Охранник упал на холодный кафельный пол.
Тошнота подступила к горлу.
Ей хотелось отключиться, но сознание все еще балансировало где-то между «здесь» и «там».
– Штырь, – прошептала она, освещенная красным светом.
Красный сменился синим.
Штырь вскочил и, продолжая держаться на живот, выскочил через заднюю дверь.
Мгновение… еще одно…
Люди в полицейской форме ворвались в аптеку.
Лиза стояла посреди зала с пистолетом в руках.
Возле нее, в крови, лежал старый сторож.
Красное, бугристое лицо полицейского исказилось: он что-то кричал Лизе.
Она ничего не слышала.
По губам можно было бы понять: «Бросай пистолет!»
Лиза отмахнулась от полицейского. Пистолет по-прежнему в руке.
Снова выстрел.
Темнота…
Глава 6
Два месяца и 20 дней до конца
Кругом был лес. Ноги цеплялись за трухлявые, влажные коряги. Ветки хлестали по лицу. В оглушающей тишине слышался стон старых сосновых стволов, покачивавшихся на ветру. Запах сырости, мха и хвойной смолы.
Хруст веток под ногами Лизы… но не только под ее.
Она спиной чувствовала, как кто-то приближается сзади.
Лиза бежала по лесу от того, кто шел за ней след в след. Бежала со всех ног, глотая ртом промозглый воздух.
И снова зацепилась за что-то влажное и толстое. Лиза упала – пальцы ощутили мягкий, скользкий мох.
Она обернулась и попыталась отползти подальше.
Идущий за ней приближался.
Внутри все сжалось. Крохотные напряженные глотки воздуха казались оглушающе громкими.
Хруст веток под ногами.
Одна сломалась…
Еще одна…
И еще…
Теперь Лиза смогла разглядеть темную фигуру и лицо… Но оно тут же сменилось другим, а потом третьим. Лица мелькали, как на экране. Некоторые казались смутно знакомыми, и от этого ее дыхание учащалось.
Отвернуться. Не смотреть.
Но не смотреть не получалось.
И вот лица стали сливаться. Правый глаз от одного, левый – от другого, то ли рот, то ли кровавое месиво…
Лиза закричала, закрывшись руками. Что-то холодное коснулось ее щеки. Пистолет. Она по-прежнему держала его в правой руке.
Хруст ветки…
Еще одной…
Немедля ни секунды, Лиза выстрелила.
Она кричала и стреляла. Дрожь была такой сильной, что тело почти не чувствовало отдачу от выстрела.
Она стреляла и стреляла, но человек не падал.
Он и не думал умирать.
Хруст ветки…
Еще одной… Снова…
Уже совсем близко.
Пистолет был еще в руках Лизы. Только бы не увидеть в этой мешанине лиц то единственное, которое она знала так хорошо. Знала, но не помнила.
Остается только одно…
Холодное дуло у виска…
Некто сделал еще один шаг.
Глава 7
За три месяца и 15 дней до конца
Сизиф бодро шагал по длинному коридору Промежуточной небесной канцелярии. Он спешил. За ним, едва поспевая, семенила приземистая женщина с бледным лицом. Она бесконечно что-то бубнила, рассказывая о «вопиющем» случае, потрясшем канцелярию впервые за очень долгое время.
Сизиф не слушал.
Мимо, кто с бумагами, кто со свитками, проходили другие служащие. Они перешептывались, поглядывая на большие экраны, висевшие в коридоре. Было очевидно, что все разговоры сейчас об одном. О том же, о чем без конца щебетала бледная, не поспевавшая за Сизифом женщина.
Почти все служащие носили одинаковые черные костюмы. Форма в любую эпоху была способом размыть индивидуальность, снять с себя ответственность. Многие здесь рано или поздно начинали ее любить, даже несмотря на давящий воротничок.
Лишь один служащий в коридоре был одет иначе – Бенедикт: толстяк в средневековой грубой рясе монаха. Лицо, точно вырубленное по эскизам Босха: грубоватое и в рытвинах, кривые зубы и обязательно свитки в руках – удивительно, как люди цепляются за то, чего уже давно нет. И зачем ему это страшное лицо? Зачем это имя? Сизиф никогда не здоровался с Бенедиктом, потому что тот его раздражал. Бенедикт был его полной противоположностью: держался за все, чем был до смерти.
Монах же, напротив, каждый раз, увидев Сизифа, спотыкался от волнения и заливался краской. Красные рытвины на лице смотрелись еще уродливее, чем бледные.
Вот и сейчас Бенедикт остановился, как-то весь скукожился и неуверенно произнес:
– Сизиф! Доброго здоровьица.
Сизиф прошел мимо, молча.
Монах, помешкав, поплелся прочь. Он не расстроился – привык.
– Кандидат готов? – спросил Сизиф, перебив женщину.
– Мы прокручиваем уже третий цикл чистки, – неохотно ответила та, ее явно гораздо больше волновала совсем другая тема, – но кармических следов слишком много. И еще…
Женщина достала из внутреннего кармана прямоугольный объект, похожий на айпад.
Сизиф усмехнулся – сразу видно, надеется вернуться вниз, поэтому следит за мыслеформами ныне живущих. Он тоже знал про компьютеры и айпады, но лишь по той причине, что они помогали быстрее и легче организовать мысли и воспоминания объектов. Наглядно.
Женщина потыкала пальцами в свой небесный айпад, перелистывая вкладки с графиками, и пожаловалась:
– Не знаю, в чем дело, но я не могу получить доступ к ее прошлым жизням. Блокировано кем-то.
Разговор прервал ролик, вновь запустившийся разом на всех экранах. Служащие замерли, подняв головы.
Спутница Сизифа тоже хотела остановиться, но он продолжал размашисто шагать вперед. И она, нахмурившись, припустила следом.
Краем глаза Сизиф видел, что показывали на всех экранах: симпатичного мужчину средних лет. Затем изображение начинало распадаться на мельчайшие частицы, на атомы.
– Он преступил непреложный закон, – холодно вещал электронный голос.
Сизиф мечтал, что когда-нибудь тот же самый голос скажет ему совсем другое: типичное прощание при переходе наверх, которое редко кому удается услышать. Этого Сизиф ждал больше всего на свете. Но сейчас голос вещал иное, бесконечно повторяя:
«Уничтожен без права восстановления.
Уничтожен без права восстановления.
Уничтожен без права восстановления…»
Семенящая за Сизифом женщина неотрывно смотрела на экраны и утирала глаза краешком рукава.
– Идиот, – констатировал Сизиф, не глядя на распадающееся изображение мужчины. – Третий на моей памяти.
Женщина оживилась. Видимо, все это время она только и ждала, когда Сизиф заговорит об уничтоженном… как же его звали?
– Второй, – прошептала она, неожиданно прибавив шагу. – В наших закрытых чатах пишут, что Безымянного не тронули. Только сослали.
Сизиф закатил глаза:
– Господи, даже здесь теории заговора. И кто же его прячет? Жидомасоны? Рептилоиды? Меньше надо слушать всякий бред.
Женщина снова нахмурилась и немного ссутулилась.
Наконец они подошли к нужному им боксу. В белой двери было маленькое окошко, как в камерах буйнопомешанных в психушке.
Сизиф помедлил мгновение, чем удивил свою насупленную спутницу, а затем заглянул в окошко. В боксе на стуле, одетая в безразмерную серую робу, сидела Лиза. Руки и ноги крепко зафиксированы, на голове – прибор, похожий на шлем виртуальной реальности.
Лиза дергалась, рычала, царапала ногтями подлокотники.
– Борется, – тихо сказал Сизиф.
– Не понимаю, почему ты ее выбрал, – женщина теперь говорила с заметным холодком, шутка про рептилоидов ей явно не понравилась, – Она плохой кандидат: непослушна, недисциплинирована, озлоблена. К тому же слишком запутанная кармическая история.
Сизиф отодвинулся от окошка в двери и невесело усмехнулся.
– Да, все как я люблю. Открывай.
Глава 8
Прямо сейчас
– Осознав, где находится, ваша протеже сразу согласилась сотрудничать? – спрашивает Начальник в черном.
Второй начальник в черном раскладывает перед Сизифом документы из папки: файлы про Лизу и ее фотографии.
