Запущенная Александром система безопасности лаборатории отреагировала на приближающие объекты, едва они пересекли первую отметку безопасности. Лазерные пушки вынырнули на подъёмниках из колодцев и стали вести цели ровно до километровой зоны.

Было глупо ожидать, что противник собирался лезть на рожон без оглядки на собственную защиту. На кораблях работала система предупреждения удара ПВО. В тот момент, когда пушки выполнили наведение на ближайший к ним объект, корабли разделились и, не пересекая пограничную отметку, стали облетать зону безопасности по её периметру.

С десяток ярких точек оторвались от огромных кораблей. Ракеты устремились к целям. Лишь одна установка среагировала и ответила встречным огнем на угрозу. Три другие пушки в этой ситуации оказались статистами. Мощные взрывы, уничтожающие многотонные конструкции, затмили яркими вспышками бушующие молнии. Защитные установки, выбивая снопы искр, с визгом и грохотом обрушились на землю. Один из атакующих кораблей зацепил бортом зону безопасности. Уцелевшее орудие отреагировало молниеносно. Корабль качнуло, из поврежденной обшивки корпуса вырвалось пламя.

Разбуженный нештатной ситуацией коттедж заходил ходуном. При активации системы безопасности за оружие схватились солдаты роты охраны. Но после первых взрывов в окнах особняка повсеместно стал загораться свет. Сотрудники лаборатории, напуганные странным шумом, подбегали к окнам и не могли скрыть удивления на своих сонных лицах. По периметру лабораторного комплекса пылали колодцы с защитными установками, а единственное уцелевшее орудие вело бой с тремя неопознанными объектами в облюбованном стихией небе. Смесь огня, воды, ураганного ветра и вспыхивающих молний приводила людей в ужас.

Один из солдат, карауливший вход в особняк ринулся к двери дежурного, но, увидев заблокированный терминал, поспешил на кухню. Там он открыл специальный люк, вмонтированный в стену, и ударил по находящейся в нем кнопке тревоги. Голосовая система произнесла:

– Внимание! Чрезвычайная ситуация! Персоналу, не задействованному в лаборатории, срочно пройти в защитный модуль. Повторяю, чрезвычайная ситуация, персоналу, не задействованному в лаборатории, срочно пройти в защитный модуль.

Система продублировала информацию на всех видеопанелях и отключилась. На лабораторию данное сообщение не распространялось. При любых чрезвычайных ситуациях, входные двери в нее блокировались. Лаборатория становилась автономным объектом, способным выдержать осаду до прихода военной помощи. Сохранение технологии было главной задачей при нападении пиратов.

Защитный модуль не соединялся с лабораторией, но по условиям выживаемости ни в чем ей не уступал. Он находился под кухней, внешне его обнаружить было невозможно, так как вход в него располагался за большими холодильниками. Холодильные камеры выезжали на специальных салазках и открывали проход к тяжелой бронированной двери. Модуль хранил запасы провизии, воды и оружия, позволяя отсидеться в безопасности до спокойных времен.

Два корабля с легкостью уничтожили четвертую пушку и стали заходить на посадку прямо в районе мерцающей буквы «Т». Корпус третьего поврежденного транспортника зашелся серьезным пожаром. Он приземлился первым, занимая место заметно дальше от особняка. Загорелись огни, осветив взлетно-посадочную площадку. На кораблях не было ни одного опознавательного знака. Свежая полимерная краска виднелась там, где обычно указывались борт приписки и порядковый номер космолета.

Как лепестки транспортники плавно раскрыли посадочные двигатели и, замерев на секунду над самой поверхностью, очень мягко и медленно коснулись земли.

Охваченные паникой, несколько сотрудников лаборатории растолкали солдат из роты охраны и бросились к ангарам с аэромобилями. Командир роты истошно завопил:

– Назад!!!

Его никто не послушал. Тогда он бесцеремонно ударил прикладом ближайшего лаборанта, пытавшегося последовать за товарищами, от чего бедняга, сделав сальто, распластался на полу. На остальных сотрудников такой довод подействовал отрезвляюще. Они остановились и, подобно стаду баранов, безвольно посмотрели в глаза военному.

– В защитный модуль! Быстро!!!

Панику удалось остановить, но выскочивших на улицу людей уже было не вернуть. Военные развели руками и почти силой затолкали оставшихся людей в модуль. Командир роты включил видеопанель модуля и вызвал военную базу. На экране сквозь сильные помехи появился сержант, с которым ранее довелось пообщаться Александру.

– Старший оперативный дежурный объединённой стратегической бригады быстрого реагирования, сержант Максвелл, – в своем приветствии он не был оригинален.

– Это лейтенант Крю, лаборатория.

– Мы в курсе. Но нас обстреливают, мы не можем отправить вам помощь прямо сейчас, – оборвал лейтенанта Максвелл.

– Нас тоже обстреливают, – ответил спокойно Крю, – они уже уничтожили нашу батарею.

– Дерзкие ребята. Большими силами пошли, – присвистнул сержант, – ждите группу, как только отобьемся, сразу вылетим. К вам уже перебрасываются силы с базы «Тетрагон», но это займет время. Терпите, мы делаем все возможное. Закройте гражданский персонал в модуле, держите оборону и… молитесь.

Экран погас. Мужчина в белом халате с бейджем, на котором красовались фотография и идентификационные данные – «доктор Луис Гарсия», подошел к лейтенанту и похлопал его по плечу.

– Ребята. Бросайте это дело. Какая оборона. Давайте к нам!

Крю подошел к ответу со всей серьезностью, задумался на секунду, но ответил отрицательно:

– Нет, доктор Гарсия. У вас своя работа, у нас своя. Закрывайте двери.

– Но идти на смерть – это не работа, это сумасшествие!

– Не открывайте двери, ни при каких условиях, – будто не слыша ученого, сказал лейтенант, покидая модуль.

– Храни Вас бог, – печально проронил Гарсия, и заблокировал вход в модуль.

Транспортники какое-то время не проявляли никакой активности. Даже на охваченном огнем корабле не предпринимались никаких шагов по спасению людей. Но так продолжалось недолго. Двери космолетов открылись одновременно, как по команде, и на площадку выскочил десант, одетый в стандартное для армии Конфедерации обмундирование: черный бронекостюм с усиленными защитными вставками в районе груди, плеч и рук. Не тяжелый, обладающий достаточной прочностью он являлся идеальной экипировкой для быстрых и скоротечных операций. В броне реализовывалась технология, дающая возможность использовавшему её человеку существенно улучшать свои физические кондиции. Десантник в таких латах, бегал быстрее, кидал дальше, бил сильнее, поднимал больше. К броне прилагался сложный композитный шлем с тонированным бронированным передним стеклом, закрывающим лицо бойца до самых губ. С внутренней стороны стекло использовалось как тактический компьютер, выводящий на экран информацию о попадающих в поле зрение объектах, их размерах, расстоянии до них. Помимо этого, шлем позволял видеть в неосвещенных местах, имел целеуказатель с привязанным к нему оружием бойца. На любой поворот головы реагировала лазерная автоматическая винтовка ЛАВ-900 с плазменным подствольным гранатометом БП-400+. Заряд лазера корректировал направление в соответствии с движением захваченной шлемом целью. Так же в шлем встраивалась радиостанция, а в бронекостюм – даже собственная климатическая система. Радиосвязь управлялась или сетчаткой глаза, или специальным пультом, вшитым в одну из перчаток.

К ЛАВ-900 каждому десантнику прилагались свето-шумовые и боевые гранаты, лазерный пистолет, запасные обоймы, нож и небольшой наплечный рюкзак, водонепроницаемый и огнестойкий, для переноса дополнительного инвентаря.

Однако десантом Конфедерации нападавшие не были. Так же, как и на кораблях, на их костюмах отсутствовали какие-либо опознавательные надписи. Не было ни знаков различия, ни шевронов. Из трех кораблей на взлетно-посадочную площадку перед лабораторией выбежали три подразделения по тридцать человек – девяносто вооруженных до зубов головорезов, заявившихся в «Биокиберию» явно не чаю попить.