Так закончился недолгий русский период в истории восточной Пруссии. Жители, которые уже успели присягнуть русской императрице, вернулись под власть Фридриха. Одним из этих жителей был знаменитый кёнигсбергский философ Иммануил Кант.

Барон фон Рауш мог вернуться в Пиллау только после окончания войны. Что же заставило его вновь прийти к старой кирхе и погибнуть возле неё от предательского удара по затылку?

Можно предположить, что он хотел выкопать спрятанный архив. Но барон наверняка должен был помнить — где именно закопал сундук. Кто помешал ему?

А что, если... Что, если этот архив очень сильно интересовал кого-то другого? Так сильно, что этот кто-то узнал, куда он делся, отыскал барона фон Рауша и уговорил его показать место хранения архива?

Чёрт! Всё это домыслы, просто досужие домыслы! Так можно любой детектив сочинить, но насколько он будет соответствовать реальным событиям?

А может, и вправду — начать сочинять исторические детективы? Думаю, сейчас эта тема многим будет интересна. Всё-таки, в СССР лучшее образование в мире. Это потом его превратят, чёрт знает во что — когда вместо людей начнут воспитывать винтики для капиталистической машины.

Задумавшись, я и не заметил, как Света взяла меня за руку.

Вдруг в кустах справа от нас что-то зашуршало. Мы обернулись — сквозь заросли шиповника к нам пробирался Мишаня. Его потное лицо раскраснелось, он нетерпеливо раздвигал руками колючие ветки, чтобы добраться до полянки.

— Мишаня? — удивился я. — Ты чего через кусты лезешь? Есть же тропинка с пляжа.

— Некогда, — отмахнулся Мишаня.

Он продрался сквозь последнюю преграду и плюхнулся рядом с нами на песок.

— А где Оля с Севкой? — спросил я.

— Ссорятся, — раздражённо махнул рукой Мишаня. — Я потому вас и искал. Поговорил бы ты с ними, Саша! Всё-таки, друзья.

— Конечно, — кивнул я. — А сам почему не поговоришь?

— Да пробовал я, — с досадой ответил Мишаня. — Не получается! Огрызаются, и никакого толку.

Я почувствовал, что Света крепче сжала мою руку, и повернулся к ней.

— Что?

— Ничего, — ответила девушка.

Но мне показалось, я понял, что она хотела сказать.

— А что с архивом? — спросил я Мишаню, чтобы сменить тему разговора.

— Да ничего. Сундук в прекрасном состоянии, но никак не можем открыть замок — ключа-то нет! А ломать Валерий Михайлович не разрешает. Придётся везти его в Ленинград так, а там уже искать специалистов.

— Это если его ещё разрешат вывезти, — задумчиво сказал я. — Здесь такая охрана. Не удивлюсь, если на выезде у нас проверят все чемоданы и рюкзаки.

— Зачем? — удивился Мишаня.

— Чтобы мы не вывезли янтарь, к примеру, — ответил я.

— Ты думаешь, нас могут в чём-то заподозрить? Всё же, мы студенты ЛГУ!

— Да запросто! — улыбнулся я.

И тут мне пришла в голову одна идея.

— Вот что, Мишаня! — сказал я другу. — Проводи, пожалуйста, Свету. А я забегу к одному человеку.

— Куда ты, Саша? — спросила Света.

— Это сюрприз, — улыбнулся я.

Чувства чувствами, но я не собирался позволять девушке ограничивать мою свободу. Свобода мне ещё пригодится. И хотелось посмотреть, как Света на это отреагирует.

Света сначала нахмурилась, но потом улыбнулась.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда я буду в нашей комнате.

— Вот и отлично! Я к тебе загляну.

Я поднялся с нагретого солнцем песка, пробрался по узкой тропинке сквозь шиповник и пошёл в сторону того самого немецкого дома, где началась вся эта история.

На верёвке во дворе по-прежнему сушилось разноцветное бельё, и я улыбнулся. Некоторые вещи не меняются, что бы ни случилось.

Я вошёл в прохладный подъезд и замер от удивления.

Ручка, которая два дня назад висела на одном гвозде, была крепко приколочена к двери. А на самой двери свежие гвоздики крепили края разорванного дерматина.

Это были определённые перемены к лучшему.

Я постучал в дверь, а потом потянул её на себя. Заперто.

— Дядя Слава! — позвал я.

Из-за двери никто не ответил.

Я пожал плечами. Может, на работу ушёл? Грузит ящики с посудой в пункте приёма стеклотары?

Но прибитая ручка здорово удивила меня, и на всякий случай я решил подняться к соседке. Расспрошу её по знакомству — что случилось с дядей Славой. Заодно узнаю, где его искать, и когда он вернётся.

Я поднялся по деревянной лестнице на второй этаж. Ступеньки оказались крутыми, они были сделаны не по современным удобным стандартам.

На втором этаже была только одна дверь. Я нажал круглую кнопку, и внутри квартиры пронзительно заверещал звонок.

Дверь открыла соседка. Одета она была не в привычный цветастый халат, а в красное платье с узором из крупных белых горошин. Волосы уложены в аккуратную причёску. Из глубины квартиры слышался восторженный детский визг.

— Здрасте! — сказала соседка. — Студент явился! Чего надо?

— Извините, — ответил я. — Я на минуту. Вы не знаете, где дядя Слава?

— А зачем он тебе? — с подозрением спросила соседка.

— Он говорил, что раньше работал слесарем на судоремонтном заводе, — объяснил я, — А нам надо кое-что починить. Халтурка.

— Ну, проходи, — секунду подумав, ответила женщина и отодвинулась от двери. — На кухню. Прямо по коридору.

Я сделал несколько шагов по длинному коридору. Из раскрытой двери слева прямо мне под ноги вылетела маленькая белобрысая девчушка и восторженно закричала:

— Мама! А Витька мне «козу» показал!

— Брысь в комнату! — строго ответила женщина. — Скоро обедать будем! А ты проходи, чего встал?

На большой квадратной кухне за столом, застеленным неизбежной клеёнкой сидели дядя Слава и ещё один мужчина. Мужчина был одет в голубую майку и шаровары с вытянутыми коленями. На босых ногах — стоптанные шлёпанцы. Из этого я заключит, что он живёт в квартире, а не зашёл в гости.

Дядя Слава нарядился в белую рубашку с расстёгнутым воротом и серые брюки. Брюки были поношенные, но чистые.

Водки на столе не было, как это ни удивительно. Вместо неё лежал наполовину разрезанный сухой торт в картонной коробке, и стояли три чашки с чаем.

— Здрасьте, дядя Слава, — сказал я, и повернулся к мужчине:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, — прогудел мужчина.

Он приподнялся с табурета и протянул мне руку.

— Виктор!

— Очень приятно! Вы извините меня, я только на минутку. Дядя Слава, вы можете мне помочь?

Красные глаза дяди Славы заблестели.

— Санёк! Здорово! Проходи, выпей чаю с нами!

— Дядя Слава, — сказал я. — Помощь твоя нужна. Больше никто не справится. Ты же слесарь?

— Да я на судоремонтном, сорок лет! А чем помочь-то?

От осознания своей незаменимости дядя Слава даже приосанился.

— Нужна твоя консультация по одной находке, — ответил я, и объяснил Виктору с женой:

— У нас археологическая экспедиция. Вот, нашли одну интересную штуку, но нужен слесарь.

Виктор с уважением посмотрел на дядю Славу.

Мы с дядей Славой спустились вниз. Пока спускались — я коротко растолковал ему, в чём загвоздка.

— Сможешь открыть замок и не повредить, дядь Слава?

— Попробуем, Санёк! — ответил он. — Только инструмент возьму.

Он вытащил из кармана плоский ключ на верёвочке и открыл дверь квартиры.

— Заходи, не стой на пороге!

Я вошёл, и не узнал его обиталище. Нет, в общих чертах почти ничего не изменилось. Та же старая мебель. Стены, требующие покраски, и лампочка под потолком вместо люстры.

Но здесь больше не пахло грязью и прокисшей едой. Полы были чисто вымыты, и бачок унитаза не журчал.

Перемены к лучшему были настолько явными, что я изумлённо покачал головой.

Через минуту дядя Слава вышел из комнаты, держа в руке деревянный плотницкий ящик с разнообразными инструментами.

— Идём, Санёк!