Оксана мягко улыбнулась, обхватывая своими нежными ручками мое лицо.

— Передумал? — в глазах смешинки.

— Издеваешься? — выдохнул прямо в губы.

— Немножко, — рассмеялась, обхватывая ногами мои бедра, притягивая к себе еще ближе.

— Укушу, — рыкнул, но не смог подавить улыбку. Я в жизни столько не улыбался, сколько в этот час.

— Обещаешь? — приподняла одну бровь и теперь уже сама потянулась за поцелуем.

Прежде, когда я занимался с кем-то сексом, никогда не мог полностью отключиться. Все время в голове крутились какие-нибудь мысли. То о бизнесе, то о родителях, то о детях. Но в этот раз такого не было.

Все, что я ощущал — это прекрасное тело подо мной. Все, о чем я мог думать — это как я мог доставить девушке удовольствие. Единственная, о ком были все мои мысли — моя волшебница. Моя Оксана Андреевна.

Когда все закончилось, долго не мог прийти в себя. Сердце бешено колотилось, дыхания не хватало. Я словно провел сутки в спортзале, выкладываясь на полную на самых тяжелых тренажерах.

Тихий смех девушки привел в чувство.

— Что такое? — лениво повернул голову и с улыбкой посмотрел на довольную малышку.

— Не скажу.

— Почему это?

Перевернулся на бок и, подперев голову, пробежал ласкающим взглядом по прекрасному личику, ставшему моим наваждением. Протянув руку, начал играться локоном ее волос, чем вызвал очередную улыбку.

— Потому что, если я скажу, ты возгордишься.

Довольно захохотал, откинувшись вновь на подушку. Подтянул ее к себе под бок, устроил милую головку у себя на плече, поцеловал в макушку.

— Можно тебе признаться? — тихо спросила Оксана, вырисовывая пальчиком одной ей понятные узоры у меня на груди.

— В чем?

— Мне никогда ни с кем так хорошо не было.

Хмыкнул, прижав ее к себе сильнее. Сначала почувствовал, словно вознесся на вершину мира (красавчик, удовлетворил девушку), потом чуть нахмурился. Не нравилось мне, что меня с кем-то сравнивают.

— Раз ты еще способна думать о ком-то другом, — проворчал, перекатываясь и нависая над ней, — значит, я плохо старался.

Оксана охнула, когда моя рука пропутешествовала по всему ее телу, задержавшись на всех стратегически важных пунктах. Выгнулась навстречу ласке, улыбнулась.

— И что ты планируешь с этим делать? — закусила губу, а в глазах смущение и… вина?

Я прямо-таки чувствовал, как ей неудобно. Стыдно, что она такое ляпнула. Но я не собирался на нее обижаться, наоборот, собирался сделать все, что в моих силах, чтобы в ее очаровательной голове остался только я.

Когда к вечеру, наконец, смог оторваться от волшебницы был полностью уверен, что мне это удалось. Мутный и слегка осоловевший взгляд Оксаны только подтверждал мои мысли. Все-таки я красавчик, подумал довольно, лаская взглядом уснувшую девушку. И хорошо, что, наконец, взял себя в руки. Давно надо было это сделать.

Оксана

Я проснулась под вечер, уже начало темнеть. Сладко потянулась, ощущая легкую боль во всем теле от непривычных физических нагрузок. Усмехнулась, представив реакцию Дашки, когда она об этом узнает. С нее станется — припрется с бутылкой шампанского и устроит праздник по поводу моей повторной дефлорации. Она давно грозилась это сделать.

Повернула голову, ожидая увидеть на соседней подушке растрепанную макушку Максима. Но его рядом не оказалось. Нахмурилась, не понимая, куда он мог деться. Ответ нашелся на тумбочке рядом с кроватью — записка и красная роза поверх нее.

— А Максим Дмитриевич у нас, оказывается, романтик, — рассмеялась, разворачивая записку.

Неровным убористым почерком было написано: «Волшебница! Прости, что пришлось покинуть твои объятия. Поверь, мне жутко не хотелось из них выбираться. Никогда еще мне не было так трудно вставать с постели. Но позвонила мама, ей надо было срочно куда-то уехать, а мелких оставлять одних никак нельзя. И не только потому, что они еще дети, а еще и потому, что есть риск вернуться к пепелищу вместо дома. Когда проснешься, если захочешь, — приезжай к нам. Адрес знаешь. Целую крепко!»

— Твоя репка, — рассмеялась, откладывая листочек.

На губах играла удовлетворенная улыбка. Как же прекрасна жизнь!

Серьезно обдумывая предложение Максима, пошла в душ — надо было смыть с себя все следы нашей активности. Не переставая улыбаться, забралась под горячие струи. Намыливаясь гелем, вдруг осознала, что мы со Строгановым ни разу не предохранялись. Не то, чтобы был какой-то риск забеременеть, но ведь Максим об этом не знал. Неужели…?

Где-то глубоко я почувствовала удовлетворение от того, что он, зная о последствиях, все равно пошел на это. С другой стороны, он мог просто не задумываться о том, к чему может привести незащищенный секс. Но имея уже двух детей было бы странно не принимать данный факт в расчет. Либо ему было все равно.

А что, если он, зная обо всем, хотел еще детей? И не защищался сознательно? Встряхнула головой, разбрызгивая на стенки душевой кабины пену от шампуня. Счастливый пузырь вокруг меня начал медленно сдуваться. Надо было поговорить с Максимом, рассказать.

Но было страшно. Я до жути боялась его реакции. Она вполне могла оказаться такой же, как и моего бывшего жениха.

Мрачные мысли и воспоминания нахлынули тут же.

Я сидела напротив него на нашей совместной кухне и ошеломленно смотрела, пытаясь осознать последние слова. Они были настолько жестокими, что даже не укладывались в голове.

— Ну, что ты замолчала? — фыркнул Игорь. — Ответь на вопрос. Какого хрена ты не сказала мне, что бракованная, до того, как я тебе предложение сделал? Ты же не вчера это все узнала! Или нет? — подозрительно сощурился, окидывая меня презрительным взглядом.

— Бракованная? — прошептала единственное слово, которое услышала из всей речи.

— Так, когда ты об этом узнала? — рыкнул, с грохотом опуская руки на стол.

— Несколько лет назад, — ответила, смаргивая навернувшиеся на глаза слезы.

— И даже не подумала мне об этом сообщить? — взревел Игорь. — Тварь! Ты опозорила меня перед всем городом! О нашей свадьбе завтра должны сообщить во всех газетах! Что мне прикажешь теперь делать?

— Ты хочешь отменить свадьбу? — догадалась, глядя на его раскрасневшееся лицо.

Когда-то я считала его самым красивым мужчиной. Как я могла так жестоко ошибаться? У меня словно глаза открылись. Я как будто впервые смотрела на этого человека, которого любила на протяжении столь долгого времени. Смотрела и видела его маслянистый взгляд, узкие губы, всегда стянутые в тонкую линию, жирные волосы, щуплое телосложение.

— Конечно, хочу, — фыркнул он, хватаясь за телефон. — Мне не нужен порченый товар, и жена, неспособная родить мне наследника. Надеюсь, еще не поздно сообщить об этом редакторам.

Вылетев из кухни, Ушманский громко хлопнул дверью спальни. Я же опустила голову на руки и горько разрыдалась. В ушах так и гремело — «бездетная», «бракованная», «неспособная»…

Я до сих пор хорошо помню это вечер. До каждой мелочи. Даже то, сколько времени было на часах, когда Игорь бросил меня.

Подставив лицо под бегущую воду, смыла слезы, которые текли по щекам каждый раз, когда я вспоминала это эпизод. Постаралась успокоиться. Получилось плохо, но боль из груди постепенно уходила.

Выйдя из душа, вытираясь полотенцем, осознала, что мне не хочется никуда ехать. Рядом с Максимом я забывала о своей бракованности. Я вообще обо всем забывала стоило лишь посмотреть ему в глаза. А уж когда он до меня дотрагивался — не оставалось ни одной связной мысли. Но стоило мне остаться с собой наедине, как все страхи нахлынули вновь.

И я уже не просто не хотела никуда ехать сегодня вечером. Мне было жизненно необходимо снова зарыться в свою скорлупку, выкинуть Максима из головы, выключить телефон и ни о чем не думать. Вот только, могла ли я это сделать? Выкинуть из головы — легко. Из сердца? Невозможно.

Горько вздохнув, вновь вытерла слезы. И что мне теперь делать? А что, если я признаюсь, и Максим отреагирует нормально? Ведь, возможно такое? Вполне.