— Да. Второй ночной дежурный спал.

— Вы употребляли спиртные напитки перед заступлением на дежурство?

— Нет.

— А после заступления?

— Нет.

— К вам кто-нибудь заходил в отделение для секьюрити?

— Нет.

— Из сотрудников завода?

— Нет.

— Из посторонних людей?

— Нет.

— Вам кто-нибудь звонил?

— Да.

— Кто?

— Жена.

— В какое время?

— В 22 часа, примерно.

— Как долго вы разговаривали?

— Минут пять.

— И больше никто не звонил?

— Нет.

— Шкапов не звонил?

— Он никогда по ночам не звонит.

— А Вы кому-нибудь звонили.

— Нет.

— Точно ли нет?

— Не точно. Звонил.

— Кому?

— Одной женщине.

— В каких отношениях Вы с ней?

— В близких.

— Вы любовники?

— Да.

— Жена знает об этом?

— Возможно, догадывается.

— У Вас есть еще любовницы?

— Нет.

— Как много у Вас друзей?

— Друзей много не бывает.

— Обращаются ли к Вам друзья за помощью?

— Часто.

— И Вы всегда помогаете.

— Почти всегда.

— А если бы к Вам обратились за помощью. друзья, и при этом Вам пришлось бы нарушить закон?

— Я бы отказался.

— Есть ли у Вас друзья, в частности, из среды ветеранов чеченской войны, которые оказались в криминальной среде?

— Есть. Один.

— Вы встречаетесь?

— Нет. То есть, встречались. Один раз.

— Он не просил Вас в чем-либо помочь?

— Нет.

А Вы его?

— Нет. Он сам предложил помочь. И деньгами. И подработать. Я отказался.

— Все ли Ваши друзья знают, где Выработаете?

— Многие.

— Часто ли в разговорах с друзьями возникала тема работы, подробности Вашей службы?

— Не помню таких случаев. Я очень осторожен. Учитываю характер работы.

— Бывала ли на Вашей работе ваша жена?

— Нет.

— Любовница?

— Нет.

— Кто-то из друзей?

— Нет.

— Обращались ли к Вам когда-нибудь посторонние люди с просьбами, связанными с Вашей работой.

— Да.

— Что это были за просьбы?

— Узнав от кого-либо, что я работаю в секьюрити, иногда просили помочь с трудоустройством в эту службу. В основном, бывшие офицеры и прапорщики.

— Кого — то Вы взяли на работу таким образом, точнее — помогли с трудоустройством?

— Нет. Фактически — нет. Двоих рекомендовал, они не прошли тесты.

— Они были на вашем рабочем месте?

— Нет. Дальше отдела кадров не прошли.

— Пробовали Вы когда-нибудь наркотики?

— Нет.

— Пользуетесь ли анальгетиками, транквилизаторами?

— Операции делали под общим и местным наркозом. Это в армии. Потом применял анальгин.

— Все лекарства, которые Вы используете, выписаны Вам врачами заводской поликлиники?

— Да.

— Никогда не пользовались лекарствами, рекомендованными кем-то из знакомых и купленными в аптеке, полученными от этих знакомых?

— Зачем? И так пью много этой химии. Короче, — нет.

— Что Вы пили в эту ночь?

— Только чай, зеленый чай. После двух слитых заварок. Не крепкий.

— Сколько денег у Вас на сберкнижке?

— Две тысячи долларов США.

— Когда Вы положили деньги на свой счет?

— После демобилизации, три года назад. Нет, пять лет назад, после выхода из госпиталя и демобилизации.

— У Вас хорошая память?

— Не очень.

— Это не мешает работе?

— Думаю, нет. Профессиональные навыки доведены до автоматизма.

— Вы можете забыть, про очередной обход объекта?

— Не было такого случая.

— Вы можете забыть о том, что кто-то приходил к вам на объект, — с целью навестить, передать что-то?

— Нет, исключено.

— Вам ничего не передавали в ту ночь?

— Нет

— Вы не убивали директора музея?

— Нет.

— Вы не знаете, кто это сделал?

— Нет.

— У Вас есть какие-либо подозрения, предположения на этот счет?

— Нет.

Капитан поднял взмокшее лицо от пульта. Взглянул на Агишева.

— Надо сказать, что благодаря открытию доктора биологических наук Валерия Варламова, на приборе теперь есть три новых шкалы, с помощью которых оператор может еще до начала проверки определить эмоциональное состояние, степень психологического самоконтроля испытуемого, а также резервы его сопротивляемости опросу. Мои предварительные предположения не разошлись с конечным результатом. Официальную справку я Вам представлю, товарищ полковник. А пока скажу одно: испытуемый проверку одержал…

В милицейском УАЗике их было трое кроме водителя, старшины Павла Слободяника. Деркач и Семенов обсуждали результаты проверки Агишева на "детекторе лжи", а Петруничев все пытался понять связь между убийством директора музея завода «Кристалл» и "двойным убийством" в Рудном. Перед глазами стояло, вернее — лежало тело Дормидонтовой в той неловкой позе, которую зафиксировал рулон толя, ставший на двое суток своего рода гробницей для несчастной девицы

…Пока опера рыскали в округе, опрашивая жильцов близлежащих домов, сотрудников фирм, которые могли что-то видеть, задержавшись на работе, обзванивали родственников и знакомых жертвы и мчались на встречу с ними, если информация заслуживала хоть какого-то внимания, Деркач, Семенов и криминалист Конюхова действительно «работали» "Кулибиными", как их назвал приданный УВД Рудного на это дело эксперт-криминалист областной прокуратуры, Емельянов.

— Ну, «кулибины», догадались же, — продувать автомобильным насосом пульверизатор.

— А что? Нормально. Только след все равно не фиксировался, застенчиво улыбнулся Ванечка Семенов.

— Людмила Викторовна, а нет ли у Вас с собой случайно обычного лака для волос?

Конюхова смутилась не меньше Ванечки и покрылась таким не свежим румянцем.

— Вообще-то я лаком не пользуюсь…

— Я имею в виду, не в Вашей дамской сумочке, а в Вашем знаменитом "криминалистическом чемоданчике".

— У нее там все есть, — встрял в разговор Ванечка.

Конюхова приоткрыла чемоданчик, но так, чтобы ее манипуляции не были видны окружающим, — нельзя, как она полагала, снимать покроев таинственности с ее волшебной профессии, — и вынула баллончик лака.

— Должен Вам сказать, что Людмила Викторовна во всей области, да что во всей республике пользуется репутацией эксперта, владеющего новейшими достижениями криминалистической науки. Но старое поколение, к коему имею честь принадлежать и я, владеет еще и дедовскими методами, которые, уверяю вас, не потеряли своей актуальности и поныне. Впрочем, тот факт, что лак все-таки нашелся в чемоданчике Людмилы Викторовны, говорит о том, что она стариковские приколы то же знает и уважает. Так ведь, Людочка?

— Вообще — то я слышала о разработанной Вами методике применения лака для фиксации следов, но применять на практике все не удавалось. Казалось, обойдусь классическими приемами,

— Итак, попробуем, тем более, что метод — тот же, что и с перхлорвиниловой смолой, которой Вы совершенно справедливо отдали предпочтение. Но лак имеет некоторое предпочтение перед смолой, извините за тавтологию, — он подается из баллона мягкой струей, которая не повреждает след, нет нужды, стало быть, утомительно нагнетать воздух грушей, не забивается и сопло распылителя, — тут Емельянов с улыбкой обернулся к Ванечке Семенову. Тот не преминул ответить еще более лучезарной улыбкой. И насос не понадобится.

Емельянов нажал слегка пальцем головку распылителя и лак прыснул на след.

Правда, лак несколько медленнее застывает, чем смола. Зато…

Тут Емельянов достал спички и поджег обрызганный лаком след.

— Видите? Если поджечь след, то входящий в состав лака спирт выгорает и след довольно быстро затвердевает. И ни мороз тут не страшен, ни жара, ни ветер, ни дождь.

После обработки следа лаком для волос и затвердения след был аккуратно извлечен Емельяновым и Конюховой и помещен в раствор гипса. Когда гипс затвердел, след снабдили необходимыми надписями и упаковали в специальный кофр криминалистической лаборатории УВД г. Рудный…