— Да, конечно, — кивнул Мартин. — Вернер говорит, что мы все — одна большая семья и не должны забывать об этом.

— Значит, Мария была на собрании?

Мартин слабо улыбнулся.

— Да, она всегда приходила с родителями…

— Вы общались?

— Все присутствующие общаются друг с другом.

— А наедине? Во время собрания все сидели в одной комнате?

— Нет.

— Вы расходились?

— Да. Нам, детям, дают провести время вместе.

— Значит, вы считаетесь ребенком?

— Да. Детьми считаются люди до тридцати, не состоящие в браке.

— Приходской зал находится неподалеку от пляжа. Во время перерывов вы выходите погулять? У вас же бывают перерывы?

— Мы называем их иначе, но да, иногда мы выходим погулять. И по берегу мы тоже гуляем, если погода позволяет.

— А какая погода стояла двадцатого августа? Я уже не помню.

— Было очень тепло. Почти тридцать градусов.

— Значит, вы с Марией гуляли по берегу и разговаривали? — вдруг спросил Йохан. Теперь он говорил громче и отчетливее, чем раньше.

— Я… ну да, кажется, — запинаясь, ответил Мартин. Похоже, вопрос застал его врасплох.

— О чем вы разговаривали? — тут же спросил Йохан. — О погоде, о школе, о будущем?

Мартин некоторое время колебался, а потом сказал:

— Может быть. Я уже не помню.

— Какой Мария была в тот день? — снова вступила в разговор Лена.

— Обычной.

— Веселой, грустной, уставшей?

— Веселой. Все было хорошо.

— Значит, вы говорили о будущем? — спросил Йохан и, когда Мартин не ответил, добавил уже настойчивее: — Вы только что сказали, что говорили о будущем. О чем именно шла речь?

— К чему вы клоните? — Мартин неуверенно переводил взгляд с Лены на Йохана.

— Вы не говорили Марии о том, что подумываете о женитьбе? А для женитьбы, как известно, нужны двое, мужчина и женщина, — как бы невзначай ответил Йохан, но потом вдруг встал, нависая над столом, и внимательно посмотрел на Мартина: — Вы строили на нее планы, верно?

— Планы? Что вы имеете в виду? Мария… Нет, ничего такого, — пробормотал Мартина.

Лена успокаивающе накрыла его руку своей.

— Вы были влюблены в Марию. По крайней мере, если верить господину Логенеру. — Она говорила мягко и дружелюбно и улыбалась.

— Вернер правда так сказал?

— Вы были влюблены в Марию. Верно?

Мартин, казалось, впал в прострацию. Он смотрел на свои руки и тяжело дышал.

— Вы были влюблены в Марию? — повторила Лена теплым, сердечным голосом.

Через некоторое время Мартин кивнул, не поднимая взгляда.

— И в тот день вы рассказали Марии о своих чувствах? — тут же спросила Лена.

— Да, — едва слышно прошептал Мартин.

— Вы были одни?

— Мария… мы гуляли… по берегу.

— Что именно вы ей сказали?

Мартин дернул кадыком, но не ответил. Тогда Лена повторила вопрос, но юноша продолжал молчать.

— Это вы предложили ей прогуляться?

Он неопределенно пожал плечами.

— Как долго вы гуляли?

— Не знаю, — сказал Мартин после долгой паузы.

И вдруг ни с того ни с сего Йохан с силой хлопнул ладонью по столу. Раздался оглушительный грохот, и Мартин испуганно подпрыгнул. Не успел он опомниться, как Йохан фыркнул:

— А что вы вообще знаете? Что случилось между вами на пляже? Что? — Последнее слово он произнес, едва не сорвавшись на крик.

Мартин уставился на него широко раскрытыми глазами, но ничего не ответил.

Лена откашлялась и мягко поинтересовалась, словно бы невзначай:

— Мария вам отказала?

Мартин лишь кивнул.

— Как долго вы были на пляже? — спросил Йохан. — Час, два, три?

Мартин продолжал молчать.

— Господин Раймерс, — позвала Лена и, дождавшись, пока он посмотрит на нее, сказала: — Это официальный допрос. Если вы откажетесь отвечать, то навлечете на себя подозрения. Вы это понимаете?

— Да, — коротко поколебавшись, произнес он.

— Нам нужно знать, что произошло в тот день. О чем вы с Марией разговаривали? Кто инициировал разговор? Как долго он длился?

— Я не обязан отвечать, — выдавил Мартин.

— Да, верно. Не обязаны, если ваши слова будут свидетельствовать против вас. А это так?

Внезапно Мартин вздрогнул, выпрямился и сделал глубокий вдох.

— Зачем вам это знать?

— Мы расследуем убийство, — сказала Лена. — Поэтому опрашиваем всех, кто общался с Марией за несколько недель до преступления. Мы знаем, что Логенеры хотели видеть вас своим будущим зятем. Вы общались с Марией, вы признались, что были в нее влюблены. Нам нужно знать, что именно произошло.

— Я ничего ей… — Мартин снова запнулся: похоже, каждое слово давалось ему с трудом.

Йохан повернул разговор в другом направлении:

— Где вы были с вечера вторника, часов, скажем, с семи, до следующего утра?

— Дома, — беспокойно потирая руки, ответил Мартин. — Я был дома.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Мои родители.

— Что вы делали в тот вечер?

— То же, что и всегда. Поужинал, потом сел смотреть телевизор.

— В какое время вы ужинаете?

— В шесть часов.

Лена почувствовала, что Мартин снова обрел почву под ногами: с каждым словом он говорил все увереннее и увереннее.

— Значит, ужинать вы закончили примерно в половину седьмого. Верно?

Мартин кивнул:

— Да, наверное. Порой мы ужинаем быстро, а порой подолгу сидим за столом.

— Сколько у вас братьев и сестер?

— Пятеро. Два брата и три сестры.

— Вы старший ребенок в семье?

— Нет, Анна, моя сестра, старше меня на три года. Я второй по старшинству.

— Но первый сын в семье, — снова вмешался Йохан. — А это накладывает немалую ответственность. Нужно держать семью вместе, продолжать род. Верно?

— Верно, — ответил Мартин, уверенность которого таяла на глазах. Интересно, из-за резкого тона Йохана или по другой причине?

— Ваша сестра — ровесница Иоганны Логенер. Они знакомы? — продолжал Йохан.

— Естественно. Наши семьи давно дружат. Мы всегда…

— Что ваша сестра говорила Иоганне? — перебил Йохан.

— Что? В каком смысле?

— Не притворяйтесь глупее, чем вы есть! — ни с того ни с сего набросился на него Йохан. — Что ваша сестра думает о произошедшем? Она дружила с Иоганной? Они все еще общаются? — Йохан поднял руку и сам ответил на вопрос: — Нет, не думаю. Наверняка вам строго запрещено общаться с этой мерзкой верооступницей. Я прав?

Мартин ничего не сказал.

— Я прав? — рявкнул Йохан.

— Она сошла с благочестивого пути нашей общины, — наконец ответил Мартин. Его слова прозвучали заученно. — Мы с ней не общаемся.

— «Она», «с ней»… Вы не осмеливаетесь называть Иоганну по имени? Почему? Считаете, что она одержима дьяволом? А вы не боялись, что Мария последует ее примеру и покинет остров? И не после выпуска, а сейчас? Сегодня, завтра? Вы не боялись, что это произойдет?

Взгляд Мартина, метавший гром и молнии, говорил сам за себя. Он сделал два глубоких вдоха и ответил:

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

— Ага, как же! Все ты прекрасно понимаешь! Марию обещали отдать тебе в жены. Она была практически твоей женой. — Йохан сделал короткую паузу и громко повторил: — Твоей! — Он смерил Мартина испытующим взглядом и продолжил: — Но Мария не хотела выходить за тебя замуж. Ни сейчас, ни в будущем. Она не хотела иметь с тобой ничего общего. Абсолютно ничего! Она устала от тебя, устала от всей этой вашей религиозной чепухи. Она решила закончить ваши отношения раз и навсегда.

— Нет! — вскочив, вскричал Мартин. — Неправда!

— Успокойтесь, — сказала Лена, за секунду оказавшись рядом с ним. — И вернитесь на место.

Мартин тяжело дышал и, казалось, не слышал ни слова. На секунду Лена показалось, что сейчас он бросится на Йохана с кулаками, но этого не произошло. Мартин послушно сел. Дождавшись, пока он успокоится, Лена спросила:

— Вы говорили с Марией о возможном браке?

Мартин нерешительно пожал плечами.

— Не могли бы вы говорить вслух? Ваш ответ нужен нам для протокола. Итак, повторю вопрос: вы говорили с Марией о совместном будущем?