– Юна-тян, я ухожу, – сообщил мне Рихард, и я аж подскочила от неожиданности.

Я мыла посуду и за шумом воды совершенно не услышала как он подкрался.

– Хорошо, – ответила я, не зная как мне реагировать на это.

Личное общение – это не телефонный разговор, когда после прощания ты прекращаешь разговор и все.

Наверное, сейчас я должна сказать что-то еще? Или сделать? Или что?

– Я приеду примерно в четыре часа дня, – сухо говорил Рихард. – На тебе дом. В три к тебе придет девушка Рита. Она поможет тебе сделать соответствующую прическу и макияж. Так что к моему приходу ты уже будешь готова.

– Хорошо, – снова согласилась я.

– Не думай, что будешь сидеть целыми днями сложа руки, – Рихард вновь подошёл ко мне слишком близко. Настолько, что я даже инстинктивно встала на носочки и почти села на край раковины. – С завтрашнего дня ты начнёшь учиться. У тебя будут репетиторы из разных сфер деятельности, так что если ты за эти полгода не определишься с призванием, то хотя бы будешь подготовлена к самостоятельному поступлению в любой приличный ВУЗ.

– Ладно, – я печально опустила глаза.

Вот учиться мне не хотелось совсем. А зная Рихарда, могу предположить, что он забьет мне двенадцать часов в сутки репетиторами – не меньше.

– До вечера, – сообщил Рихард, но не сдвинулся с места.

– До вечера, – прошелестела я, ещё дальше усевшись на раковину.

– Не стоит так делать, – Рихард быстро прошёлся ладонями по моим бедрам. А затем, проникнув под подол платья, он обхватил меня за бедра и стащил вниз. – И в следующий раз я рассчитываю на более ласковое прощание с твоей стороны.

Рихард ещё раз сверкнул на меня глазами, а после холодно развернулся и ушел.

Я так и простояла десять минут, не понимая, что произошло.

Некоторые действия Рихарда меня откровенно пугали и вводили в ступор, а некоторые возвращали меня осознанием к тому, что я давно знаю его и доверяю этому человеку.

После мытья посуды я решила поотмокать в ванной. Смыть с себя всю смуту. А ещё мне хотелось посмотреть… на себя. Как я выгляжу в обнажённом виде. Что если во мне есть что-то такое, что оттолкнет Рихарда?

Полностью раздевшись перед зеркалом Я взглянула на себя, неловко прикрываясь руками. Не знаю почему, но я всегда стеснялась смотреть на себя обнаженную в зеркале. Затем я повернулась задом, боком и снова передом. Отнять рук от своих интимных мест я так и не решилась. Наконец я не стала больше себя мучить и залезла в пенную ванную.

Понежившись сорок минут в ароматной пене, я тщательно выкупались, а потом вымыла после себя ванную. После решила заняться самым успокаивающим для себя делом – мытьём окон. Это была для меня медитация в чистейшем виде.

У меня даже промелькнула мысль, что из меня бы вышла отличная домработница. Но какая же это престижная профессия, которую все от меня добиваются? Надо думать в другом направлении.

Так, вымыв окна на всех двух этажах дома Рихарда, я упала на кровать в спальне и проспала час до прихода той самой девушки Риты.

Ещё час ушел на макияж и прическу.

Я была уверена, что меня накрасят как типичную гейшу: белое лицо, с красными губами. Но мой образ был гораздо мягче. Ничего выбеливать мне не стали. Только глаза немного выдавали во мне азиатские мотивы. У меня были длинные стрелки, красные тени и камушки вдоль стрелок, а вместо осветленного лица у меня были осветленные губы. Они сливались с цветом кожи, отчего лёгкие румяна и красные тени выглядели ещё ярче.

Прическа тоже была не классического стиля. Мне не стали набивать волосы всякими посторонними предметам, чтобы создать большой объем. Лишь сделали элегантный пучок, закреплённый двумя палочками, с которых красиво свисали искусственные цветки вишни.

Я выглядела очень молодо и свежо. Совсем девочкой. Робкой и стеснительной, судя по искусственным румянам.

– А что я надену? – спросила я, откровенно любуясь собой.

– Господин Никель сам Вас оденет, – девушка чуть склонилась вперёд, изображая тень поклона, но все же сделала это довольно почтительно.

Однако слово «сам» мне очень не понравилось. Я снова вспомнила сцену в ванной, отчего у меня затрясло руки мелкой дрожью.

Явно назло моим тревогам, я услышала тихие шаги, и в спальню вошёл Рихард. У него в руках был большой свёрток ткани. Даже нескольких тканей, и я вся побледнела от страха.

– Господин Никель, – Рита склонилась почти пополам в поклоне.

Вот это уважение к Рихарду! Я ее даже на долю секунды приревновала. Но все же я была так напугана, что не могла больше ни о чем думать, кроме как о переодевании.

– Хорошо, спасибо, – сухо ответил ей Рихард, и девушка тут же испарилась из комнаты.

– Я оденусь сама! – воскликнула я, когда Рихард двинулся ко мне.

– Сама ты не сможешь, – парировал Рихард и за секунду настиг меня. – Хватит, Юна-тян. Ты покоришься мне в любом случае.

Рихард властно притянул меня к себе за талию.

– Не надо! – я затрепыхалась, но Рихард тут же меня остановил.

– Не сопротивляйся, иначе испортишь прическу, – спокойно сообщил он и кровожадно потянул замочек на моём платье вниз.

– Господин Рихард… – вновь захныкала я, но уже не сопротивляясь.

Мало ли как он меня отругает, если я испорчу прическу.

– Чего ты так боишься? – серьезным тоном спросил он. – Я ведь не сделал тебе ничего плохого. Разве я трогал тебя с похотью в прикосновениях? Или смотрел оскорбительным взглядом?

– Нет, – прошептала я, и в это же момент Рихард расстегнул молнию платья до конца и, так как оно было мне немного великовато, то оно просто спало к моим щиколоткам.

– Тогда что? – Рихард спокойно помог мне перешагнуть через платье, а затем аккуратно повесил его на вешалку в шкаф.

Я не решалась в этом признаться. Мне казалось, что после такого Рихард сочтет меня маленькой девочкой и не захочет больше возиться со мной. А мне очень хочется остаться с ним. Хотя бы ещё немного.

Но когда мужчина расстегнул мне лиф, я зажалась и проскулила:

– Мне стыдно, когда я голая.

– Всем стыдно, – обыденным тоном парировал он. – Ну и что? Повторяю: я не смотрю на тебя оценивающе и не прикасаюсь к интимным частям тела. Я просто помогаю тебе одеться.

Этот аргумент был настолько железобетонным, что я застыла на месте. Все мои отмазки, какие бы я ни придумала, в конечном итоге разбились бы об один и тот же ответ Рихарда. Я почувствовала себя в ловушке, но в какой-то очень безопасной.

Воспользовавшись моим ступором, Рихард снял с меня лиф, оставив в одних трусиках.

– Традиционный костюм гейши – очень сложный, – с непробиваемым спокойствием говорил он, надевая на меня нижнюю юбку красного цвета.

Юбка была до щиколоток из мягкой, но плотной ткани.

– Красный цвет нижней одежды, в частности нижней рубашки, воротничок которой будет видно, означает, что ты – майко – ученица, – продолжал он, пока надевал на меня белую почти прозрачную рубашку с плотным красным воротничком.

– Если на воротничке нет вышивки, значит, что твое обучение только началось, – пояснил он, запахнув рубашку у меня на талии. – И, если ты сделаешь что-то не так, даже очень сильно не так, то тебя не будут судить слишком строго.

Мне стало спокойнее, когда наконец мое тело больше не было обнажено. И теперь я со страхом, но вместе с тем и интересом, слушала Рихарда.

Тем временем мужчина надел на меня кимоно красного цвета и подпоясал его красным поясом. Далее он надел на меня ещё одно кимоно, но уже шёлковое. Оно было молочно-белого цвета, но пестро украшенное красными узорами.

– Кимоно майко всегда ярче, чем кимоно опытной гейши, – говорил он, тщательно разглаживая мне воротнички двух кимоно и рубашки, выглядывающими один над другим. – Допускается, чтобы майко брали своей красотой, в то время как опытным гейшам красота не так важна. Они могут взять одним движением глаз, жестом руки или даже кратким вздохом.