– Алексей, поехали уже, времени нет, – Фрост высунулся из кабины и тоже увидел в окне Александра.

Ермолов растерянно посмотрел на своего заместителя. Фрост закивал головой, понимая ситуацию без слов, и дружелюбно помахал рукой биокиборгу. Не дожидаясь ответного жеста, он обратился к профессору:

– Так все, давай уже залезай. Улетаем, – Фрост потянул начальника за рукав внутрь кабины.

Ермолов, наконец, сдался. Дверь, шикнув, захлопнулась за ним, и такси сначала нехотя поднялось в воздух, но затем очень резво растворилось в темноте.

Александр посмотрел вслед удаляющимся огням аэромобиля и отошел от окна. Внутри что-то подсказывало, что другого такого подарка придется ждать еще очень долго. Ни Фроста, ни Ермолова. Как на заказ.

У двери биокиборг замер. Безликий голос оповестил:

– Внимание. Местное время – одиннадцать часов ровно. «Режим тишины» активирован. Всем доброй ночи.

Это был сигнал к действию. Александр спокойно вышел из комнаты, стараясь как можно меньше попадаться под прямой обзор видеокамер. «Режим тишины» включал сверхчувствительность микрофонов и датчиков движений. Каждое нарушение ночного спокойствия фиксировалось и каралось серьезными санкциями. Это относилось ко всем сотрудникам без исключения, включая самое высокое руководство. Лаборатория «Биокиберии» – единственное место в Солнечной системе, где действующие законы были обязательными для всех.

Александр быстро спустился к лифту и нажал на кнопку вызова. Экран терминала засветился красным словом «Отказано». Глупо было надеяться, но рискнуть стоило. Человеческий фактор еще никто не отменял, хотя доступ в лабораторию в вечернее время без разрешения начальства был заказан всем.

Биокиборг поспешил по коридору в сторону кухни. Его интересовала дверь, ведущая к специальной лестнице. К той самой лестнице, что соединяла все уровни лаборатории с комнатой дежурного. Ею редко пользовались, и по плану она называлась «эвакуационным проходом».

Экран терминала вновь отказал Александру. Сканирование отпечатков ни к чему не привело. В «мирное» время этой дверью пользовались только дежурные и все то же высшее руководство.

Долго не раздумывая, Александр изобразил на лице гримасу боли и громко простонал:

– Даша, это я. Открой, мне срочно нужен доктор Андерсон.

Дежурная по лаборатории Дарья Симонова все видела на экранах слежения в своем кабинете. Но, следуя инструкциям, она не отвечала на мольбы Александра. Девушка внимательно следила за биокиборгом и записывала происходящее в журнал событий и происшествий, чтобы утром доложить Ермолову или Фросту. Её напарница, отдыхающая по соседству в специально отведенной для сна комнате, должна была сменить Дарью через пятнадцать минут. Симоновой ужасно хотелось спать, но возникшая ситуация с биокиборгом не сулила ей скорый отход ко сну.

Александр выждал несколько секунд и заговорил снова:

– Даша, Ермолова и Фроста нет на месте. Мне срочно нужен доктор Андерсон. Я знаю, что он в лаборатории. У него ночная смена. Мне плохо. Биочип поставляет скомканную информацию. Внутричерепное давление зашкаливает.

Он искусно изображал из себя больного, кривился в гримасах, держась ладонями за виски. Биокиборг ходил взад-вперед перед дверью и тихо стонал. Симонова, казалось, не реагировала. Но это было не так. Минуты шли, и девушка начинала нервничать. Увидев корчившегося от боли Александра, она потеряла всю свою напускную боевитость и теперь действительно не знала, что делать. Она привыкла за много лет работы, что один из двух руководителей всегда остается на территории лаборатории. Сегодня был первый случай в её практике, когда они оба покинули особняк.

– Черт бы побрал этот симпозиум! – выругалась Дарья.

– Даша, – вдруг взвыл Александр, опершись рукой на дверь, – открывай, я сейчас здесь сдохну. Ты знаешь, что будет, если со мной хоть что-то случится? Я – собственность Правительства Конфедерации.

Симонова пролистала дрожавшей рукой проецируемый компьютерным столом список сотрудников, работающих в лаборатории в ночную смену. Доктор Хенрик Андерсон трудился на минус втором уровне. Врач от бога, в свои девяносто лет он проводил очередные опыты по улучшению структуры мышечной ткани.

Дарья связалась с ним по громкой связи:

– Доктор Андерсон, у нас беда. Алекс стоит под дверью и жалуется на сильные боли в голове. Я не знаю, что делать. Он просит вас подняться.

Хенрик недовольно отвлекся от экрана большого компьютерного стола с какими-то статистическими выкладками.

– А что у нас нельзя уже связаться с Фростом или Ермоловым? – раздраженно прыснул он.

– Они отправились в Арес, вдвоем. Доктор Андерсон, вы старший! – отчаявшимся, но в тоже время заискивающим голосом ответила Симонова.

Доктор вздохнул.

– Скажи ему, я сейчас подойду.

Он потянулся к кейсу с большим красным крестом, как вдруг услышал визг:

– А-а-а. Доктор, он упал, быстрее. Какой ужас! Хельга вставай!

Голос Симоновой прервался, и взволнованный Андерсон поспешил на зов. Если Дарья подняла свою напарницу, значит, дела обстояли действительно плохо.

Александр продолжал свой спектакль. Безрезультатное ожидание вынудило его действовать более активно. Он вдруг дернулся на месте, громко застонал и плашмя рухнул на пол перед дверью. В глубине души Александр смеялся над своей задумкой, но, когда нельзя взять силой, нужно брать хитростью. Он знал Симонову, как свои пять пальцев, все подсказывало, что розыгрыш даст нужный эффект.

Дарья была не только добросовестным сотрудником, но и обладала нужными ему человеческими качествами. Её безграничного сострадания, жалости и доброты хватило бы как минимум на троих, но природа не знает меры и, если награждает, то сполна, а, если обделяет, то без намека на справедливость. Ко всему прочему Симонова была еще и доверчивой. С учётом её слабой стрессоустойчивости любая мало-мальски затруднительная ситуация могла довести девушку до истерики.

Все было на руку Александру. Он знал, что в отсутствии строгих команд сверху, Симонова поплывет и начнет действовать, исходя из своих жизненных догм. А, значит, она свяжется с доктором Андерсоном и, в конце концов, откроет биокиборгу дверь.

И действительно, очень скоро Александр услышал приближающиеся к двери торопливые шаги. Вероятнее всего, это была Симонова, а её сменщица осталась за пультом, как того требовал протокол.

Дверь открылась.

– Ой-ой-ой, – Дарья, причитая, подбежала к Александру.

Симонова присела около биокиборга и постучала его по щеке.

– Алекс!! Алекс!!

Александр естественно не реагировал. И Симонова с мольбой посмотрела на открытую дверь. Она напряженно вслушалась в тишину и к своему облегчению уловила бег Андерсона.

– Что? Как? Сколько времени лежит? – вылетев из двери, закричал доктор, не давая сказать Дарье ни слова.

Симонова развела руками:

– Вот как закричала я, так он и лежит с тех пор. Ничего не поменялось.

Андерсон нащупал пульс на руке Александра. Биокиборг был к этому давно готов.

– Тахикардия! Пульс очень неровный. Его нужно срочно в лабораторию! Так, помогай мне!

– Может быть, вызовем солдат из охраны?

– Некогда, – завопил доктор, – пока их дождешься, и умереть можно.

С большим трудом, кряхтя, они подхватили Александра под руки и затащили его в узкий коридор за дверью. Дверь закрылась, погружая людей в полумрак. Освещение в коридоре было слабым и рассеянным, его источником служило яркое пятно окна маячившей впереди комнаты дежурного. Андерсон и Симонова дотащили Александра до двери и совсем уж бесцеремонно бросили биокиборга на пол. Такая ноша отбирала все силы.

– Хельга, открывай, – запыхавшимся голосом попросила свою напарницу Симонова, стараясь отдышаться, ей показалось, легче земной свод держать вместо Атласа, чем таскать биокиборга, – и вызывай солдат из роты охраны, мы этого кабана не донесем до лаборатории.

– Сейчас. Тут радары слежения показывают странные вещи!