Рихард, конечно, очень ценил такое отношения брата, но все же решил, что проблема с Юноной требует немедленного решения.

Поэтому прямо с чемоданом он направился домой к Юноне. Рихард заранее узнал, что в субботнее утро, девушка будет дома – заниматься хозяйством вместе со своей матерью, поэтому не стал откладывать разговор в долгий ящик.

Быстро добравшись до нужного района, мужчина поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь.

– Рихард? – удивилась Валентина Павловна – мама Юноны, когда открыла дверь. – Вы вернулись? А мы Вас ждали только послезавтра. Что-то случилось?

Валентина Павловна крайне недоверчиво относилась к мужчинам. Две ее дочери уже вышли замуж, но она по-прежнему не могла найти общий язык со своими зятьями. Однако к Рихарду она питала удивительное доверие. Он мог бы заручиться, что даже нравился ей своей строгостью, педантичностью и дисциплиной. Она всегда отмечала, что Рихард положительно влиял на ее младшую дочь Юнону, и бывало сама жаловалась ему на нее в редких телефонных разговорах.

– Юнона! – женщина позвала дочь, но в квартире так громко гудел пылесос, что девушка ее бы не услышала. – Ой, Вы проходите, – захлопотала она. – Еще и с чемоданом! Вы же устали с дороги. Может, хотите поспать?

– Ничего не нужно, – сухо ответил Рихард. – Я бы хотел поговорить именно с Вами, поэтому, напротив, настаиваю, чтобы Юнона продолжила свои домашние дела и не вмешивалась в разговор.

– Д-да, конечно, – растерялась женщина и попыталась забрать чемодан, но Рихард не разрешил ей этого сделать. – Позвольте я Вам сделаю чай? Или кофе?

– Воды, пожалуйста, – Рихард по привычке чуть склонил голову, но вспомнил, что он уже не в Японии и поклоны теперь ему будут нужны не часто.

Валентина Павловна растеряно направилась на кухню, очевидно не зная как еще проявить свое гостеприимство, чтобы угодить мужчине.

Шум пылесоса тем временем затих и в гостиной появилась удивленная Юнона. Рихард взглянул на нее тяжелым взглядом и критически осмотрел ее внешний вид: растрепанный хвост на голове, домашний спортивный костюм с потрескавшимся принтом на груди, а также полное отсутствие макияжа и маникюра. Конечно, она не ждала гостей, и убиралась в том, в чем ей было удобно, но Рихарду все равно не понравился ее неопрятный вид.

– Здравствуйте, – произнесла она, а на ее лице отразились одновременно радость и страх.

– Продолжай свою работу, – вместо приветствия ответил он. – Я приехал поговорить не с тобой.

Плечи девушки тут же поникли. Очевидно, ей было обидно услышать такие слова, но на данный момент Юнона не заслужила ничего другого, по мнению Рихарда.

– Иди, Юнона, – с укором произнесла мать.

Валентина Павловна действительно была разочарована поступками дочери и скрыть это было трудно.

Юнона печально вышла из маленькой гостиной и поплелась продолжать работу по дому.

– Я перейду сразу к делу, чтобы не отнимать Ваше время, – сообщил Рихард, хотя знал, что женщина была бы не против с ним поговорить просто так. – Как я вижу, Юнона совсем отбилась от рук, и ее поступки уже не входят ни в какие рамки.

– Да, – вздохнула Валентина Павловна, – не понимаю, что с ней происходит. Обе мои другие дочери такие скромные, тихие, а Юнону я просто не понимаю. Как мне на нее повлиять?

– Думаю, именно Вы на нее повлиять уже не сможете, – честно ответил мужчина. – Ей нужно по-настоящему строгое воспитание. Чтобы никаких поблажек, и не давать ей спуску ни на секунду.

– Ой, – растревожилась женщина, – где же мне такое взять?

– Я могу лично заняться ее воспитанием, – прямо заявил Рихард. – Если Вы доверите мне свою дочь.

Валентина Павловна округлила от удивления глаза и замолчала. В ее голове плодились вопросы, но она не знала как задать их вежливо и тактично.

– У нас будет взаимовыгодное сотрудничество, – пришел ей на выручку Рихард, – пока я здесь мне нужна будет девушка на консумацию. То есть Юнона будет сопровождать меня на всех деловых встречах. Никто ее трогать не будет. Более того, ей даже говорить не придется, потому как все разговоры будут либо на немецком, либо на японских языках. Как бы грубо это не прозвучало, но девушки на деловых консумациях выполняют роль мебели – не больше. Они должны только быть красивыми и молчаливыми. Это все. У меня нет времени искать кого-то на эту роль, поэтому я имею смелость предложить такую должность Юноне. Таким образом, я смогу заниматься ее воспитанием, а она избавит меня от бесполезных поисков другой девушки.

– Но, я боюсь, что она подведет Вас, – женщина с сомнением сдвинула брови на переносице. – В ней нет изысканных манер, да и молчать она не умеет.

– Это уже будет целиком моя забота, – отрезал Рихард. – У меня также есть ряд условий. Юнона не будет жить с Вами, чтобы Вы ее не жалели – раз; как бы она ни плакалась Вам, Вы не пойдете у нее на поводу – два; и все решения и последнее слово всегда будут за мной – три. Подумайте до завтра, я Вас не тороплю.

– Я доверяю Вам, Рихард, – виновато заговорила Валентина Павловна, – и действительно всегда ставлю Вас Юноне в пример. Вы по-настоящему умный и серьезный мужчина. Но зачем Вам такие сложности?

– Потому что во всем, что произошло есть и моя вина, – ответил он. – Юнона доверяла мне. Все это время она сообщала обо всех своих проблемах и всегда советовалась со мной. Если же она дошла до такого, значит, в какой-то момент я ее не услышал, не пришел на помощь, не сказал нужные слова. А сейчас слова уже бесполезны. Юнону исправит только дисциплина и постоянная работа над собой.

– Так что подумайте, Валентина Павловна, – Рихард поднялся с места. – Все взвесьте. С Юноной не советуйтесь. Я заеду за ней завтра ровно в девять утра и помогу перевести ей все вещи.

Рихард прекрасно знал, что женщине будет трудно принять решение, поэтому мягко и ненавязчиво закольцевал разговор так, чтобы не оставить ей права выбора.

– Мам, что он сказал? – я подскочила к маме, не в силах сдержать любопытство.

И хоть в последний месяц у нас с ней были очень натянутые отношения, но сейчас я не выдержала.

– Что же он мог сказать? – укоризненно взглянула на меня мама. – Он ужасно сердится на тебя. Видишь: даже разговаривать с тобой не захотел. Настолько ты его разочаровала.

Обида жёстко кольнула меня прямо в сердце.

Никто меня не понимает. Абсолютно никто! Теперь мне этим институтом будут попрекать до конца жизни!

Да, вот такая я ни на что не способная. Позор семьи. Да если бы у меня было настоящее увлечение разве бы я стала бросать любимое дело? И я ведь не сижу сложа руки. Я пытаюсь себя найти. Уже столько всего перепробовала! Но всем нужен только конкретный результат. Как будто я сама от этого не мучаюсь.

Я резко развернулась, чтобы мама не заметила моих влажных глаз и направилась в свою комнату.

Переоденусь и уйду! Все равно куда. Всем без меня будет только лучше.

– Подожди, – мама настигла меня и заглянула мне в лицо. – Он сказал вовсе не это.

Она тяжело выдохнула.

– Он предложил мне нечто странное… я не знаю как на это отреагировать.

Обида все ещё жгла мне горло, поэтому я не задавала наводящих вопросов. Если ей не хочется говорить, пусть не говорит. Мне все равно. Я так ждала приезда Рихарда, он ведь обещал помочь, а на деле он просто сообщил маме насколько сильно разочарован во мне. Сказал это даже не мне в лицо, будто меня и не существует больше.

– Он хочет, чтобы ты… какое же это слово-то было? – мама тщетно пыталась вспомнить что-то важное, но все же продолжила разговор без этого таинственного слова. – Он хочет забрать тебя завтра к себе.

– К себе? – я так удивилась, что мгновенно забыла о своих мыслях.

– Да, – мама с каждой минутой становилась все растеряннее и печальнее. – Он сказал, что ты будешь ходить с ним на все его деловые встречи, но тебя никто не будет трогать. И что он лично займётся твоим воспитанием. При этом ты должна будешь жить у него. Я не знаю, что это означает. И не знаю, что ему ответить.