Согласно ст. 33 Статута Международного Суда ООН источниками международного права выступают также нормы национального права, а не только общие принципы права, признанные цивилизованными нациями (ст. 38). Более того, для своей имплементации в правоприменительной практике национальных государств принципы и нормы международного уголовного права, конвенций и договоров должны найти соответствующее законодательное закрепление в конкретных законах и нормах действующего законодательства. Такой порядок устанавливается, например, в ст. 15 Конституции России и нацелен на разрешение возможных коллизий между нормами международных договоров и национального законодательства.

Когда духовно зрелые и просвещенные отец или мать наказывают своего ребенка, подвергая его порке ремнем, ставя в угол или лишая его возможности свободно предаваться привычным развлечениям (играть во дворе, смотреть телевизор, вести автомашину, посещать определенные места, заниматься определенным делом и т. д.), то они прекрасно осознают, что тем самым причиняют определенное страдание своему чаду, однако они это делают прежде всего из чистой любви к нему, ибо надеются, что причиненным страданием его удастся вразумить, уберечь от большего зла и посредством хорошего воспитания направить на верный путь добра.

Подобно родительскому наказанию, школьное наказание (учительское замечание или предупреждение, сознательное снижение оценок ученику, дополнительные консультации в случае невыполненных домашних заданий, запреты посещать определенные уроки, выговоры или исключение из школы), по сути, преследуют ту же самую цель – помочь ученику получить хорошее воспитание и образование и наставить его на путь истины и добра.

Наряду с семьей и школой церковь также предусматривает применение разных видов наказания для своих духовных чад в случаях их непослушания заповедям Божиим: епитимью, прохождение виновного через таинство покаяния, отлучение от причащения, запрещение в священнослужении, лишение монашества или иного священного сана, отлучение от церкви и предание анафеме.[26]

Кстати говоря, по Уголовному уложению 1845 г., составленному выдающимся русским правоведом М. М. Сперанским и действовавшему вплоть до октябрьского переворота 1917 г., наказание в виде церковного покаяния устанавливалось в виде дополнительного уголовного наказания. Это еще раз подтверждает тот факт, что между различными видами человеческого наказания не существует «китайской стены», ибо и родительское, и школьное, и церковное, и государственное наказания сущностно едины при всей разнице своих особых целей, содержания и форм.

Каковы же отличительные особенности духовно-религиозного и нравственного наказания и что общего между ними и уголовным наказанием?

Анализируя духовно-нравственные и психологические аспекты государственного наказания, Л. Н. Толстой писал: «Всякое преступление несет всегда с собой и более жестокое, и более разумное, и более удобопринимаемое наказание, чем то, которое могут наложить люди».[27]

Дело в том, что, как мы уже говорили, начало всякого преступления есть грех, т. е. состояние человеческого сознания, которое позволяет виновному переступить через границы своей совести, через свое Богом данное человеческое достоинство.

Уголовное наказание (poena), как и другие виды наказания, в своей сущности должно стать надлежащим поучением, назиданием, исцелением и исправлением посредством целесообразного и справедливого воздаяния, кары, восстановления нарушенного права. Прав был Л. Н. Толстой, говоривший, что «наказание есть понятие, из которого выросло человечество… Наказывать – по-русски значит поучать. Поучать можно только примером. Воздаяние же злом за зло не поучает, а развращает».[28]

Стало быть, любое наказание, которое по своему характеру, виду и размеру не исправляет людей, а вводит в заблуждение или портит их нравственно, не может являться, по своей сути, наказанием, а только очередным ответным преступлением, которое усугубляет нестабильность правопорядка.

Некоторые великие мыслители (св. Августин, Дж. Рескин, Г. Торо, Л. Н. Толстой и др.) весьма скептически относились к якобы облагораживающему душу воздействию государственного наказания. Принимая у себя в качестве гостя в Ясной Поляне зачинателя учения о «прирожденных преступниках» Ч. Ломброзо, Л. Н. Толстой как-то заметил: «Всякое наказание преступно… И вот другой человек или люди для противодействия этому злу не находят ничего лучшего, как сделать еще другое зло, которое они называют наказанием».[29]

В связи с этим один из единомышленников Л. Н. Толстого Джон Рескин в своих произведениях часто задавался вопросом: «Зачем же разум человека, если на него можно воздействовать насилием и устрашением?»[30]

Другие великие мыслители не считали наказание злом, либо, если даже признавали в нем зло, то считали его необходимым, полезным в конечном счете как для самого преступника, так и для общества в целом.

«… По закону ни одно наказание не имеет в виду причинить зло, – писал Платон. – Нет, наказание производит одно из двух действий: оно делает наказываемого либо лучшим, либо менее испорченным».[31]

Основатель теории естественного права Г. Гроций рассматривал наказание как «перенесение зла, причиняемого за совершение злодеяния», ибо «если кто совершит злодеяние, то должен терпеть страдание».[32]

Такое же примерно отношение к вопросу наказания высказывал Т. Гоббс, видевший в нем «зло, причиненное государственной властью тому, кто совершением или несовершением какого-либо деяния совершил, согласно суждению той же власти, правонарушение», а цель наказания, по его мнению, состоит в том, «чтобы сделать волю людей более расположенной к повиновению».[33]

Итак, наказание есть необходимое зло, используемое государством в отношении виновных в совершении преступления в целях устранения или предотвращения большего зла, нежели зло, причиненное преступлением. Стало быть, если наказание как необходимое зло справедливо и правомерно, то правомерна также и его составная часть – принуждение, применяемое против воли преступника, его переживания и страдания.

Иными словами, посредством наказания уничтожается грех преступления в человеке, а не сам человек. Напротив, путем наказания должна быть восстановлена деформированная или разрушенная целостность личности человека, поскольку наказание по своей сущности есть одно из средств перехода человека от греха совершенного им преступления к искреннему раскаянию в совершенном грехе, к полному покаянию в лучшей вере, надежде и любви.

Несмотря на свое сущностное родство и генетическую общность, уголовное наказание, естественно, имеет целый ряд содержательных отличий от наказания родительского, школьного и церковного. Поэтому под словом «наказание» мы отныне будем понимать только уголовное наказание, которое законодательно устанавливается и применяется только государством в лице его правоохранительных органов в отношении вменяемых лиц, достигших определенного законом возраста.

Поскольку понятие справедливости у каждого человека и человеческого сообщества свое, то кровная месть предполагала также и несоразмерные наказания, реализуемого посредством яростного самосуда. Так, за оскорбление словом или действием обидчика порой могли убить на месте либо причинить ему увечье и т. п. Тем не менее данный вид наказания предполагался неизбежным и достаточным для виновного.