– Отдать якорь!

– Есть отдать якорь!

Матросы принялись спускать трап. Как и в родном Азибаде, в порту Эль-Гуа кипела жизнь, в воздухе витали ароматы пряностей, которыми так славились эти места.

– Не спешите сходить на берег, особенно в одиночку, – раздалось за моей спиной, и я вздрогнула от неожиданности.

– Сам адмирал Маккейн решил со мной заговорить. С чего бы это? – вырвалось с негодованием и досадой.

Чем я так ему не угодила тем ранним утром, когда он ворвался полуголый в мою, точнее в свою каюту, адмирал не объяснил, но с тех пор упорно меня избегал и хранил молчание.

– Мисс Алайя… – его хмурый взгляд и без слов был весьма убедителен, и все-таки эта недосказанность между нами жутко действовала на нервы.

– Не волнуйтесь, я буду не одна. Меня вызвался сопровождать Росс… Мистер Кейси, – тут же поправилась я, но Маккейн уже услышал все, что хотел. Моя дружба с молодым капитан-лейтенантом по непонятным причинам с каждым днем раздражала его все больше. А стоило Россу со мной заговорить, как у него появлялись неотложные дела.

– И все-таки я настаиваю, чтобы вы оставались на борту, хотя бы до того момента, пока мы не получим последние новости с суши.

– Да что такого могло случиться за каких-то пять дней?! – с обидой всплеснула руками. Вся команда, не считая дежурных и высшего руководящего состава, шумно и весело как раз сходила на берег.

– Я не привык повторять дважды! До моего распоряжения вы останетесь на борту и точка.

Росс, так же, как и я, нацеленный на увлекательную прогулку, подавал недвусмысленные сигналы из-за спины адмирала. Мол, лучше не спорь с ним, еще успеем. Поспоришь тут, когда пронзительные синие глаза с легкостью заморозят до состояния ледышки, стоит этому упрямцу только захотеть.

– Ладно, – наконец согласилась я, гневно сверкнув глазами, и зашагала в свою каюту.

Не будет же он вечно здесь меня держать?! Наверняка, у него и самого на берегу есть какие-то дела. Не нравится, что меня будет сопровождать Кейси, так пускай сам сопровождает, я не против. Но держать как пленницу в четырех стенах, нет уж, увольте!

Открыв старенький потертый дневник, я вернулась к изучению тех самых записей, где говорилось про русалочьи слезы, хранившиеся на Эль-Гуа. Чтобы попасть на Драконьи острова и не угодить в пасть кракена, нужна была хотя бы одна такая слезинка. Дальше шло подробное описание того, как и в какой момент эти самые артефакты применить. Но одно было ясно: без них до Драконьих островов мне никогда не добраться, а мысли однажды попасть туда я не оставляла.

Конечно, было бы здорово убедить как-то Маккейна изменить маршрут нашего путешествия. Попади к нему этот дневник, наверняка, он заинтересовался бы возможностью отыскать Жемчужину. Но как это сделать, не вызывая подозрений, что я – она и есть, я пока не придумала.

За чтением дневника я потеряла счет времени и старалась не вспоминать про заносчивого адмирала, который несправедливо со мной обошелся. Вот только его синие глаза и все остальные части тела, что я успела рассмотреть тем самым утром в свете утренних лучей, никак не получалось выбросить из головы. Стоило о нем вспомнить, в дверь постучали.

– Войдите, – прокричала я и специально отвернулась к окну, не желая показывать свою заинтересованность.

– Мисс Алайя… – таким я слышала его впервые. Ни грамма давления, или скрытых насмешек, лишь волнение и забота в голосе. Или это очередная игра? – У меня для вас плохие новости.

На эту его фразу я невольно оглянулась и выдала первое, что пришло в голову.

– Пришли сообщить, что данной вам властью не выпустите меня на берег до самого Саденвилла?

Шутка не удалась. Адмирал даже не улыбнулся, словно и вовсе меня не слышал. В несколько шагов мужчина преодолел расстояние между нами, его широкие ладони накрыли мои плечи, удерживая на месте.

– Алайя… – он действительно готовился сообщить что-то страшное, только никак не мог подобрать нужных слов.

– Да говорите уже, что случилось?! – не выдержала я повисшего в воздухе напряжения.

– Азибад пал. Все, кто были во дворце, погибли.

Сколько раз мне приходилось сообщать подобные новости. Но одно дело, когда перед тобой стоит бывалый вояка, закаленный сражениями, а совсем другое – хрупкое и невинное создание с глазами ангела, каким и являлась эта удивительная чужестранка. Девушка, чья кожа подобна блеску арагонита на солнце, а губы ярче самого спелого яблока и слаще меда. В этом я был уверен, даже не пробуя их на вкус.

Услышав новость, какое-то время она пыталась ее осмыслить, а потом, будто подкошенная, стала опадать в моих руках.

– Этого не может быть…

– Алайя, – сорвалось с языка ее имя.

Вот уже пять дней оно навязчиво не покидало моих мыслей, преследуя всюду, куда бы ни шел, и чтобы не делал. Как и ее образ тем ранним утром, такой нежной и открытой, теплой ото сна. Проснувшись от ее криков, думал, сойду с ума, голыми руками убью подонка, осмелившегося пробраться в каюту и потревожить покой моей южной красавицы. А в итоге сам едва не погиб у ее ног. Один робкий взгляд из-под темных ресниц, свежий румянец, застенчивая улыбка, и я бесповоротно капитулировал, хоть упрямо не желал признавать этого.

В моей жизни было много женщин. Маркизы, баронессы, даже принцессы – самые отборные прелестницы королевского двора вешались мне на шею и с радостью залезали в мою постель. Но ни с кем из них даже близко я не испытывал такого, чтобы от одного взгляда сердце заходилось в груди, а мне хотелось сгрести ее в охапку и закрыть своим телом от всего мира, такую чистую и беззащитную.

Естественно, перемены во мне заметили и остальные, что было непозволительно. Находясь на одном корабле и видя друг друга как на ладони, трудно что-то утаить. Именно поэтому я принял решение держаться от Алайи на расстоянии. Хотя бы до тех пор, пока не совладаю с этими новыми чувствами, слишком пылкими и обжигающими для сурового северянина.

– Как это произошло? – сумела выговорить она, а по ее щекам полились слезы.

Как бы мне хотелось помочь ей, забрать на себя эту боль. Но все, что было в моих силах, так это подхватить девушку на руки и усадить на кровать, остаться рядом с ней, не позволяя переживать горе в одиночку.

– Мне мало что известно. Знаю лишь, что это случилось на закате в день нашего отъезда. Город захватили селькиды – профессиональные убийцы с востока.

– Я должна похоронить отца, отдать ему последние почести, – решительно заявила Алайя, глядя перед собой невидящим взором. – Положить по серебряной монетке на глазницы, чтобы Двуликий проводил его в мир теней.

– Это исключено. Вам нельзя туда возвращаться!

– Но почему?!

– Потому что это вас погубит…

Не знаю, что на меня нашло, но как представил, что могу ее потерять, все в душе перевернулось. Руки сами обхватили худенькие подрагивающие плечи и с силой притянули к себе, заключив в крепкие объятья.

В первый момент подобно дикому зверьку она взбунтовалась и попыталась вырваться. Девичьи кулаки ударили в грудь, в глазах вспыхнуло возмущение, но я чувствовал, что поступаю правильно. Еще секунда, вторая, третья, и она оставила сопротивление. Мокрый нос уткнулся в мое плечо, легкие наполнились воздухом, грудная клетка пришла в движение, словно до этого она и не дышала вовсе.

– Вот так, Алайя, дышите… – ладонь заскользила по ее спине, расправляя шелковистые пряди, к которым все это время я желал прикоснуться, намотать на кулак или пропустить сквозь пальцы. – Вы не одна, я с вами. Я знаю, каково это, терять близких.

Приподняв голову, девушка заглянула мне прямо в глаза.

– Адмирал Маккейн, но почему? Чем им не угодил мой отец?

– Дориан, Алайя. Пожалуйста, когда мы наедине, зовите меня по имени.

– Хорошо… Дориан, – сквозь слезы, застилавшие ее глаза, она неловко улыбнулась, а мое нерадивое сердце ускорило ход.