Два года назад, еще в первом классе, Ксюша Ермакова и Наташа Ласточкина пришли в детскую библиотеку записываться в читатели. Библиотекарь дала им две красивые книжки с яркими рисунками. На одной книжке был нарисован мальчик с лохматой рыжей дворняжкой, а на другой — белый петух.

— Нам не надо разное, — сказала Ксюша, — нам надо одинаковое.

Библиотекарь удивилась.

— Зачем вам одинаковое? Прочитаете каждая свою книжку, потом поменяетесь.

— Нет, — сказала Ксюша, — мы вместе хотим.

Библиотекарь заулыбалась и даже вышла из-за стола.

— Дружба на всю жизнь?

— На всю, — сказала Ксюша.

Тут библиотекарь перестала улыбаться и вздохнула.

— Чтобы дружить всю жизнь, надо очень уважать друг друга.

— А мы уважаем, правда, Наташа?

Наташа кивнула, покраснела и спряталась за Ксюшину спину. Тогда библиотекарь взяла обе книжки, поставила на полку, а взамен дала девочкам одну толстую: «Сказки братьев Гримм».

— Читайте вместе. Вслух. Так даже интереснее.

Читать вместе было и в самом деле интереснее. И смеяться веселее. Даже грустить и то веселее. А придумывать, что будет дальше, когда сказка в книжке кончалась, всего лучше. Можно было что хочешь придумать. Самые необыкновенные чудеса.

Однажды Ксюша придумала, как добрая фея подарила Золушке свою волшебную палочку. Отправились Золушка с Принцем в разведку и всех фашистов и полицаев превратили в крыс. А потом Принц заиграл на волшебной флейте и утопил всех крыс в море. И не осталось с той поры на земле ни одного фашиста.

Наташа даже в ладоши захлопала, так понравилась ей Ксюшина придумка. Она сказала, что это лучше, чем в настоящей сказке. В настоящей сказке только Золушка и Принц стали счастливыми, а в Ксюшиной придумке все люди.

Ксюшина мама, Лидия Сергеевна, тоже слушала, слушала, как девочки придумывают, а потом сказала, что если бы со злом было так легко справиться, как это бывает в сказках, то на земле давно был бы коммунизм. «Ничего себе — легко, — возразила Ксюша, — пойди попробуй достань волшебную палочку, правда, Наташа?» Наташа закивала головой. Она всегда соглашалась с Ксюшей, потому что Ксюша смелая, быстрая, языкатая, а Наташа робкая — только со своими и разговаривает, а с чужими все больше молчит и слушает. Так у них и шло: выговорит Наташа десять слов за день, и то восемь из них — в школе, а все остальные слова Ксюша за двоих выговаривает, и уж будьте спокойны, ни себя, ни подружку никому в обиду не дает.

Многие посторонние люди думали, что они сестры, хотя Ксюша рыжая, нос в крапинку и глаза зеленые, как у кошки, а Наташа беленькая. У Ксюши волосы разлохмаченной копной, и не успеет надеть форму, как она мятой делается, а у Наташи две мягкие косички с голубыми бантами, и вся она такая чистенькая, складная, как первоклассница на обложке букваря.

И вдруг… Наташа поссорилась с Ксюшей. Вначале Ксюша даже не поняла, что Наташа с ней поссорилась. А когда поняла, то очень удивилась и обиделась на всю жизнь.

И главное, из-за такой ерунды, переживала Ксюша, просто что-то невозможное случилось с Наташей. Молчала, молчала и вдруг… разговорилась.

А ссора получилась вот из-за чего.

Последним в этот день должен был быть урок рисования. Но вместо художника Семена Семеновича в класс пришла Софья Петровна.

Софья Петровна совсем недавно кончила учительский институт. Девочки страшно гордились, что у них самая молодая и красивая учительница в школе. А мальчишки уважали ее за то, что она никогда не жаловалась директору и здорово играла в футбол. Правда, в футбол Софья Петровна перестала играть после родительского собрания. Отец Маши Митрохиной сказал тогда, что учительница не должна бегать по полю с мальчишками, что этим она роняет авторитет преподавателя.

Глупо, конечно. Это все понимали. Если бы Софья Петровна играла плохо, тогда уронила бы этот авторитет, а она стояла в воротах намертво, как настоящий Яшин, и третий «Б» всем классом не смог забить им ни одного гола.

— Ребята, — сказала Софья Петровна, — должна огорчить вас: четвертого урока не будет.

Класс взвыл от радости. Софья Петровна засмеялась.

— Ах вы, лодыри этакие! Петя, сядь на место. А теперь я вас действительно обрадую. Мы совершим с вами сегодня путешествие в бумажное царство! Кто из вас знает, где оно находится?

Шум поднялся невообразимый. Петя Григорьев даже влез на парту, чтобы его слышнее было.

— В библиотеке!

— На почте!

— Макулатуру пойдем собирать!

Ксюша сложила ладони рупором и перекричала всех:

— А я знаю! Знаю! Мы на Эл-пе-ка пойдем!

Маша Митрохина тут же вскочила:

— Я тоже догадалась! Я еще первее Ермаковой догадалась!

Софья Петровна постучала указкой по столу.

— Успокойтесь, ребята. Ксюша угадала правильно. Мы сейчас поедем в Эжву на наш лесопромышленный комплекс. Вы уже слышали, наверно, наш Эл-пе-ка — одно из самых крупных предприятий целлюлозно-бумажной промышленности в Европе. Но одно дело — слышать, а другое — увидеть собственными глазами, например, изготовление картона, бумаги для тетрадок, учебников и ваших любимых книжек. И вообще, ребята, мне хочется, чтобы прежде всего вы увидели красивую, самоотверженную работу людей и поняли, как велика наша страна, если такой огромный комплекс день и ночь делает бумагу, а ее все равно нужно еще больше.

Ксюша повернулась к Наташе и сказала как будто между прочим, но так, чтобы услышала Митрохина:

— Никто не догадался, а я сразу догадалась!

И показала Митрохиной язык. Митрохина побледнела и отвернулась. Она всегда бледнела от злости, если учительница хвалила другого или ставила ему оценку лучше, чем ей.

— Автобус подойдет с минуты на минуту, — сказала Софья Петровна, — одевайтесь и подождите меня возле автобуса.

Ребята вскочили и ринулись к выходу, сталкиваясь в дверях.

Ксюша с Наташей первыми влетели в раздевалку, сдернули с вешалок шубы и шапки и выскочили на крыльцо, одеваясь на ходу.

Ах, как здорово было на улице! День выдался просто удивительный! Солнце, такое редкое в Сыктывкаре зимой, светило сегодня вовсю. Каждая снежинка в сугробах на газонах школьного сквера, на заиндевелых ветках деревьев, на крышах домов сияла, как маленькое солнце. От этого сияния все вокруг: заснеженный город, зеленоватое холодное небо — словно заволокло розовой дымкой.

На дороге против школы уже стоял синий автобус с двумя красными флажками. Рослый шофер ходил возле автобуса и стукал валенками по колесам. На шофере были надеты ватные брюки и серый пуховый платок, завязанный на спине узлом.

— Дяденька, — крикнула Ксюша, подбегая, — это вы за нами приехали?

Шофер обернулся, опустил темные узкие глаза на Ксюшу и насмешливо улыбнулся накрашенным ртом. Ксюша смутилась.

— Я. Застегнись — простудишься. Где же ваша учительница?

В это время из школы торопливо вышла Софья Петровна. Она на ходу заправляла короткие светлые волосы под красную вязаную шапочку с помпоном.

— Ребята, побыстрее…

Ксюша устроилась на переднем сиденье рядом с учительницей. Напротив нее у окна села Наташа. Окна в автобусе замерзли, и подруги сразу же принялись дышать на стекла и тереть их варежками.

Когда автобус тронулся, Софья Петровна сказала:

— Так вот, мои дорогие, представьте себе, что наш автобус не простая машина, а «машина времени». И мы с вами совершим сейчас путешествие в прошлое нашего края, а из этого прошлого — в настоящее.

Ребята перестали протирать окна и с удивлением уставились на учительницу. Даже Галя Серегина, про которую говорили, что она способна уснуть возле доски, отвечая урок, и та заинтересовалась.

Автобус неторопливо прокатил мимо деревянных двухэтажных домов и свернул на старую дорогу, которая шла через старинное село Тентюково.