Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Морской путь из Византии в Индию через абиссинские гавани в Красном море упирался в Южную Аравию, в мощный узел подвластных арабам городов-портов у Баб-эль-Мандебского пролива. Значение Южной Аравии как центра морской и караванной торговли в структуре мировой коммерции того времени выросло настолько, что в Константинополе земли южноаравийцев одно время стали именовать даже Малой Индией.

Христианизировав Абиссинию, Византия задалась целью сделать то же самое и с Южной Аравией; и, таким образом, если не монополизировать торговлю Средиземноморья со «Страной ладана»[16], Индией и Китаем, то, как минимум, обеспечить себе в ней доминирующие позиции.

Сказано — сделано. При прямом содействии Константинополя увеличиваются и набирают вес колонии проживающих в Йемене христиан-торговцев. В Наджране, что в царстве Химйар (II в. до н.э. - VI в. н.э.), крупнейшем перевалочном пункте караванной торговли на пути в Макорабу (Мекку), управление жизнедеятельностью города полностью переходит в руки христиан. Такая же картина наблюдается и в Тафаре. Здесь, в этих центрах коммерческой деятельности византийских торговцев в Южной Аравии, возводятся первые на «Острове арабов» христианские храмы, притом с утварью, как тогда говорили, «от щедрот» самого императора Византии.

Эллин Александр Македонский открыл для европейцев новый мир на Востоке, ставший впоследствии объектом вожделений и целью завоевательных устремлений императоров Рима и Византии. Торговые пути в Ливанте и Сирии, Палестине и Набатее, Египте и Северной Месопотамии были захвачены еще Римом. Византии нужно было удержать их. Но для этого требовалось остановить продвижение персов из Месопотамии в направлении Средиземноморья. Дабы «не потерять торговлю на Востоке», надо было также упрочить и позиции Константинополя в Красном море, и шире и основательнее, насколько можно, утвердиться в Южной Аравии. Торговля Средиземноморья с Востоком, и в первую очередь с Индией и Китаем, шедшая через земли арабов на юге Аравии, имела для жизнедеятельности римской, а потом и византийской империй большое значение. Водный путь в Индию по Красному морю и Индийскому океану (с учетом границ владений Сасанидов, блокировавших доступ византийцам в Месопотамию и Персидский залив) был для Византии настолько значимым, что определял и стратегические направления, и нюансы, и рисунок ее деятельности на Востоке в целом. Все, что ни делалось Византией на Востоке, делалось с оглядкой на то, как это могло бы отразиться на ее позициях в Красном море и, как следствие, на ее интересах в Южной Аравии. Будучи великой морской державой, со столицей-гаванью мирового значения, с флотом, бороздившим воды всех известных в то время морей и океанов, Византия объективно стремилась к тому, чтобы «список дружественных ей гаваней» вне пределов империи был как можно шире. Отсюда — и повышенное внимание Византии и к Абиссинии, и к ее тогдашним владениям в Южной Аравии.

В византийско-абиссинский период истории Южной Аравии печально прославился один йеменский князь, потомок легендарных химйаритских правителей (последним из них был Абу Кариб Ас’ад по прозвищу «Аль-Камиль», то есть «Совершенный»), Арабы называли его Зу Нувасом («Тот, кто с локонами»). Будучи владыкой Химйара (517-525 гг.), он принял иудейство (520 г.) и взял еврейское имя Иосиф (Йусуф). Мать его была еврейкой, плененной арабами. Потомков древней династии химйаритов, к которой он принадлежал (по отцовской линии), цари Аксума «опасались как проказы», и поэтому пытались их уничтожить, всех поголовно. Перипетии времени преподали Зу Нувасу ценные уроки жизни. Он, как мог, изворачивался, ловчил... и выжил, стал властелином. Но врожденная ненависть к завоевателям-абиссинцам, поставившим на колени и царский род его, и древнее царство химйаритов, не угасла. Ненависть эта, буквально съедавшая его, подогревалась и матерью-иудейкой, и влиятельной общиной местных торговцев, открыто теснимых с рынков Химйара негоциантами-христианами из Абиссинии и Византии.

В 522 г. Зу Нувас поднял мятеж, и развязал кровавое преследование христиан по всему Йемену. Захватил Тафару, где проживала богатая колония христиан-торговцев. Сжег поставленный там христианский храм, но до этого перебил всех укрывшихся в нем христиан. Организовал публичные казни над абиссинскими и византийскими торговцами в Сане — в наказание, как он говорил, за преследование евреев в христианской Византии. Вошел с войском в Наджран и подверг христиан города избиению и пыткам. За отказ принять иудаизм приказал вырезать управлявшие Наджраном христианские семейные кланы, все поголовно. Не пощадил никого, ни женщин, ни детей. Затем распорядился выкопать огромный ров. И жителей города, отказавшихся принять иудаизм, приказал побросать в этот ров и сжечь, вместе с христианскими проповедниками (погибло 770 человек). В то время как христиане, испытывая невыносимую боль, горели в огне, сам Зу Нувас, подбоченись, стоял на краю рва, и с ухмылкой на лице созерцал их муки.

Для подавления мятежа и восстановления status quo Абиссинии в Южной Аравии к берегам ее была направлена военная экспедиция. В ходе аравийской кампании абиссинцев, поддержанной Византией, войско восставших было разгромлено. Не выжил и Зу Нувас. По одной из легенд, он якобы погиб в бою (525 г.), по другой — покончил собой, преследуемый неприятелем (сбросился с крутого утеса в море, сидя в седле на своей любимой чистокровной арабской лошади). Флотом византийско-абиссинского экспедиционного корпуса командовал, кстати, будущий византийский император Юстиниан I[17].

Владычество Абиссинии (и стоявшей за ней Византии) в Южной Аравии было восстановлено. Однако недовольство йеменцев диктатом абиссинцев, не только обиравших их, но и привлекавших к тяжелым принудительным работам, в том числе по восстановлению дорог и заградительных систем, сооружению плотин и ирригационных каналов, время от времени прорывалось наружу и перерастало в мятежи, трансформировалось в разбои и набеги на военные горнизоны абиссинцев. Чтобы избавиться от них навсегда, йеменцам нужен был сильный, враждующий с Византией союзник, такой, как империя Сасанидов (224-651 гг.), «Государство иранцев»[18].

Включив в границы своих владений обширные земли, принадлежащие сегодня Ирану, Афганистану и Ираку, Азербайджану и Армении, частично захватив территории, входящие в наши дни в состав Пакистана, Иордании и Сирии, империя Сасанидов всей своей мощью устремилась к Средиземноморью. Нацеленная, как и Византия, на то, чтобы максимально обеспечить свои интересы «на путях пряностей и благовоний», империя Сасанидов, также как и Византия, была заинтересована в Южной Аравии; притом не в меньшей, чем Византия степени. И опять-таки, как и Византия, — в целях упрочения своих роли и места в мировой торговле. А для этого Сасанидам непременно нужно было поставить под свой контроль сухопутный торговый путь из Йемена в Сирию (проходил через Хиджаз).

Интересы двух великих империй, Византии и Сасанидов, перехлестнулись. И «Счастливая Аравия» сделалась объектом острой схватки. Борьба за нее между Константинополем и Ктесифоном разгорелась нешуточная. В Йемене образовались две политические группировки, провизантийская и проиранская, равнозначно в политическом отношении активные, и в финансовом плане одинаково состоятельные. «Пришлые люди», как их называли арабы, то есть осевшие в Йемене купцы-христиане, были сердцем группировки сторонников Византии, проводниками и защитниками ее интересов в Аравии. Местные торговцы, арабы и иудеи, тяготели к Сасанидам, видели в них союзников в деле освобождения Йемена от абиссинцев.

В одном из преданий племен Южной Аравии, говорится о том, что йеменский князь Сайф ибн Зу Йазан, потомок древнего царского рода, в борьбе с абиссинцами за восстановление власти Химйаритов в Йемене обращался за помощью к владыке персов Хосрову I (правил в 531-579 гг.).

вернуться

16

Между Хадрамаутом, подконтрольным химйаритам, и Красным морем располагались царство Минеев (на востоке) со столицей в Ма’ине и царство Саба (на западе) со столицей в Ма’рибе.

вернуться

17

Годы правления Юстиниана I были в истории Византии бурными, до краев наполненными событиями. Прославился император острым умом, военной смекалкой, равно как и неукротимой жестокостью. Говорил тихо, но «от голоса его трепетали страны и народы». Голосом этим, тихим и спокойным, повелевал он брать города и царства, а порой — и забивать людей, как скот на бойне. Чего стоит одна только резня, устроенная им в 532 г. на знаменитом ипподроме Константинополя, в сердце империи. Тридцать тысяч человек из числа горожан, простых и знатных, собравшихся на ипподроме и потребовавших отставки Юстиниана I из-за введенных им непомерных, буквально душивших народ, налогов, были перебиты, все поголовно. Маниакальной страстью этого человека было градостроительство. Одолеваемый жаждой восстановления былой славы Древнего Рима, он созидал и воевал, украшал Константинополь дивными архитектурными сооружениями и раздвигал границы империи. Зримый след Юстиниана I в истории человечества — величественный храм Святой Софии, ставший и монументальным символом времен его правления. Мыслил Юстиниан I масштабно, действовал, за что бы ни брался, с размахом; во дворцах не нежился, был правителем-воителем. О его амбициях императора и аппетите завоевателя чужих земель слагались легенды. Юстиниан I жаждал славы и могущества, и все силы положил на то, чтобы вернуть былое величие Рима.

вернуться

18

При Сасанидах иранцы стали активно заниматься морской торговлей. Ардашир I (224-241 гг.), первый шахиншах Ирана из династии Сасанидов, основал и укрепил многие из известных сегодня городов-портов на Восточном побережье Персидского залива.

9
{"b":"825022","o":1}