«Недовольство нынешним турецким правительством, — отмечается в донесениях российских дипломатических миссий, — принимает все большие и большие размеры. Арабские племена, видя слабость турок, открыто отказываются платить налоги... Если турки и решатся направить в Аравию военную экспедицию для усмирения племен, то потребуется не меньше 10 тысяч человек» (229). «Не встречая уже никакого сопротивления со стороны турецких властей в Аравии, Басрском и Багдадском вилайетах», выступление арабов, как полагали российские дипломаты, «могло бы еще тогда, то есть в момент его зарождения, стать общенациональным». Однако, «отчасти вследствие несогласия между отдельными вожаками, отчасти вследствие апатии, присущей местным арабам, ... общенационального, общеаравийского движения не получилось» (230).

Большую моральную поддержку арабам Аравии в их борьбе с турками оказывало, по сообщениям российских дипломатов, «ядро национально-патриотических сил Ирака Арабского» во главе с «Национальным обществом знаний». В истории народов Аравийского полуострова оно широко известно под названием «Национального клуба» («Эн-нади аль-ватан»). Общество это было учреждено с разрешения турок, и с одной единственной целью — «попытаться снять накал страстей, полыхавших вокруг темы о недостаточности внимания турецких властей к вопросам распространения просвещения в крае», к изучению населением арабского языка и к «сохранению арабского культурного наследия». «Национальный клуб» объединил и сплотил образованных и патриотически мыслящих арабов. И превратился со временем из общества культурно-просветительного в сообщество национально-патриотическое, с ярко выраженной антитурецкой окраской его деятельности. Члены «Национального клуба» поддерживали отношения с «сирийскими и египетскими патриотами, с арабскими национальными комитетами в Париже и Каире» (231).

В Архиве внешней политики Российской империи хранится уникальный документ — копия телеграммы председателя «Эн-нади аль-ватан», адресованная от имени населения вилайета великому визирю, а также министру внутренних дел Турции. Документ этот, резкий и ультимативный по форме и содержанию, был беспрецедентным для турок за всю историю их владычества в Аравии. Игра, которую ведет турецкое правительство, говорилось в телеграмме, «окончится тем, что правительство будет вынуждено безотлогательно приступить к осуществлению децентрализации, и сделает это не на словах, а на деле. Никакого соглашения между вами и нами не произойдет, пока правительство не сменит местных чиновников юстиции, жандармерии и народного просвещения, не знающих арабского языка, языка Корана, и приносящих вред местному населению. Жители... просят вас поспешить с проведением коренных реформ; оно (проведение реформ) не может удовлетвориться теми частными уступками, которых добилась Сирия. Наша Родина нуждается в большем, и для нее это — вопрос жизни. Комитет «Эн-нади аль-ватан» не может поступиться насущными интересами арабов. Чтобы доказать истинность своих намерений, пусть правительство начнет реформы с замены местных чиновников арабами или лицами, знающими арабский язык. Если правительство этого не сделает, то мы не будем больше верить его обещаниям.

Музахим ас-Салим» (232).

Ответа турок на эту телеграмму не последовало. Османская империя на Арабском Востоке буквально трещала по швам под натиском национально-патриотического движения арабов. Огонь свободомыслия опалил Сирию, Бейрут, и в 1913 г. разгорелся и заполыхал в Аравии. Турецкое правительство, занятое войной на Балканах, было не в состоянии действовать в своих владениях в Аравии и в Месопотамии решительно и масштабно. Оно «абсолютно не располагало необходимыми для этого военными возможностями». Турецкие власти на местах, сообщал М.Попов, «бездействовали и не пытались оказать никакого сопротивления национально-патриотической агитации». Прокламации-обращения египетского и парижского комитетов распространялись повсеместно (233). Активное участие в пропагандистской работе принимали «агенты известного общественного деятеля из Басры Талиба Накиба-заде». Благодаря щедрой финансовой поддержке со стороны состоятельных арабов ему удалось, как сообщали российские дипломаты, превратить некоторые из местных арабоязычных печатных органов, газету «Дустур», например, в «рупор пропаганды идей децентрализации»(234).

Следует отметить, что вначале «мирное», а затем — с появлением в бассейне Персидского залива России и Германии — «жесткое» наступление Англии на Аравию поставило Порту (1890-е годы) перед необходимостью принятия экстренных мер по упрочению там своей власти. Был «составлен проект широких реформ», затрагивавших, по сообщениям российских дипломатов, «практически все сферы деятельности турецкой администрации в крае». Командированы в Багдад и Басру «особые чиновники» — для «наблюдения за правильным отправлением правосудия и производства преобразований по жандармерии». Проектом реформ предусматривалось: прокладка дорог, улучшение систем орошения и «наделение арабских племен известным количеством земли» (235). «Однако вследствие ли отдаленности Аравии от Турции, отсутствия ли необходимых знаний у багдадских администраторов, — отмечал А. Круглов, — но принятые... меры практически никак не повлияли на улучшение положения дел. Подкупы и вымогательства в судах и полиции по-прежнему продолжались, способствуя лишь усилению недоверия среди населения к начинаниям турецкого правительства» (236). Начинания же эти, в случае их «незамедлительного и полного», как считали российские дипломаты, проведения в жизнь могли уже на рубеже XIX-XX веков кардинальным образом изменить политическую ситуацию в Аравии — «надолго блокировать усилия Англии по полному вытеснению с полуострова Турции и подчинению его своей власти».

Реформы, задуманные турками, так и не были реализованы. И остались, по сути, лишь благими намерениями, что и привело впоследствии к уходу Турции из Аравии. Под натиском обстоятельств, связанных с событиями на Балканах, и вследствие действий Англии, инспирировавшей и широко поощрявшей антитурецкие выступления племен, «Турецкая Аравия» пала, Турция из Аравии ушла. 29 июля 1913 г., после двух лет напряженных переговоров, состоялось подписание известной англо-турецкой конвенции о Персидском заливе. Она зафиксировала отказ Турции от притязаний на Бахрейн и Катар и ее согласие на предоставление Кувейту статуса автономной области (с правом иметь свой флаг). Так была поставлена точка над «и» в почти 40-летнем соперничестве Турции и Англии в Аравии (237).

«Что относится к исторически изношенным одеждам России и что к самой ее душе и телу, без которых Россия не Россия?!», — задавался вопросом в своей известной статье «Лицо России» русский философ-мыслитель Георгий Петрович Федотов. Мы должны изучать Россию, писал наш великий соотечественник, любовно вглядываться в ее черты, чтить ее героев — князей, царей и граждан, — изучать летописи их деяний, вдохновляясь подвигами предков.

Взгляд в историческое прошлое Отечества, изучение архивных документов, посвященных деяниям Российской империи в зоне Персидского залива, дает возможность по достоинству оценить масштабы ее замыслов и высокую для того времени этику межгосударственного общения.

Работа российских дипломатов в Аравии в конце XIX — начале XX вв. была трудной и рискованной. Знакомясь с их донесениями сегодня, исследователь имеет возможность довольно точно представить себе картину бурных событий «Острова арабов» тех лет. Более того, укрепиться во мнении, что России нынешней, пробудившейся, наконец, от гипнотического сна коммунистического тоталитаризма, почетно было бы не просто унаследовать архив политико-дипломатических успехов Российской империи в Аравии, но и пополнить его, и понести славу дипломатии российской и багаж наследия предков «дальше и выше», как говаривал Георгий Петрович Федотов.

С подписанием 31 августа 1907 г. англо-российского соглашения, документально зафиксировавшего «политико-дипломатический проигрыш» Санкт-Петербурга в «аравийской партии» с Лондоном, «российский след» надолго теряется в песчаной Аравии. В рамках новой внешнеполитической программы на Востоке, предложенной министром иностранных дел А.П. Извольским, суть которой состояла в ликвидации «наследия графа Ламздорфа в Азии», в том числе в зоне Персидского залива, и урегулирования, таким образом, блока англо-российских противоречий, происходит отход России и от «политики дела» в Аравии. Позиции, приобретенные там Российской империей, утрачиваются.