Кивнув, Луна открыла ноутбук и снова просмотрела обрывки сообщений, которые прислал Леон, но даже на второй и третий взгляд они казались бессмысленным набором слов. Если так подумать, сообщения подобного рода можно найти в любом чате. Лена выписала некоторые фразы, пытаясь связать их по смыслу.

«все-таки ее люблю», «жизнь стала такой», «же мои родители», «зачем ты»

«не могу так поступить», «когда ты придешь?», «Бог всех нас»

«мы должны об этом», «у меня нет другого», «тяжело решиться на»

«от Иоганны», «сейчас! Я больше не», «легко судить»

«ты должен мне», «есть много», «я долго об этом думала», «мне помочь», «буду ждать тебя у», «на мне ответственность за»

Лена вписывала слова, чтобы закончить фразы, потом перечеркивала и вписывала другие, пытаясь разобрать смысл. Все указывала на то, Мария разговаривала со своим собеседником на серьезные темы: о Боге, об ответственности, о любви, о жизни, об Иоганне и о какой-то другой девушке — или женщине — которой дорожила. Через час Лена сдалась. Этих обрывков слишком мало, чтобы что-то выяснить. По словам технических специалистов из управления, мессенджер принадлежат американской компании, которая вряд ли передаст полиции доступ к переписке. Даже когда речь идет о более серьезных преступлениях, уходят месяцы на то, чтобы добиться ответа оператора. В конечном итоге решение о передаче информации должен выдать американский суд. За последние несколько лет такое случалось всего пять раз.

— Надеюсь, хоть у тебя есть прогресс, — сказала Лена, повернувшись к Йохану, который последние полчаса висел на телефоне, опрашивая свидетелей.

— Трудно сказать. Ты и сама знаешь, что на объявления часто отзываются все кому не лень. Слова явных пустозвонов я опущу, и вот какая картина у нас вырисовывается. — Йохан протянул карту острова, на ней было отмечено пять красных точек, каждая из которых имела порядковый номер и время. — Кто-то видел Марию здесь, по дороге от Олдзума к Вик-ауф-Фёру. Далее пробел, потом Марию заметили возле дома Беренсов. Это было в понедельник, в то самое время, о котором говорила Лиза Беренс. На следующий день ее видели трижды. — Йохан указал на три точки, остановился на одной из них и добавил: — Это место находится неподалеку от квартиры Евы Брааш.

— Возможно, Мария шла к набережной, откуда направилась на пляж.

— В таком случае ей бы пришлось сделать крюк, а это странно, — заметил Йохан. — Во-первых, по этой дороге ее легче было заметить, а во-вторых, прямой путь короче.

— Может, Мария так расстроилась, что ни о чем не думала. Или тогда она еще не собиралась идти на пляж. К тому же Вик настолько маленький, что оттуда она могла отправиться куда угодно, а не только к Еве Брааш.

— Ну, мое мнение ты знаешь. Надо снова допросить учительницу, но уже здесь, в участке. Под запись, с протоколом, все дела. Посмотрим, что она скажет.

Лена согласно кивнула.

— Да, но это не горит. Как дела с записями с камеры?

— Материала там на двенадцать часов. Сейчас его просматривает один из здешних коллег, чуть позже я к нему присоединюсь. Если остальная команда закончит пораньше, они тоже могут помочь.

— Хорошо. Фрагменты из переписки ничего не дали.

— По крайней мере, нам удалось установить, что Мария с кем-то общалось. Вопрос, с кем именно. Этот таинственный собеседник может быть где угодно, даже за границей.

— Если это он должен был увезти Марию с острова, то они наверняка были знакомы лично. Мария была очень серьезной для своих лет, она бы не согласилась встретиться с человеком, которого плохо знает.

— Пожалуй, ты права.

— Можно предположить, что общались они в основном по Интернету. Но таинственный собеседник может находиться где угодно. Нет никаких свидетельств того, что он приехал за ней на остров.

— Итак, мы вернулись к окружению Марии, — резюмировал Йохан. — И не виртуальному, а очень даже реальному. И скоро мы познакомимся с человеком, которого, как я считаю, стоит рассматривать в качестве основного подозреваемого. Возможно, Мартин Раймерс не хотел годами ждать обещанную ему женщину и решил…

— Йохан! — перебила Лена. — Мы не будем вести допрос в таком тоне. В лучшем случае все закончится жалобой в отдел внутренних расследований и допросом, который не ничего нам не даст.

— А какие вопросы продвинут наше расследование? — фыркнул Йохан. — Или ты снова велишь мне уйти, когда начнется самое веселье?

Лена подавила тяжкий вздох. Куда подевался тот Йохан, с которым она работала на Амруме? Может, она зашла слишком далеко, когда запретила ему встречаться с Иоганной Логенер? Или на его суждение влияет личный опыт, перенесенный в юности?

— Хорошо. Понимаю, неприятно, когда свидетели предпочитают говорить только с конкретным человеком или только с женщиной. Раньше я не думала, что тебя это беспокоит. В конце концов, я ничего от тебя не скрываю. Вспомни, я первым же делом попросила, чтобы тебя назначили моим напарником.

— Да, прости, я погорячился, — признал Йохан, обеими руками зарываясь себе в волосы. — Что будем делать с Мартином Раймерсом?

— Сначала узнаем, какие отношения связывали его с Марией, а потом осторожно спросим, что он думал о предложении Логенера и хотел ли на ней жениться. С Лизой Беренс мы ходили по тонкому льду, опрашивая ее без родителей, но Мартину Раймерсу не пятнадцать. Ему придется ответить на наши вопросы. А нам, если понадобится, придется на него слегка надавить.

— Хорошо. Звучит разумно. Кто из нас возьмет на себя роль плохого копа?

Лена улыбнулась.

— Сегодня — однозначно ты. Думаю, Мартин не привык к тому, что женщины много говорят и проявляют напор. Если я ошибаюсь, то нам останется только импровизировать.

— О, импровизировать мы умеем! — усмехнулся Йохан.

Лена положила диктофон на стол и посмотрела на Мартина Раймерса. Юноша явился в участок ровно в десять. Темные, зализанные назад волосы, высокий — метр девяносто, может, даже чуточку больше. Коричневые вельветовые брюки, рубашка в крупную клетку, черные ботинки. Рукопожатие крепкое, взгляд направлен в пол — казалось, Мартин не осмеливался смотреть на Лену. Он сидел, наклонившись вперед и согнув спину, беспокойно теребил руки и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Спасибо за то, что согласились прийти, — сказала Лена и включила диктофон. — Допрос свидетеля Мартина Раймерса по делу о смерти Марии Логенер.

Она назвала дату и время и задала первый вопрос:

— Господин Раймерс, не могли бы вы рассказать о том, какие отношения связывают вас Логенерами, в частности с их дочерью Марией?

Громко сглотнув, Мартин перевел взгляд на Йохана, потом снова посмотрел на Лену и растерянно переспросил:

— Отношения?

Лена решила задать наводящий вопрос:

— Вы работаете на господина Логенера?

— Да, помогаю ему немного. Я ничего не заканчивал, профессионального образования у меня нет, но я собираюсь это исправить. — С каждым словом Мартин говорил все увереннее. — На острове непросто устроиться к кому-нибудь в подмастерья.

— Как давно вы знаете Логенеров?

— Очень давно, — ответил Мартин. — Они дружат с моими родителями, и мы… — Он осекся.

— Вы часто видитесь на церковных собраниях?

— Да, конечно. Мы всегда приходим на собрания.

— Тогда вы наверняка знаете Иоганну Логенер, — добавил Йохан. Он говорил спокойно и без заметных эмоций.

— Да, знаю.

— Она вышла из общины? — спросил Йохан.

— Да, она учится в Киле и не приезжает на остров.

— Она не разделяет вашу веру?

Мартин почти незаметно пожал плечами.

— Не понимаю, о чем вы.

— Когда вы в последний раз разговаривали с Марией? — осведомилась Лена, подаваясь вперед.

— С Марией? Давно.

— Так давно, что даже не помните?

— Что? Нет, помню. В Утерзуме. Мы, то есть наши семьи… В тот день наши…

— В тот день было собрание вашей религиозной общины. Господин Логенер рассказывал об этом. Вы приглашаете на свои собрания прихожан из Амрума и с материка?