Это казалось невозможным. Но это было.

Они постоянно что-то выдумывали, все вчетвером. Какие-то умопомрачительные наряды из прозрачной ткани. Строму сшили настоящую набедренную повязку, из махрового, пятнисто-коричневого полотенца. У самого Марата появились штаны, где вместо карманов были просто дырки, и иногда, в процессе, например, общего просмотра фильма, Марина запускала туда, вглубь, потную горячую ладошку. Марат сидел с каменным лицом, прижав нижнюю губу зубами… и как будто не замечал, что и рука Строма как то подозрительно глубоко под коротеньким сарафаном Ани…

Вот и сейчас у женщин случился очередной бзик, и они решили, что надо сделать пару махровых простыней и наволочек. Обязательно из махровых полотенец, из разных. Для чего вчера Строма и Марата послали в магазин тканей с дурацкой инструкцией – купить всего, и побольше. Просто махровое белье женщин не удовлетворяло…

Еще Марат понял, что он влюбился. Может быть, несомненно, на первом месте у мужчин и стоит - получение удовольствия. Но дальше начинает работать правило: мужчины начинают любить то, во что вкладываются. А вложил Марат немало. Финансов и труда, упорства и терпения, и времени, и много-много всего-всего. Вот эта маленькая, совершенно невообразимая, странная семья, где мальчик любит взрослую, а дочь её любит того, кто ровесник матери… Эта восхитительная запутанность превращалась в гармоничность, и какую-то нереальную привязанность, переходящую в любовь ко всему и всем сразу. Строма он любил как друга, как брата, надежного товарища. Аню – как сестру и подругу. Ее маму – как самую безумную и щедрую любовницу. Словно бы жизнь усмехнулась, и дала ему сразу все, и полной ложкой. Еще год назад в юношеском максимализме он думал, что никогда не сможет найти просто девушку, которая поймет его. Теперь у него даже не один, а трое людей, которые вовлечены в тайну любви, в безумие, и не скрываются, и не скрывают ничего, тем более нежности и заботы. Здесь он, Марат, гармонично и взаправду занял свое место.

Юноша понял что не отрываясь смотрит на цветочный отдел в магазине. Да, правильно, надо взять цветов, подумал он. Прежние лилии, которые принес Стром, почти высохли. Вообще, честно говоря, первое время они очень сильно пахли, но Вячеслав оборвал почти все пыльники, оставив в каждом цветке по одному. Тогда вместо убийственного запаха, от которого постоянно хотелось чихнуть, по квартире разносился нежнейший аромат, непонятный, волнующий и нежный. Да, решил Марат, надо купить. Одну лилию в большую комнату. И, конечно, розы к ним с Мариной в спальню. Пять роз, с посылом признания в любви. Обязательно темно-красного, рубинового цвета. Но не цвета «бордо», то есть не бордовые, ни в коем случае. Бордовые розы дарят пожилым женщинам, со значением увядающей красоты. Нет, цвет должен быть красным, только очень глубокого оттенка. Такие розы еще называют – бургундские, эта расцветка специально создана для одного-единственного посыла: «я от вас без ума, и не могу жить без вас…»

В искусстве любви, которое Марат продолжал осваивать в теории и на практике, довольно большой раздел был посвящен именно цветам. Число цветов, их сорт, расцветка – все это имело значение. Над этим занимались много веков подряд очень хорошие люди с очень серьезными намерениями. Но самое главное, как он понял - это посыл, мысль, которую ты хочешь передать. Как ни крути, любой цветок – это половой орган растения, и мужчины дарят цветы обычно именно женщинам, а не другим мужчинам. Смысл этого дара всегда прост – признание в чем-то. Обычно – в очень сокровенном, что далеко не просто выразить и сказать словами. Сейчас язык цветов знают и понимают единицы. Поэтому каждый подарок в виде цветов можно и даже нужно объяснить, и это действие-объяснение, подкрепленное распускающимися бутонами, превратится в нечто очень восхитительное, по смыслу и содержанию.

Где то на краю слышимости, уже на очереди в кассу, Марат вдруг услышал странный звук. Как будто циркулярная пила вошла с размаху в неподатливое дерево. В какой-то момент юноше показалось, что это женский крик, очень далекий, исполненный отчаяния и ярости. Еще показалось, что это кричит Аня. Или Марина. Марат даже тряхнул головой. Наваждение – подумал он, нетерпеливо ожидая, пока пробьют его покупки. Позабыв про цветы, Марат поспешил на улицу.

На выходе из магазина ощущение опасности усилилось. Мир словно потемнел, словно какая-то мгла наползла на солнце, и воздух стал как будто тяжелей.

Марат ускорил шаг, почти побежал. В подъезде он столкнулся с женщиной в сером костюме. Потом, много раз, он вспоминал, понимал, что именно это его и смутило. Жара – и одновременно строгий костюм, с застегнутым наглухо пиджаком. То, что она спускалась, а не ехала на лифте... То есть, значит, вышла откуда-то со второго этажа, где они и жили... Следом за ней – какого-то совершенно невзрачного вида мужичонка, в обыденной майке и синих штанах ремонтника, с карманами на коленях и бедрах, с ящиком для инструментов.

Квартира была закрыта, и в ней царила мертвая тишина. Дальше по коридору, на входе в спальню Строма и Ани лежал какой-то мешок. В воздухе стоял едкий туман, пахло кисло-сладким и очень терпким…

Марат подошел.

Стром, как сдутый воздушный шар, уцепившись корявыми пальцами за косяк – лежал совершенно неподвижно. Внутрь спальни Марат побоялся заглядывать. Он уже понимал, что там увидит.

Сейчас он смотрел на Строма. У которого прямо на голую спину кто-то накидал цветков роз. Розовые бутоны, ярко-бордово-красные, с беленькими прожилками и точками на лепестках.

Марат коснулся одного из цветков. Он был теплый и влажный.

Пули, которые входили в грудь боксера - выходили из могучей спины, выворачивая куски мяса. Марат насчитал шесть таких «цветков». И еще два отверстия в голове.

Первая пуля, именно в голову, почему то не смогла убить Вячеслава. Он сумел встать, с кресла, где сидел. На подгибающихся ногах, уже проваливаясь во тьму и пустоту - уперся бессильными руками в проем двери, защищая своих женщин. Без единого звука и стона, глаза в глаза - принял на себя весь свинцовый дождь, всю обойму от оторопевшего стрелка.

Потом убийца перезарядил пистолет, вошел, переступив через сползшее по проему двери тело. По две пули – дочери и… матери. В голову, и в грудь, в самое сердце.

Свидетелей «Зеро» предпочитало не оставлять.

Марат же, не понимая, что делает, метнулся на балкон, который выходил во двор, чуть не вырвал ручку, потом зачем-то пригнулся, осторожно высунулся. Тишина и спокойствие. Даже бабок на скамейках нет – они выползут попозже, ближе к вечеру, почти ночью, когда жара спадет.

Звонить? Куда? Кому? И зачем?

Марат отложил телефон.

Тут уже никак не поможешь. Ничем и никак. Чудес не бывает, волшебников – тоже. А машину времени еще не изобрели.

И тут он почувствовал.

Вот то, чему он учился, чему выучился... Это восхитительное чувство, вся его любовь, все эти приемы, уловки, все мастерство и всё искусство, которое в него вошло и поселилось – стало меняться. Он очень любил, их, кто лежал сейчас в спальне. По-настоящему любил, весь мир замкнулся на этих людях, в них было его прошлое, настоящее и будущее.

И вот их нет.

Но то, что осталось – это тоже была любовь. Только наоборот. Мысли как будто покинули Марата, и он прислушивался лишь к тому, что происходило внутри него самого.

Он вслушивался, чувствовал каждой клеточкой, как происходит это таинство, как великая Любовь превращается в великую Ненависть.

Ей уже были не нужны уловки, правила и приемы.

Она была огромна и поглотила все и сразу.

Разум Марата понимал, что это чувство его не оставит, что оно должно быть обращено. Но не на ту женщину в сером костюме, не на того мужичка в ремонтных штанах.

Марат за секунду, за какую то долю мгновения научился ненавидеть весь мир, который их породил. Он был умный мальчик и понимал, что двое в подъезде – это лишь инструменты. Он слышал о гибели Деда, об убийстве Басмача, и многих других, но думал, что смерть пройдет, не заметив их. Даже дураку было ясно, что за Братство взялись серьезные люди и силы. Многие из «смотрящих» и «крейсеров» при первых признаках рванули за границу, или в подготовленные к такому случаю тихие места… Где их и находили – кого утонувшим, кого с остановкой сердца, а кого и просто застреленным. Но кому потребовались мелкий школьный чемпион и изувеченный, изломанный крейсер, работяга на заводе? Что они, и кто они? У них даже денег нет нормальных!