Все это далось неожиданно легко и без всякого внутреннего трепета. Марат больше не боялся. Его вообще мало что пугало сейчас в этом мире. Напротив строки «Храбрость» в его дневнике стояла выведенная твердой рукой десятка. «Способность защитника» удостоилась жалкой четверочки, но это поправимо.

После той ночи разве что-то могло его напугать? Особенно если это просто девичий смех. А взгляд… он теперь мог выдержать и не такое.

Как ваше ничего? – спросил он Наталью на перемене. – Здесь отдыхали? Или где-нибудь на югах жарили прекрасное тельце?

Так и сказал: жарили. Именно «прекрасное тельце». Размеренным, спокойным и дружелюбным голосом, четко проговаривая каждое слово, без всякого ехидства.

Хотя, честно говоря, тельце было… так себе. Наташка красива, бесспорно. Длиннющая коса куда ниже пояса, утонченные черты лица. Но вот спина подкачала: похожа на параллелепипед, почти лишенная талии, и это при девичьей худобе. Среди двадцати девушек в классе Наташа явно была не в фаворитках, и даже не в первой десятке. Ну да ничего, путь к олимпийскому золоту тоже начинается не с битв с олимпийскими чемпионами.

Наташа, потупив глаза, и явно заливаясь краской, поведала, что «в основном здесь, никуда не ездили, скукота страшенная, даже позагорать не с кем».

Как это не с кем? – вмешалась вдруг Травина. – А я?

По лицу Натальи пробежала едва заметная тень досады.

Ну да, только с тобой…

«…с дурой» - добавил про себя Марат, явно прочитав это на девичьем личике.

Они мило поболтали еще пару минут, а потом Наташа, явно что-то затевая, пересела на парту за Маратом. За ней потянулась и Аня. Он не придал этому значения. И, как оказалось, зря…

Он почувствовал первый тычок, как только начался следующий первосентябрьский урок. Наташка, тварь, ткнула его ручкой в спину. Он не отреагировал. Затем последовал второй тычок, еще более болезненный. А потом и третий. Четвертый. Марат завел руку за спину и показал мучительницам «фак». Сзади послышалось мерзкое хихиканье.

«Да чтоб вас черт побрал, коровы безмозглые».

Марат спокойно встал и под удивленным взглядом Веры Борисовны пересел на другое место. Глянул на девчонок, вкладывая во взгляд холод, досаду и презрение. Лица обеих вытянулись. На них читалось явное недоумение и растерянность.

«Ладно, по дороге из школы разберусь», - подумал Марат и, приняв решение, полностью потерял интерес к чересчур чувствительным и озабоченным особам.

На перемене Марата уже ждали. Мурый и Граф.

Эй, Зуболом!

Такое прозвище прикрепилось к Марату из-за того, что во время отборочных схваток он умудрился выбить по одному зубу аж у двух конкурентов. За один день. Конечно, не специально. Он же не боксер какой-нибудь. Так получилось. Но прозвище приклеилось. Хотя называли его так крайне нечасто. В основном – как раз эта парочка и называла. Для остальных он так и был – Марат.

Маратка, в субботу идем со спартаковцами бодаться. В шесть сбор на нашем стадионе. В семь выдвигаемся, в восемь встречаемся на общей точке в парке. Все ясно?

Без проблем… Что-то рановато в этом году? Нет?

У тебя кто на примете есть? Из своего класса, или из младших? – лениво спросил Граф, не обращая внимания на слова Марата. – У нас из-за старших классов почти десять человек нехватка…

Есть парочка, - сказал Марат.

Соедини их с Мурым или Комбатом. И вообще привыкай к Комбату, ему на следующий год, как я свалю из этой шараги – должность Графа принимать. Понял?

Понял, - согласился Марат. Помолчал и спросил:

Это все?

Все, - ответил Граф. - Иди гуляй, отличник.

Марат поморщился. «Зуболом» - еще куда ни шло. А вот прослыть отличником у шпаны – это не очень хорошо. Мурый и Граф как раз и были – самой настоящей шпаной. Первый – начинающий, а Граф – практически на вершине иерархии.

Так получилось, что их город был разделен фактически крест-накрест, на четыре района. И административно, и территориально. Районы по площади были почти одинаковы – и по населению, и по количеству учебных заведений. Что еще наложилось на это безобразие – факт наличия в городе четырех спортивных школ. Которые, опять таки, чуть ли не идеально лежали в центрах этих самих районов.

Стадион «Спартак». Детско-юношеская спортивная школа «Труд». Спортивный клуб «Динамо». Спортивный комплекс «Рабочий Металлист».

Это были древние, монументальные сооружения развитого социализма, с залами для волейбола-баскетбола, бокса, борьбы, гимнастическим залом, тиром и лыжной базой в подвале, с многочисленными раздевалками и подсобными помещениями. Работали они постоянно, с утра до ночи, и всегда были забиты детьми и даже взрослыми под завязку.

Различия были, но небольшие. На Спартаке, например, был пятидесятиметровый длиннющий бассейн. На Труде кроме обычного бегового круга и футбольной площадки – крытый Ледяной дворец для хоккеистов. У динамовцев была своя футбольная база, и вообще аж три футбольных поля (одно в помещении). У металлистов, в свою очередь, зал борьбы был длинный, с двумя коврами и разминочной зоной, для проведения соревнований высокого уровня.

А вот когда сложилась традиция мерятся силами между школами? …Одному богу известно. Но традиция это была старая, не год, и не два. И даже не один десяток лет.

Начиналось все осенью. Каждый район сходился с каждым, по очереди. Зимой был перерыв – примерно с середины декабря до середины февраля. И уж с масленичной недели опять, по новой. Каждый опять бодается с каждым, но в обратном порядке. То есть в субботу «Металлисты» (к которым и относился Марат) – встретятся со «Спартаковцами», а следующая их встреча состоится уже через полгода, в мае месяце. Летом, как и везде – каникулы.

После уроков Марат вышел из школы одним из первых, быстро нашел нужных особей женского пола, и поспешил к ним.

Наталья Николаевна, разрешите предложить вам помощь, - с теплой улыбкой сказал Марат. – Донести ваш нелегкий груз знаний до подъезда. Вы наверно сильно утомились, просидев около ста тридцати пяти минут за партой.

Конечно, сударь, - улыбнулись и Наташка, и Анька.

Марат взял тощий пакет с тетрадками, переложил к своему пакету.

Руку? – оттопырил он свой локоть.

Шишкина тотчас уцепилась за него. Травина приклеилась к Наталье, и они так и пошли. Мальчик сбоку и две девочки у него на руке, последовательно-параллельно так сказать.

Честно сказать, сударыня, мне было неприятно, и довольно больно, когда вы меня тыкали письменными принадлежностями в спину, - начал Марат. Наталья попыталась что-то сказать в ответ, но он прервал ее взмахом руки.

Но я не обиделся, потому что сами понимаете, на обидчивых воду возят. Во-вторых я не стеклянный, не рассыплюсь, ну а в-третьих мне нравится с вами дружить. И надеюсь, наша дружба продлится и дальше…

Она так больше не будет, - протяжно отозвалась Травина сбоку. – Да ведь, Наташ?

Посмотрим, - загадочно улыбнулась подруга.

Как вам кстати Алексей Орлов? – спросил Марат про их общего одноклассника. – Как он возмужал за это время, я даже был удивлен.

Да выпендрежник он, и задавала, - опять вмешалась Анна. – Напялил перламутровый пиджак, умора… Можно мне с вами пройтись?

Дело в том, что они уже достигли дома и подъезда, в котором жила Анна. Дом стоял впритык к школе, а подъезд был первым, то есть фактически упирался в школьные ворота.

Конечно, день прекрасен как никогда, - взял на себя право принимать решения Марат. Одновременно он всматривался в лицо Наташи, и конечно же уловил едва заметную тень недовольства.

«Есть контакт, - подумал Марат. – Даже два контакта», - перевел он взгляд на воодушевленную его согласием Травину.

Обсуждая одноклассников, они добрались и до девятиэтажки, где жила Наталья. Тепло попрощавшись с напоминанием сохранять исключительно дружески взаимоотношения без всяких ударов в спину - Наталья убежала. А вот Травина без всякого приглашения уцепилась за юношу как клещ, обеими руками. Марату на мгновенье показалось, что если бы было можно – она б и ногами его обхватила.