В начале лета казаки спустились в котловину Айбугир (высохшее русло Амударьи). Дорога по старому руслу была извилистой, временами пересекаемая небольшими песчаными барханами. Так дошли да селения Таса-Гуз, откуда до древнего города Ургенч оставался всего какой-то день хода. Пока основной отряд отдыхал, Нечай отправил в разведку опытных лазутчиков-ертаулов с хивинцем-проводником. Тот вывел казаков прямо к главным воротам Ургенча Мерзы.

Ургенч стоял посреди долины, окруженный земляными валами, простиравшимися на четыре версты. К удивлению казаков, ворота были открыты. После этого последовала внезапная утренняя атака, и Ургенч пал, даже не успев понять, что же произошло. Немногочисленный отряд стражи был изрублен прежде, чем успел вступить в бой. После этого казаки, по своему обыкновению, начали вселенский грабеж и насилие.

Летописец Абу-л-Гази сообщает подробности входа войска яицких казаков в город: «Русские казаки, прельщенные словами туркестанца, сделали его вожатаем к городу, и он ввел их в Урганч Мурзинскими воротами. Прежде всего, им попался мясник, сидевший в лавке; они закололи его копьем за то, что он, сочтя их за служителей из военных людей, кричал: «Грязь ешьте, баранщики, армяне!» Недуманно-негаданно – в этот день встречают смерть до 1000 человек, знатных и незнатных».

Однако ожидания на большую добычу в Ургенче не оправдались. Дело в том, что город незадолго до того четырежды разорялся и разрушался враждующими ханами. Даже местные купцы там едва сводили концы с концами, не говоря уже об остальных. Это, впрочем, не помешало казакам вытряхнуть из ургенчских жителей последнее, захватить молодиц и, навалив в тысячу телег ковры, одежду, бязь и прочее награбленное добро, выступить в обратный поход. Возможно, если бы казаки сразу же покинули Ургенч, то все вышло бы иначе. Но, на свою беду, они целую неделю там отдыхали и пировали. Возвращаться решили уже знакомым старым руслом Амударьи.

Но казакам не повезло. Через неделю после их ухода из Ургенча туда примчался во главе войска Араб-Мухаммед, прослышавший о набеге. Обнаружив Ургенч разграбленным, хан двинулся вслед за казаками.

Между тем казаки столкнулись с нехваткой воды, которую теперь надо было делить и с многочисленными пленницами. При этом перегруженные награбленным добром телеги (часть бочек для воды казаки попросту выкинули) и пленники значительно замедляли движение отряда. Впрочем, Нечай рассчитывал пополнить водный запас перед выходом на плато Устюрт, до которого было не так уж и далеко.

Выслав дозоры, Араб-Мухаммед вскоре получил представление о силах казаков и направлении их движения. Поэтому, ускорив движение, он обошел растянувшийся казачий отряд стороной и, зайдя вперед, встал в низине высохшего русла, заступив дорогу к реке. Хивинцы перекопали дорогу рвом и стали укрепленным лагерем. Подойдя к лагерю Араб-Мухаммеда, Нечай понял, что если он попробует его обойти, то будет атакован во фланг и неминуемо разбит. Выход был один – атаковать в лоб. Надо отдать должное казакам, что атаковали они хивинцев настолько неистово и дружно, что ворвались в их лагерь, многих перебили, а остальных обратили в бегство, после чего зарыли ров и продолжили путь. Часть добычи и самых слабых пленниц при этом пришлось бросить.

Но Араб-Мухаммед с лучшей конницей снова обошел медленно тянувшийся по пескам обоз и во второй раз перегородил дорогу, снова выкопал перед собой ров.

Казаки снова попытались было атакой в лоб выбить противника, но были отброшены. После второй неудачной атаки Нечай понял, что нужна передышка. Теперь инициативу захватили уже хивинцы, которые начали донимать казаков мелкими наскоками и обстрелами из луков.

– Будем ставить лагерь-курень! – распорядился Нечай.

За пару часов казаки выстроили телеги вкруг, связывали их цепями. Сверху телеги накрыли мокрыми кошмами от зажигательных стрел. Пешие казаки занимали позиции у телег и вели из-за них прицельный огонь из мушкетов, когда дело доходило до рукопашной, сражались пиками, топорами, кистенями и саблями. Казаки, имевшие лошадей, выезжали перед лагерем, отгоняя особо назойливых. Подступы к телегам прикрыли заграждением из оглобель. Все было продумано и устроено на совесть, поэтому, когда хивинская конница попыталась атаковать, была отбита с большим уроном.

Но время работало на Араб-Мухаммеда, так как у казаков кончалась вода.

– Урусы не могли пробиться и пили кровь своих убитых! – гордо заявлял впоследствии хивинский хан.

На седьмой день обороны лагеря хивинские войска прорвались и в страшной схватке перерубили казаков, взяв раненых и больных в плен.

Из схватки сумела вырваться лишь сотня конных казаков, во главе с самим Нечаем, которые с боем прорвались сквозь хивинские боевые порядки и умчались к Амударье.

Там возле селения Тук казаки выстроили временное деревянное укрепление. Так как многие были ранены, нужен был хоть небольшой отдых. Поэтому Нечай и решился на стоянку в надежде, что хивинцы о них забудут. Казаки приходили в себя, врачевали раны, кормились тем, что ловили рыбу. Но укрыться от хивинского хана не удалось. Спустя две недели Араб-Мухаммед подошел к реке с войском. Началась новая осада, которая продолжалась пятнадцать дней. Помощи казакам ждать было неоткуда, милости от хивинцев ждать не приходилось, поэтому сражались они отчаянно. На пятнадцатый день крепостица пала, и озверевшие хивинцы почти всех перебили, включая и атамана Нечая. Лишь несколько человек снова ускакали в степь.

Из ушедших в поход пяти сотен с атаманом Нечаем на Яик вернулось лишь несколько чудом уцелевших казаков, которые и принесли печальную весть о гибели отцов, мужей, братьев и сыновей.

Через несколько лет отомстить за погибших вызвался атаман Шамай. Во главе отряда в несколько сотен казаков он снова двинулся на Хиву. При этом вначале ему несказанно повезло – Хива оказалась пуста, и казаки ее легко взяли, предав полному разграблению. Ну а дальше все произошло так же, как и в предыдущий раз. Вместо того чтобы быстро собрать награбленное и убираться восвояси, казаки предались обычному для них загулу, задержавшись на несколько роковых дней.

Когда же все-таки покинули Хиву, то, преследуемые хивинцами, сбились с дороги и вышли к Аральскому морю (говорили, что туда казаков специально заманили хитрые калмыки). По своему обычаю, казаки встали в оборону. Вскоре у них закончился провиант, а затем голод дошел до того, что казаки убивали наиболее слабых товарищей и ели их трупы. В конце концов обессилившие остатки отряда были захвачены в плен хивинцами и окончили жизнь невольниками. Сам же атаман Шамай спустя несколько лет был привезен калмыками на Яик для получения за него выкупа.

После этих казачьих походов хивинцы, убежденные, что они полностью защищены с севера безводными пустынями, задумали оградить себя от внезапных нападений и с запада, со стороны Каспийского моря, куда из Хивы текла река Амударья. Для этого они возвели поперек реки несколько плотин, и бывшее многоводное русло быстро превратилось в песчаную пустыню. Что касается яицких казаков, то более на Хиву они уже не покушались, начав морской разбой на Каспии у персидских и туркменских берегов. Если о ханствах пустынных и вспоминали, то с горечью:

– Хива – страна заклятая, а потому до поры до времени покорить ее никакими силами нельзя!

Так минуло более ста лет…

Ранняя весна 1713 года на Балтике была, как всегда, стыла и ветрена. Над прибрежными дюнами носило мокрый песок, а сосны сгибало так, что казалось, вот-вот сломаются. Море штормило и было пустынно. В такое ненастное время даже рыбаки предпочитали оставаться на берегу. Лишь с Финского залива ветер нес почерневшие за зиму льдины.

Окончательно выбив шведов с берегов Финского залива, Петр I готовился вывести свой молодой флот на просторы Балтийского моря и уже там устроить шведам окончательный погром.