— Это почему еще “Тася на свою беду”? Я хочу ей помочь!

— А она то знает, почему ты хочешь ей помочь, Андрюш?

Дашка укусила пряник, и хлебнула из чашки, выжидающе глядя на меня.

— Или мне показалось?

— О чём ты?

— Как ты думаешь, о чём это я? Молоденькая светловолосая девушка с младенцем на руках… я невольно провела аналогию — молодой девятнадцатилетний Туманов. Молоденькая девушка, которая случайно от него забеременела…

— Хватит.

Холода в моем голосе хватит, что бы заморозить Африку к чертям собачьим. Я бью кулаком по столу раз. Потом второй. На третий — Дашина чашка падает на пол и разбивается.

— Прости. Я не хотела.

Но слов сестры я уже не слышу, потому что ухожу. И даже прощаться и благодарить не собираюсь, меня затопил гнев, а я не хочу причинять кому либо вред. Я еду в больницу, где была сегодня моя молодая жена Таисия, с нашим с ней ребенком, проверяю, все ли урегулировал Герман. Созваниваюсь с родителями девчонки, которых ждут слишком уж много новостей для одного дня. Потом я сижу у двери комнаты где спит моделька и не могу заставить себя войти.

Слова Даши ножом режут меня изнутри. Кромсают мои органы и не дают уснуть.

Даша не права.

Она не может быть права.

Я помогаю Тасе не из-за этого!

Ближе к утру хнычет младенец, а Таська спит, и я не хочу ее будить, забираю девочку, и бреду на кухню, читать инструкцию и делать смесь.

Взрослый же мужик, должен разобраться с такой мелочью.

Охрана провожает меня удивленными взглядами, но молчит, боясь вылететь с хорошо оплачиваемой и престижной работы.

Я грею чайник, неумело покачиваю кроху, сыплю смесь в бутылку, заливаю кипятком. Хрен его знает, почему там комочки и как вообще такой байдой кормить. Без интернета мне не обойтись, но кроха ждет. Смотрит таким умным и все понимающим взглядом. А ведь у нее даже имени пока нет. Тася так и не ответила, как хочет ее назвать.

Я держу в руках новую жизнь.

Менее чем за сутки я женился и стал отцом этого ребенка. Да, только на бумаге. Но мне так плохо, а эта малявка отвлекает. Я закутываю ее и выхожу на улицу как был, в футболке и тонких пижамных штанах, не заботясь о том, что уже но ночам холодно.

Девочка засыпает, а я просто сижу в кресле — качалке, слегка прикрыв глаза, пока не слышу испуганные Таськины шаги и голос.

Она ругается на меня, ребенка хватает, а я только и делаю, что смотрю на ее ноги длинные, и просвечивающееся через футболку белье. Я то толстокожий, но девчонка может и заболеть, поэтому я настойчиво толкаю ее к дому, в тепло. Там, где мы можем спокойно поговорить.

— А вы скажете правду, почему захотели, что бы именно я стала вашей женой?

Возможно я скажу тебе только часть правды. Только то, что тебе следует знать, но не больше. Остальное замуровано глубоко у меня внутри, и если это вытащить наружу, то ты, Тасенька, будешь бежать от меня с ребенком точно так же, как бежала от Басалгина.

Андрей

Я привык возвращаться в полный голосов дом.

Таська была шумной, любила включать музыку, танцевать под нее и петь, если никто не видит, но я видел. Урывками правда. Через не зашторенное окно, или стоя в двери, пока меня не заметят.

Прошла неделя и должны были приехать ее родители на траурные мероприятия.

Мы впервые поссорились, но даже это не могло повлиять на мое решение, быть с ней.

— Андрей… — Уже прогресс! Она перестала называть меня по имени отчеству и на “Вы”. — Что я скажу родителям?

— Правду.

— Как ты себе это представляешь?

— А ты им соврать хочешь? Что например? Если чужие люди знать не знают, была ты беременна сразу после выпускного или нет, то родная мать сто процентов в курсе! Единственное, чего ты добьешься, так это причинишь ей еще больше боли. Ей не сладко сейчас.

Да и я уже с ними разговаривал по телефону, обговаривая детали.

Мама Таськи плакала, отец пытался наехать и обвинить меня во всех смертных грехах, но потом понял всю серьезность моих намерений, проблем в которые ввязалась Татьяна и отступил.

Главное было — оградить их от возможного общения с Басалгиным. Мои люди следили за телефонными разговорами, передвижениями, да а всем подряд, но прямых попыток забрать тело Татьяны или присутствовать на похоронах криминальный авторитет не предпринимал.

Таська же, хоть и плакала по ночам, думая что я ничего не замечаю и не слышу, днем окуналась с головой в материнство, не замечая ничего другого вокруг. Девочка была её. Безоговорочно.

Даже родителям она не хотела до конца признаваться, что ребенка рожала не она, а старшая сестра.

В ней играли эмоции. Отчасти детские и наивные, но взрослеть всегда приходится резко. Наступает такой момент, когда жизнь бьет тебя мордой об асфальт, фигурально выражаясь, и хочешь — не хочешь, но нужно подстраиваться!

— Тася, это не обсуждается.

— Им от этого не легче будет.

— Я так не считаю.

— Да кто тебе дал право решать то?

— Ты. Когда подписала наше свидетельство о браке.

Я выпил кофе, позвонил водителю, уточнить встретят ли они родителей Таси, потом глянул на ребенка перед уходом из дома.

— И еще один вопрос остается не решенным…

— Мы вроде бы все подготовили…? — Девушка стояла в пижаме посреди кухни и складывала крошечные детские вещички аккуратной стопочкой.

— Имя. Ей нужно имя.

Тася села на стул и спрятала лицо в ладонях, опять разводя влажность.

Женщина есть женщина. В любом случае.

Пришлось опускаться на корточки, погладить по макушке и расцепить мертвую хватку, заглядывая в глаза.

— Ты не виновата в том, что произошло. Ты ничем не могла помочь, или изменить то, что случилось. Твоя сестра сама делала выбор с кем состоять в отношениях и рожать или нет ребенка, который в результате этих отношений появился.

— Она была бы лучшей матерью, чем я. — Всхлипнула девчонка.

— Мы этого уже не узнаем.

Поддаваясь порыву, я провел большим пальцем по мокрой щеке, наклонился и коснулся соленой кожи губами.

Даже если она и была ошеломлена, то не сказала ни слова, и не отстранилась в страхе или отвращении. Возможно, хоть самую малость, но я ей нравился.

— Андрей, подожди!

Я хотел встать, но она меня удержала. Закусила нижнюю губу, от чего та налилась ярко алым цветом.

— Что, Тась?

— Когда родители приедут… нам же. Ну это… ка бы…Понятно же?

— Ничего не понятно. — Честно ответил я.

— Спать! Нам же нужно вместе спать!

— Ах это… Было бы не плохо. Рад, что ты сама предложила.

И пока она, вся красная как рак, думала как опровергнуть мою догадку, я, смеясь, вышел из дома и поехал в Администрацию.

Впервые мне хотелось побыстрее расправиться с делами и вернуться.

Таська с честью выдержала все испытания, которые пришлось преодолеть в ближайшие дни. Пережила не простой разговор с родителями и все траурные мероприятия.

Она даже за руку меня взяла, в момент, когда ей особо была нужна поддержка, и в моей, забетонированной наглухо, душе что-то всколыхнулось.

— Спасибо что разрешил им погостить еще неделю. — После того, как родители уехали, Таська зашла ко мне в кабинет, и присела на уголок стола, стараясь смотреть прямо в глаза.

— Не за что.

— Есть за что. Им так хотелось… немного побыть с Манюней.

— Это ты имя такое придумала для ребенка? — Я выгнул брови и откинулся на спинку кресла.

— Полное — Мария.

— Мне нравится.

— И папе с мамой понравилось.

Отец Таськи подошел ко мне в первый же вечер, и предупредил, что если я ее обижу, то буду иметь дело с ним. Хороший мужик. Простой и дочь свою любит.

Только вот Тасю я обижать не планировал.

Мне нужно было ее как то приручить, и продвинуться дальше задушевных разговоров и одного единственного поцелуев в щеку.

На ней были надеты короткие шортики и майка. Просвечивающая абсолютно все.