– Ну вот, пришли, – махнул рукой на пляж Матс, помогая спуститься.

– Ага, – улыбнулась и, застыв на мгновение, втянула свежий морской воздух, глядя на бескрайнее синее море и чаек, которые ныряли в волны, а потом улетали вдаль, теряясь за горизонтом.

Уходить не хотелось, шум прибоя, крик чаек и шелест волн умиротворяли, но я была не одна и не стоило заставлять ждать занятого мужчину, тем более чужого.

– Матс, вот этот, думаю, отлично подойдёт, – произнесла, после того как прошлась немного по побережью. – Всё, достаточно.

– Зачем тебе песок?

– Позже расскажу, – загадочно улыбнулась я.

Делиться секретом приготовления глазури я не хочу, знаю, что, как говорится, шила в мешке не утаишь, но, насколько это возможно, я придержу эту тайну. Поэтому мне конунг и нужен, чтобы от него шёл приказ о неразглашении, всё же и его селению лишние монеты не помешают, а пока воспользуемся суеверием и небольшим количеством участников.

К Хакону добрались только через час, вроде бы община была небольшой, но всё же расстояние от одного края до другого вполне даже приличное. Хорошо, что Алинка осталась с бабушкой лепить свои поделки, и мы, не примериваясь под шаг девочки, шли быстро.

– Хакон! – крикнул Матс, заколотив кулаком в дверь, откуда слышен был громкий стук по железу.

Через минуту дверь распахнулась, и в проёме появился парнишка лет пятнадцати, высокий, чуть меньше кузнеца, но широкие плечи и такие же белоснежные брови были как и у отца.

– Заходите! – буркнул парнишка, видно, недовольный, что его отвлекли от работы.

– Спасибо, – кивнула, переступая порог следом за Матсом.

Хакон уже прекратил своё занятие и, нахмурившись, смотрел на нас немигающим взглядом.

– Эвелин попросила проводить, дело у неё к тебе есть, – произнёс Матс, нагло устраиваясь на одном из свободных табуретов.

– Хм, дело…? И какое? – с усмешкой бросил кузнец, посмотрев на меня, словно я мелкая букашка.

– Да, дело, но прежде вы поклянётесь Одином, что всё, что здесь увидите, останется в этих стенах, – сощурив глаза, я внимательно обвела взглядом каждого присутствующего.

– Да что ты тайного знаешь?! – рыкнул Хакон, направляясь в мою сторону.

В моей голове тут же промелькнула мысль: «Вышвырнут за порог кузницы. Как есть вышвырнут». Но ко мне уже подлетел Матс, закрывая собой… А я знала, что легко не будет и, тяжело вздохнув, произнесла:

– А ты что, боишься, что девушка больше твоего ведает?

– Я? – возмутился мужчина, сделав ещё один шаг, но Матс угрожающе на него рыкнул и шагнул навстречу.

– Тогда в чём сложность? – ехидно произнесла я, выглядывая из-за Матса.

– Привёз же конунг змеюку… Ходит, нос суёт свой везде, ещё и лезет в чужую работу… – недовольно пробормотал кузнец, покосившись на моего защитника.

– Я в твою работу не лезу… пока, – нагло сообщила Хакону, отчего тот ненадолго завис, щека дёрнулась, и он громко расхохотался.

– Ну, язва! Ладно, твоя взяла, – махнул рукой Хакон и тут же проговорил, – клянусь Одином, что всё, что сейчас узнаю или увижу, не покинет этих стен.

Следом за ним, недоумённо взглянув на отца, повторили парнишка и Матс, радостно улыбаясь.

– Спасибо, приступим?

– Ты знай, девочка, что коваль и его подмастерья никогда не рассказывают секреты и то, что в кузнице происходит, всегда остаётся здесь, – ехидно проговорил Хакон. – Мастера такие, кольчуги, мечи с секретами – всё это мы делаем.

– Хм, не знала, – задумчиво произнесла я, надеясь, что своим недоверием не обидела мужчину.

– Поэтому и поклялся, раз тебе так надо, – улыбнулся Хакон и, тут же став серьёзным, продолжил: – Говори, что хотела, а то некогда мне с тобой болтать.

– Вот этот котёл надо поставить в очаг и мехами нагнать жар, как для плавки руды, – после моих слов Матс поставил железный котёл, на дне которого лежал песок, известь у меня в мешке лежала, как и окись меди, а ещё бусины – к кузнецу я пришла подготовленная.

– Ладно, – растерянно произнёс Хакон и, прежде чем дать команду сыну, который молчаливо взирал то на меня, то на отца, взглянул на Матса, уж не знаю, что он пытался у воина выведать, но спустя минуту махнул рукой.

Я волновалась. Нет, я просто ужасно волновалась! Пока Асвёрд, сын кузнеца, раздувал мехи и плавил будущее стекло, я нанизывала глиняные бусины на веточки, втыкая их в кусок глины, чтобы глазурь лучше сохла.

Мужчины, наблюдая за мной, помалкивали, но на лицах была откровенная жалось – они явно решили, что я тронулась умом.

Я же, совершенно не обращая внимания на них, быстро закончив одно дело, попросила убрать от жара котёл и проворно стала размешивать уже начавший плавиться состав. К сожалению, мусор и небольшие вкрапления ненужного минерала в густой жидкости были, но для начала, я считаю, неплохо.

– Так, сейчас добавим это, – бормотала я, мысленно хихикая, – со стороны я точно напоминаю вёльву, – плавим дальше.

И снова ожидание. Пот струился по моему лицу, телу, но я не уходила и периодически размешивала стекло, ставшее из-за окиси меди голубым, ну, с зеленоватым оттенком.

– Всё, снимай, – дала команду Асвёрду, – держи вот эти палочки и макай в жидкость бусины, вот так. Понял?

– Да, – ответил парнишка, заворожённо следя за моими действиями. – Так?

– Всё правильно, – кивнула я и, высунув кончик языка от усердия, увлечённо топила бусины в стекле, ждала, когда основная жидкость стечёт, втыкала веточки в глину для застывания.

Для того, чтобы бусины стали ярче и имели более насыщенный цвет, придётся повторить это действие не один раз – радует, что застывает стекло быстро.

– Матс… – ошеломлённо прошептал Хакон.

Оказывается, мужчины давно переместились к нам ближе и теперь изумлённо рассматривали бусину, покрытую прозрачным голубым стеклом, сквозь которое пока ещё просвечивает глина.

В кузнице мы пробыли до самого позднего вечера, Хакон с любопытством ребёнка принялся увлечённо участвовать в создании ярких бусин до тех пор, пока не закончилось стекло.

Остатки, буквально каплю, мы вылили на небольшой лист железа – получился красивый голубой чуть прозрачный овал. Быстро сделав в нём маленькое отверстие, дождались его застывания. Потрясённый кузнец, Асвёрд и Матс, не прекращая, восхищённо бормотали и вертели в руках этот кулон и снятые бусинки, правда, одна вышла с откровенным браком, но и это не умаляло её красоты.

Я же мысленно прикидывала, что ещё нужно добавить к кулону. Да и тесёмка потребуется, наверное, из кожи её надо сделать, а бусы собрать лучше из разных форм пока, раз одинаковые размером не вышло слепить.

И на этом же не закончилось! Хакон, отправив сына за ещё одной партией песка, настоял на повторе. Пришлось и мне сбегать домой. Поцеловав Алину, заверила бабушку, что со мной всё в порядке, прихватила ещё бусин и окись никеля (я надеюсь, что не ошиблась) и в сопровождении обалдевшего Матса вернулась в кузницу. Там уже всё было готово, и ждали только нашего возвращения.

– Давай, сыпь свой колдовской порошок, – с нетерпением в голосе пробурчал Хакон.

Заворожённо помешивая варево, он продолжал ошалело бормотать:

– Это ж песок, обычный песок…

– Нет, к сожалению, не весь подойдёт для стекла, – возразила я, умиляясь такому искреннему восхищению мужчин, – здесь, на берегу, он отличного качества, но надо найти ещё известняк – того, что я раздобыла, мало, и мусора в нём много.

– Конунг два года назад на одном из кораблей захватил груз, там кувшин был небольшой, стеклянный, – сообщил Матс и вдруг, вскинув голову, ошарашенно спросил, – так теперь мы сами кувшины будем делать?

– Возможно, позже, стоит набраться опыта, предлагаю пока на этом остановиться, – ответила, сосредоточенно отсыпая нужное количество окиси.

Я мысленно обращалась к местным богам, чтобы не ошибиться с определением.

– Для производства посуды необходимо отдельное помещение и много чего ещё. Также понадобится уголь, а я вижу, что здесь его совсем немного. Можно, конечно, глубже поискать…