Подойдя к остановке, посмотрела на свое отражение в мокром стекле. Темные потеки на щеках придавали особую трагичность бледному лицу, делая глаза еще больше и ярче. Достав салфетки, принялась вытираться.

Как же я ненавидела эту кукольную внешность! Потому и пыталась бесконечно ее изменить. Природная блондинка с голубыми глазами и неожиданно темными бровями. Красотка, как называли меня родители. И тогда, в детстве, мне это очень даже нравилось. А после их гибели моим воспитанием занялся дядя, и обращение «красотка» стало чем-то унизительным, как и «милашка», и проклятая «куколка» тоже.

Опекун считал меня пустоголовой дурочкой с симпатичной мордашкой и аппетитной фигуркой, что даже хорошо, потому что он планировал выгодно «продать» племянницу замуж после возвращения из школы-интерната. Не вышло! Домой я так и не вернулась. Да и не было у меня больше дома – ушлый дядюшка пустил его с молотка, чтобы покрыть свои карточные долги.

Подъехавший трамвай избавил от экскурса в мое печальное прошлое. Поводов для страдашек хватало и в настоящем, нечего вспоминать то, о чем все эти годы так старательно забывала. Сегодня я получила от жизни очередной урок за свою наивность и веру в людей. Риелтор, сдавший мне комнату, оказался липовым, как и сердобольная бабушка-хозяйка.

А я, дурочка, вчера так радовалась, что нашла хорошее жилье за относительно небольшую цену. И вот итог: гуляю по улицам, как мокрый котенок (ибо даже зонт сперли!), и пытаюсь придумать, как дожить до зарплаты. Немного денег на еду у меня, слава небу, осталось. Как и немного одежды, старенький ноутбук и дохлый графический планшет, которые я собиралась перевезти на новую квартиру в последнюю очередь. Остальные два чемодана вещей испарились вместе с лже-арендодательницей.

Куда смотрел мой чертов дар, когда я подписывала договор? Или эти мошенники действительно желали мне добра, улыбаясь в лицо и планируя обокрасть, потому что ни агрессии, ни какого-либо другого негатива я от них не почувствовала? Хотя, может, эмпатия моя вчера просто выдохлась, растраченная за день на гадкого босса.

Получив во вторник ключ от квартиры, я завезла туда утром часть вещей, намереваясь сегодня переселиться окончательно, но вечером выяснилось, что в квартире живут совершенно другие люди, а бабушка, угощавшая меня пирожками, обманщица. Приехавшая на вызов полиция ничего, естественно, не решила. Сказали только, что в районе уже несколько месяцев орудует банда мошенников, которые виртуозно разводят таких доверчивых квартирантов (читай, лохов), как я, и поймать мерзавцев пока не получается – слишком уж чисто и продуманно работают, выбирая временно пустующие квартиры. А значит, надеяться на скорое возвращение денег и вещей не стоит. На нескорое – тоже.

Трамвай звякнул колокольчиком, водитель объявил нужную остановку. Выходя, я споткнулась и чуть не сломала каблук – спасибо, что не ногу. На несколько долгих минут застыла напротив подсвеченного со всех сторон здания из стекла и бетона, которое днем казалось серым и холодным, а сейчас выглядело таким теплым, ярким, манящим: будто маяк среди бушующего моря проблем. Моих проблем!

Как же хорошо, что у меня все еще есть работа… а возможно, будет и ночлег.

Флегматичный охранник просветил ручным сканером сумку, проверяя, нет ли чего запрещенного. В другой ситуации ноут бы мне пронести не дали, но у ИС была отличная киберзащита на всех компьютерах, так что перекачать данные на устройство, не имеющее особый корпоративный код, было невозможно. Любая попытка вызвала бы переполох у службы охраны, и злоумышленника сразу бы поймали.

Закончив с вещами, охранник принялся вносить мое имя в электронный журнал.

– Я работу доделать пришла, – сказала, хотя меня и не спрашивали. – Эр Грэм… – хотела на всякий случай соврать, что босс не возражает, но охранник перебил.

– Да, – кивнув, буркнул он, вероятно, понимая меня с полуслова. А может, просто был не настроен на диалог. – Эра Донован, – произнес мужчина, не то записывая, не то что-то вспоминая. Не успела я напрячься, как он достал небольшую коробку с почтовой эмблемой на боку и вручил мне. – Вам вечером доставили.

– О! – выдала я от неожиданности, а обнаружив адрес отправителя, даже улыбнулась. – Спасибо! – искренне поблагодарила охранника, и на его безразличном лице на мгновение тоже мелькнула улыбка. – Можно подняться в кабинет? – уточнила, кивнув на лифты.

– Идите, – вновь становясь прежним флегматичным эром, ответил мужчина.

Непривычная тишина давила. Стук каблуков эхом отскакивал от стен и бил по ушам. Я даже шаг замедлила, стараясь производить как можно меньше шума. Судя по тому, что меня без проблем пустили в офис, работа в ночную смену тут не редкость. Но ни одной живой души, пока шла до нашего кабинета, я так и не встретила. В коридорах тускло горели лампы, вспыхивая ярче по мере моего приближения, в приемной же было темно, как в бункере.

Включив настенный светильник, так как подсознательно опасалась яркого света, способного привлечь лишнее внимание, я сняла мокрое пальто, встряхнула волосы и, устроившись поудобней в рабочем кресле, принялась распаковывать коробку. Вчера при очередном созвоне Кэрри что-то такое упоминала, намекая, что мне оно точно понадобится, но у меня из-за неудачи с квартирой все вылетело из головы. Да и не ожидала я доставку так скоро.

В коробке оказались капли. Для меня и для фикуса – главное, их теперь не перепутать. Мои были с характерным ароматом валерьяны, смешанным с лимоном, мятой и чем-то еще – распознаватель запахов из меня так себе. На прицепленной к флакону этикетке ведьма написала: «Успокаивает! Только не злоупотребляй – сильная концентрация».

– Угу, – сказала я и… злоупотребила, так как решила, что сегодня для успокоения мне указанной дозы будет мало.

Приемную окутал приятный, хотя и резковатый аромат. Я откинулась на спинку кресла, потягивая разведенное в воде зелье. Надеялась немного отдохнуть и дождаться благотворного эффекта, а потом уже включить компьютер, чтобы поработать, или лечь спать, если силы на работу так и не появятся. Как вдруг в соседнем кабинете что-то громыхнуло. Вскочив, будто ошпаренная, я пролила на себя остатки капель.

Неужто эр Грэм тоже здесь?!

Так вот почему охранник так странно отреагировал на упоминание моего босса! Его внезапное «Да», которое я сочла за принятие моих оправданий, вполне могло означать подтверждение, что начальник УЖЕ тут. Поэтому и не вызвало ни у кого вопросов мое позднее появление в офисе. Шеф велел прийти на работу – секретарь явилась. Обычная же практика.

В каком-то заторможенном состоянии (неужели капли так быстро подействовали?) я, по-прежнему не зажигая верхний свет, подкралась к двери в логово эра Зверя и повернула ручку. К моему ужасу, кабинет действительно оказался не заперт, а значит…

Я попала!

– Эр Грэм? – позвала я шепотом, потому что голос подвел.

Захлопнуть дверь и сделать вид, что вовсе не заходила, хотелось до дрожи в пальцах, однако это было бы не только трусостью, но и неуважением, поэтому я продолжала стоять на пороге и вглядываться в полумрак кабинета, единственным источником света которого были уличные фонари, да и те далеко.

Небо за окном хмурое, темное, в помещении не включена ни одна лампа (та, что в приемной – не в счет). Что, если я все-таки ошиблась, и тут никого нет? А кабинет открыт, потому что уборщики работали. Причина же грохота… хм. Так, может, это холст с абстрактной мазней в кровавых тонах рухнул. Стена не выдержала такой «эстетики» и скинула, наконец, бремя с шеи. Чем ни вариант?

Успокаивая себя разными нелепыми версиями, я спросила еще раз… контрольный, так сказать:

– Босс, вы здесь?

– Ар-р-р, – раздраженно ответила темнота справа, и из-за огромного кресла на меня двинулась не менее огромная тень.

Святые небеса! Это кто?!

Инстинкты подвели: вместо того, чтобы ретироваться назад: за хлипкую, но все же перегородку, я рванула влево, отрезая себе путь к отступлению. Пара минут бестолковой беготни по кабинету стоили мне гулко бьющегося где-то в горле сердца, ушибленного бедра и подвернутой ноги, которая, впрочем, эту беготню и остановила. Рухнув на пол, я еще и копчиком ударилась, но пострадать на тему оного не успела, так как была слишком занята спринтерским отползанием от идущей прямо на меня звериной туши с гневно горящими желтыми глазами.