На задворках сознания мелькнула паническая мысль: «Я заперта в клетке не с тигром, а со львом… С голодным и злым львом!» Она же запустила и логическую цепочку стремительных рассуждений. А что, собственно, делает лев в кабинете босса? Или это и есть… босс?
– Эр Грэм?! – выдохнула ошеломленная я, глядя, как сужаются зрачки опасного хищника. Точно он! У настоящего льва зрачки круглые, а у оборотней они динамичные, как у кошки, в любой ипостаси. Дальше мой мозг, похоже, совсем отключился, потому что, резко подавшись вперед, я обняла льва за шею и, громко всхлипнув, заныла: – Не ешь меня, ко-о-отик, я невкусная.
«Котик» оторопел от такого «меню», подумал немного, после чего рявкнул что-то недовольное и, тряхнув головой, попытался вывернуться из моих крепких объятий, но… не тут-то было. Вцепившись в оборотня мертвой хваткой (чтобы ему неудобно было меня жрать, если все-таки надумает), я продолжила нести бред:
– Ты такой хороший, мягкий, пушистый… и пахнешь так… мужественно. – Чем больше говорила, тем внимательней оборотень слушал. Даже башкой мотать перестал, пытаясь сбросить меня со своей шеи. – А еще ты теплый и уютный, – вдохновленная его реакцией, заявила я. Действительно ведь теплый… и бархатный… и благоухает дорогим мужским парфюмом, который обволакивает и баюкает не хуже ведьмовских капель.
Так, стоп! Капли?
Это не они, часом, мне в голову ударили, вызвав состояние, похожее на легкое опьянение, когда даже оборотень в звериной ипостаси кажется плюшевым миш… э-э-э… львенком? С другой стороны, чем не выигрышная позиция? «Котик» же больше не рычит и не трепыхается, не говоря уже о том, чтобы мною закусывать.
– Я так устала, – пожаловалась ему, слегка ослабив хватку. Не потому, что доверяла оборотню – просто руки начали неметь от излишних усилий. – У меня нет денег, нет дома… даже вещей, которым сто лет в обед, тоже больше нет! – выпалила с обидой, будто не «добренькая» бабушка с фальшивым риелтором надули глупую квартирантку, а этот конкретный лев. Спохватившись, что не на то дерево лаю, жалобно попросила: – Можно я тут немножечко посижу, погреюсь?
Тут – это у него под боком, уткнувшись носом в неожиданно шелковистую густую гриву.
Мр-р-р, хорошо-то как.
Лев не ответил. Подозреваю, он все еще офигевал от моей неадекватной реакции на его появление. Расценив молчание оборотня как сигнал к действию, я прижалась к нему сильнее, приняв более удобную позу. Так мы и сидели на полу в темноте, привалившись к холодной стене, на которой по-прежнему висела картина, ее я мысленно прозвала «вырви глаз». Точнее, это оборотень привалился к стене, я же, в свою очередь, прижалась к нему, и, с комфортом устроившись на плече, продолжала болтать. В стрессовой ситуации со мной такое случается: поток слов льется, аки тропический ливень, и остановить его можно, только зажав рот.
Кто бы еще это сделал, а?
За какие-то полчаса я рассказала «котику» всю свою печальную биографию, пожаловалась на превратности судьбы, отсутствие вдохновения, собственную доверчивость и даже на вредного босса, в порыве откровения забыв, что это он и есть. Увлеклась, да… бывает. Особенно когда я подшофе, то есть под каплями… с успокаивающе-пьянящим эффектом.
Второе, надо полагать, побочка из-за игнора рекомендаций ведьмы. А вот сонливость, напротив, ожидаемый результат для такого вида зелий. Она-то меня и накрыла, когда лев, сменив позу, улегся набок, а я последовала за ним в поисках тепла. В голове окончательно помутилось – и грозный хищник, особенно опасный в полнолуние, начал восприниматься как фикус, с которым можно поговорить за жизнь, только гораздо удобней, потому что на нем еще и полежать можно.
Ох, Кэрри… намудрила ты что-то с капельками! Ну, или я с дозировкой.
Там же…
Неужели действительно уснула?
Вот так просто взяла и задрыхла, распластавшись на нем, как на матрасе. На нем! На оборотне в звериной ипостаси! И не жестко ей, не страшно? Совсем отбитая или просто пьяная? За кого она его принимает? За домашнего котика?!
Гидеон лежал, боясь пошевелиться. Он прислушивался к мерному дыханию девушки, все еще не в силах поверить, что она действительно спит. Хотя зевала эра Не-ешь-меня очень правдоподобно. Даже заразительно. Он сам пару раз зевнул, сворачивая челюсть, но даже вид оскаленных клыков не оттолкнул от него эту чокнутую.
А сам Гидеон просто не мог от нее уйти. Дело было не в цепких тонких пальцах, обвивших его шею. И не в комплиментах, таких неожиданных и оттого совершенно неправдоподобных. Дело было в сводящем с ума запахе валерьяны, которым паршивка пропахла насквозь. Кто бы знал, чего ему стоило не начать облизывать эту ненормальную, едва она оказалась рядом. Вот бы Мэг «обрадовалась», решив, что он все-таки счел ее достаточно вкусной, чтобы съесть.
Забавно, но необходимость держать себя в руках, чтобы не напугать до полусмерти секретаря, вернула ему контроль над второй ипостасью, принеся некое успокоение, столь необходимое полукровкам в полнолуние.
Какого демона эта пигалица здесь забыла в такой час? Действительно оказалась на улице и пришла переночевать в офис, как наплела ему в приступе пьяных откровений? Или кто-то, зная о его проблемах с оборотом, специально подстроил их встречу, чтобы он, не совладав со звериными инстинктами, надолго застрял во второй ипостаси? Но даже, если так, затея не сработала. Мэган, наоборот, вернула ему человеческий облик. Не только внутренне, но и… кхм.
Осознав, что стремительно меняется, оборотень напрягся. Если эта святая простота очнется в объятиях обнаженного мужчины, будет ли она столь же дружелюбна с ним, как со львом? Вряд ли. Скорее, устроит истерику и обвинит в домогательствах.
К счастью, сон девушки оказался на редкость крепким. Она лишь недовольно дернула головой, когда покрытая шерстью лапа превратилась в руку с гладкой кожей. Очевидно, прохладной, а не теплой, как нравилось ей. Да и мягкостью плечи Гидеона точно не отличались. Тело все еще покалывало после смены ипостаси, а он продолжал лежать на полу, прислушиваясь к ее дыханию.
Не простудилась бы!
Если все, что она наговорила тут, правда, у девчонки в жизни настала черная полоса, и работа – единственное, что еще держит ее на плаву. Впрочем, полос этих, судя по рассказам Мэг, в прошлом у нее тоже хватало. Одна другой чернее. Гибель родителей, предательство дяди, интернат… хотя нет – интернат, учитывая встречу там с подругой, был как раз из числа полос белых.
Вот, значит, где они познакомились с Кэролайн Бри. Интересно.
Понимая, что и дальше лежать в обнимку с помощницей нельзя (хотя бы из-за беспокойства о ее здоровье), Гидеон осторожно высвободился из рук сладко посапывающей девушки и, плавно поднявшись, на секунду замешкался, не зная, отнести ее на диван сейчас или сначала лучше одеться. Решив, что риск пробуждения при переносе довольно велик, выбрал второе и направился к креслу, на котором в беспорядке валялись его вещи.
В этот раз обошлось без уничтожения одежды, так как близость оборота Гидеон почувствовал заранее и успел не только морально подготовиться и запереться в кабинете, но и раздеться. Все началось еще в ресторане, куда вызвала оборотня эра Ли под предлогом проблем у его младшего брата Эдвина. Интуиция кричала: все это очередная уловка лживой матушки, но он все равно явился на встречу, за что и поплатился.
Разумеется, проблема Эда не стоила и выеденного яйца. Зато на нервах оборотня в столь сложный для него период мать поиграла от души, чем и спровоцировала оборот. Полнолунье же! Ночь, когда ему не то что на встречи – вообще, из дома выходить опасно! А он, идиот, вышел. Слава небесам, офис ИС располагался в паре шагов от ресторана, иначе бы сегодня по улицам Линстера бегал обезумевший лев.
Надев брюки и накинув на плечи рубашку, Гидеон, не тратя время на застегивание пуговиц, поднял с пола Мэган. Она, потеряв источник тепла, уже успела свернуться калачиком, отчего выглядела особенно трогательной. Глаза оборотня прекрасно видели в полумраке, который окрашивал все в серо-черные тона. Лицо девушки из-за этого казалось особенно бледным и каким-то фарфоровым. Как у куколки. А отсутствие косметики, которую она обычно на себя не жалела, делало ее еще и очень юной. Не знай Гидеон, что эре Донован двадцать три года (дважды уточнил ее возраст в отделе кадров), решил бы, что на его руках спит девочка лет семнадцати.
