжая неотрывно смотреть на Грюма.
