Где ты, как ты?
Дай о себе знать, хотя бы кратко.
Ощущаю, понимаю, принимаю ускорение.
Осень прохладная
Снежинками первыми порадовала,
Вызвала изумление.
Суета быстрее падающих снежинок —
Как в электрической мясорубке,
Без остановки; и информация попутная
Летит по планете всей.
Но от тебя нет вестей.
Дружба – это своего рода служба,
Которая по спирали управляется мотором жизни.
И я остро ощущаю движение, но тебя не вижу.
Помню тебя в субботу в модных ботах на «Красном
Балтийце»
Около овощного магазина с незадачливой витриной.
Из магазина в магазин мелькали лица.
Шёл дождь. Ты приветствовала меня улыбкой
дежурной —
Хорошо была воспитана,
вращалась в среде гламурной —
С киношниками, артистами, журналистами, с талантами
юными.
Двигалась быстро, решала быстро, блистала
остроумием.
А я девчонка пятнадцати лет, к шестнадцати
приближалась,
Мне нравились оперетта, кордебалет и милые шалости,
Писала стихи по веленью души, ходила на стадионы
Слушать маститых поэтов, посещала вечернюю школу,
Время от времени читала – без системы,
в свободное время,
Обладала хорошим вкусом,
Одевалась эффектно,
В основном в одежду с иностранными этикетками,
купленную в Союзе.
Посещала храмы, молилась страстно,
почитала Бога.
Ходила на концерты в зал Чайковского, не часто,
слушала классику, заряда хватало надолго.
Я подняла воротник, было ветрено.
Ты предложила свой пропуск в Дом архитектора.
Просто тебе было очень некогда.
Мой вектор судьбы изменился…
А дождик тебя торопил, с тобой торопился
К твоему единственному,
Думаю, он тебе до сих пор снится…
Я заскочила в подвал цирюльни, поиграла в «Фильку»
[3],
Поскакала радостная домой, вырядилась в синие
колготки,
в изумрудные на высоких каблуках шпильки,
в сиреневое платье до колен
(современное)
с круглым вырезом чётким.
Соорудила из алых волос бабетту
[4],
Надела на руку изумрудную браслетку
И поехала в Дом архитектора вместо оперетки.
Ехала и думала: «Знания мои об архитектуре дремучие,
Наверное, будет скучно».
Водитель притормозил, остановился, я расплатилась,
открываю тяжёлую дверь,
оказалась среди множества людей,
удивилась.
Прошла к столику регистрации.
Похоже, здесь проходила картинная акция.
Окружающие меня почтенные мужчины
зааплодировали.
Я посмотрела по сторонам: что за диво?
Все действительно мне аплодировали многократно.
Среди всех был известный художник Никогосян
Николай Багратович,
Давно отмеченный премиями, призами.
Это был немолодой невысокого роста мужчина,
армянин,
В синей рубашке из поплина,
с умными спокойно-пронзительными глазами,
На его свежевыбритом лице почти не было морщин.
Время вечернее – около семи.
Он подошёл ко мне, представился и предложил
поужинать в ресторане, в кругу его семьи.
Похоже, он в этом здании – художник-старожил…
Когда мы поднялись в ресторан, то за накрытым столом
сидели его жена с дочерью.
Николай Багратыч: «Смотрите, какую я драгоценность
обнаружил,
какая красавица будет с нами ужинать,
попотчуем.
Обращаясь ко мне: «Галя, о важном поговорим потом».
Потом мы встречались в его мастерской —
Пресненский Вал, дом пять.
Я уставала, приходила поздно домой,
А на следующий день возвращалась опять.
Его часто отвлекали по телефону,
Наконец картина была готова: я на алом фоне
сидела на стуле, в синих колготках,
в сиреневом платье с круглым вырезом чётким,
в туфлях на каблуках высоких,
С причёской бабетта из алых волос.
Тогда на такие картины был спрос.
С этого времени мы подружились надолго как-то.
Волнуюсь, дай о себе знать, хотя бы кратко.
Ощущаю, понимаю, принимаю ускорение.
Осень прохладная
Снежинками первыми порадовала,
Вызвала изумление.
Суета быстро падающих снежинок —
Как из электрической мясорубки,
Без остановки; и информация попутная
летит по планете всей.
Но от тебя нет вестей…
