– Образование военное так и прёт. Ясно, что германская разведка.

– Или австрийская, – пожал плечами каперанг, – в экипаже «Лены» он оказался почти перед самым выходом дополнительным набором. Ни с кем ещё не сжился, и о нём мало кто знает.

– И что с ним будете делать?

– Придём в Артур, сдадим в секретный отдел.

– А случись, сбежит? Или япы нас захватят, утопят? Такая сволочь как раз и выплывет. Ускользнёт, а это утечка. Я человек не очень кровожадный, но целесообразней от него вообще избавиться.

– Понятно, – мрачно протянул Трусов, – собственно, и Штакельберг, несмотря на то, что сам из-под немцев, о том же – шпион он и есть шпион.

– На рею?

– Ну-у, хм… не так экзотически. Но неприятно всё это крайне. Не к чести.

Когда начальник германской разведки в беседе с кайзером задумчиво обмолвился, имея в виду «Лену»: «приди этот вспомогательный крейсер во Владивосток, пожалуй, мы бы имели информацию от непосредственного свидетеля событий», он не знал, что и эта «ниточка» в шпионской паутине германской спецслужбы оборвалась.

Рожественского у Квельпарта, конечно, они уже не застанут.

И Витгефт, проведя бункеровку и мелкий ремонт, буквально сутками ранее, тихо в вечерних сумерках снявшись с якоря, уйдёт к Ляодуну. К Порт-Артуру.

Недолго покурсировав вдоль острова, на месте недавней стоянки Трусов обнаружит выброшенное на берег оголённое днищем в отлив судно («Миннесота»). А также небольшой пароход и японский миноносец (старый из китайских трофейных), стоящие на якоре.

Прозевав уход русских эскадр, японцам только и оставалось, что надеяться чем-то поживиться с покалеченного транспорта. Тут-то на них неожиданно и выскочит «Лена», первым делом прикончив миноносец. Затем расстреляв едва двинувшийся на холодных топках пароход.

Мощная беспроводная станция вкупе с аэростатным оборудованием для подъёма антенны позволяла осаждённой крепости поддерживать связь с внешним миром.

В Порт-Артуре уже знали растиражированную иностранными телеграфными агентствами весть об эскадренных боях в Жёлтом море и у Квельпарта. И о том, что один из броненосцев Того взорвался, затонув на рейде Сасебо. И когда корабли Рожественского, наконец, появятся в виду Порт-Артура, адмирала как победителя встретят пушечными салютами.

Пока же у Квельпарта об этой отсроченной победе Зиновий Петрович ещё не знал. Терзался, сетовал на неудовлетворительно закончившийся бой, злился на себя, периодически спуская своё недовольство на окружающих.

Дождь уже вовсю полоскал некогда измаранное дымом двух эскадр небо.

По окончательной утере контакта с броненосцами Того корабли Рожественского сходились к месту стоянки разрозненно: отдельно «бородинцы», чуть погодя «Ослябя» и «Рион», покончившие с «Читосе».

«Миннесота» ещё чадила, а «Воронеж» моряки сумели потушить, рискуя взлететь на воздух, так как на обеспечителе ещё оставались запасы снарядов.

Едва бросили якоря, телеграфисты флагмана перехватили «искру» русскими кодами – это оказался передовой крейсерский отряд Рейценштейна, и вскоре…

И вскоре две эскадры зашлись приветственными паровыми гудками – 1-й Тихоокеанская эскадра медленно, осторожно втягивалась на стоянку!

Натерпевшиеся корабли сразу выстраивали с расчётом как отразить минные атаки, так и, имея возможность, снявшись с якоря, оперативно выдвинуться для встречного артиллерийского боя.

Пока проводились все эти весьма небыстрые, если вообще не неуклюжие эволюции, «Рион» спешно ушёл на линию к Шанхаю, где в обусловленной промежуточной точке следовало связаться в эфире с немецкими угольщиками.

Рожественский сразу взял быка за рога, поставив «точки» над… кто тут главный:

– Младшие флагманы, командиры кораблей первого ранга и прочий начальствующий состав предстать пред моими очами!

Во исполнение приказа меж судами забегали паровые катера, свозя офицеров на «Суворов».

Впрочем, никто из 1-й Тихоокеанской и не оспаривал прерогативу Зиновия Петровича – взять командование на себя. Что вице-адмирал Ухтомский, что контр-адмирал Матусевич (те самые младшие флагманы) с радостью готовы были снять с себя всякую ответственность, однако не тут-то было!

Выслушав доклады о состоянии кораблей, запасах топлива, командующий для начала заверил, что угольщики прибудут как минимум завтра! А затем категорически объявил, что намеревается спешно следовать к Ляодуну с целью нанести удар по тактической якорной стоянке японцев на Эллиотах! И как минимум блокировать Дальний! Посему забирает крейсера, а также наилучшего ходока из броненосцев – менее пострадавшего «Ретвизана»! На все растерянные протесты штаба Матусевича, что, дескать, «оставляет их беззащитными», раздражённо отмахнулся! Тем не менее успокоил:

– Думаю, Того минимум на месяц-полтора выбыл из линии! Сейчас у японцев в деле, вероятней всего, только три броненосных крейсера Камимуры и бронепалубная мелочь. «Адзуму» мы потопили близ Хоккайдо. Отобьётесь, если что! Большую угрозу вижу от миноносцев. Этой ночью вряд ли стоит их ждать, но уже завтра озаботьтесь противоминными сетями и службой брандвахты. Впрочем, и сейчас сии меры обязательны. Оставлю вам «Палладу», «Ослябю», и надеюсь, наши миноносники к утру вернутся.

– Зиновий Петрович, – нашёл свои возражения Бэр, – но это как минимум не практично! Дайте нам время, обещаю, машины приведут в порядок! В конце концов, мы уже сплаванные… опять же, на «Ослябе» радиостанция.

– Хорошо, – попустил немного Рожественский.

Как бы он ни торопился нанести нежданный визит на Эллиоты, не дав японцам отреагировать и вообще провести рокировку, перебросив к Порт-Артуру, например, крейсера Камимуры, вопрос с этими самыми броненосными крейсерами ещё оставался. Сумел ли Камимура перехватить и навязать бой Владивостокскому отряду, который согласно планам в том числе должен был совершить переход к Квельпарту? Если – да, то дело могло повернуться дурным боком.

Если быть честным, Зиновий Петрович больше желал увидеть «владивостокцев» в неповреждённом виде в своём подчинении!

Правда, новость о гибели «Рюрика» у берегов Камчатки вносила неприятные коррективы в расчёты. И всё же…

И всё же он решил немного выждать и выступить не срочно… назавтра!

Утренним туманом или крайним сроком вечерними сумерками.

– Что там у Бэра? Ещё раз уточните…

– У Бэра кое-где потрепало дополнительное блиндирование в оконечностях, – докладывал Коломейцев, – дыры в трубах и дефлекторах залатают… да, как и у нас на «Суворове».

– А горел?..

– Не без того, но в основном выгорела новая краска. Перелицуют! Тем более что мне всё равно камуфляж «Осляби» не нравился. Рисунок надо делать более крупными фрагментами, тогда…

– Сейчас это дело восьмое, – отмахнулся адмирал, – дальше!

– «Маньчжурия» молчит, боюсь, что…

– Дальше!

– С «Воронежа» выгружают снаряды, весь уголь и всё ремонтное хозяйство. Океанской зыбью его развернуло лагом к берегу, ударив о рифы, повредив винты и руль. Теперь или бросать, или, облегчив, с приливом снять с мели и отбуксировать.

– Это уже головная боль Матусевича, – уставший мозг адмирала сужал внимание только на главном, – но лучше отвести его в Циндао, в Артуре на постановку в доки будет очередь. Дальше!

– Да, собственно, всё. Нам «Рион» с угольщиками можно не ждать. До Артура хватит и ещё останется. «Владивостокцев» бы дождаться…

– Да, по оговоренным срокам должны уж быть, – кивнул тяжёлой головой Зиновий Петрович, – и ладно! Я покуда к себе. Отдохну. Будить только… сами понимаете.

– Так точно, ваше высокопревосходительство.

– Хотя… – уже в дверях остановился адмирал, – выступим всё же к завтрашнему вечеру. Можете обрадовать Бэра – у него на ремонт почитай целые сутки. А то напорют его механики в спешке, охромеет в самый неподходящий…