Свидетельство это — чрезвычайно важное. Притом как с точки зрения понимания мотивов традиционно теплых отношений между Кувейтом и Россией, так и в плане подтверждения позитивной реакции шейхов Аравии на торговые начинания в их владениях российских купцов.
В ходе беседы с российскими консулами в Багдаде и Басре А. Кругловым и А.Адамовым, генеральным консулом в Бендер-Бушире Г. Овсеенко и офицерами крейсера «Аскольд»[43] шейх Мубарак «особо интересовался тем, что пишут европейские газеты о постройке Багдадской железной дороги». Реакция правителя Кувейта на слова А.Адамова о том, что «иностранная пресса высказывается за возможность ... Кувейта как конечного пункта будущей железной дороги», была довольно бурной. И отражала, как свидетельствуют документы Архива внешней политики Российской империи, желание шейха Мубарака, во что бы то ни стало, сохранить независимость Кувейта. «Ведь я же здесь шейх, — говорил он, — и никому не позволю распоряжаться своими владениями» (78).
О повышенном интересе шейха Мубарака к строительству Багдадской железной дороги сообщал в письме управляющему российским генеральным консульством в Бушире и упоминавшийся уже нами ученый-зоолог Н. Богоявленский. Шейх Мубарак, писал он, «хотел точно знать, сколько времени потребуется после окончания постройки дороги для проезда от Константинополя до Басры». Когда же я сказал, продолжает Н.Богоявленский, что «есть предположение окончить эту дорогу в Кувейте», то шейх Мубарак тяжело вздохнул и заявил, что «все в руках Аллаха», и, быть может, «Аллах не допустит до такого несчастия». Шейх Мубарак, замечает Н.Богоявленский, «активно, как мог, противодействовал» планам прокладки железной дороги в Кувейт (79).
При расспросах шейха Мубарака о Багдадской железной дороге мне пришлось показать, замечает Н. Богоявленский, «карту земного шара». И я должен сказать о том «большом эффекте», который произвела на шейха Мубарака, равно как и других «моих слушателей», «величина России» на этой карте. Шейх Мубарак, сообщает Н.Богоявленский, «несколько раз просил меня показать границы России, Англии и Франции. Громадное протяжение России ... произвело на шейха Мубарака прямо ошеломляющее впечатление», также как потом и на бахрейнского шейха (80).
По окончании встречи, отмечает в своем отчете Н.Богоявленский, шейх Мубарак просил довести до русского царя, что он — «друг русским, и считает их за своих братьев», что хотел бы «войти в более тесные и более частые с ними отношения».
Следует отметить, что в аналогичном духе шейх Мубарак высказывался и на состоявшейся ранее встрече с тремя консулами России и офицерами крейсера «Аскольд». Шейх Мубарак и его ближайшее окружение, сообщали российские дипломаты, «выражали желание встать под защиту русского царя». Шейх, по мнению присутствовавших на встрече с ним россиян, «изыскивал через Россию возможность принять меры для обеспечения безопасности Кувейта... и, если потребуется, водрузить в этих целях российский флаг на территории Кувейта».
В связи с данным обращением шейха Мубарака в директиве В.Н. Ламздорфа дипмиссиям России в Персидском заливе отмечалось, что «какое бы то ни было вмешательство в кувейтское дело сейчас нежелательно, ввиду неопределенности положения на месте, грозящего осложнениями». Посол в Константинополе И.А. Зиновьев в депеше консулу в Басре А. Адамову писал по этому поводу, что в данный момент в Петербурге лишены возможности удовлетворить ходатайство шейха Мубарака.
Документальное отражение реакции России на обращение Кувейта о покровительстве является ярким подтверждением отсутствия у Российской империи каких бы то ни было иных, кроме торгово-экономических, интересов в бассейне Персидского залива.
Делясь впечатлениями о пребывании крейсера «Аскольд» в Кувейте, российский консул в Басре писал, следующее: «Чувствуя себя по случаю поста изнуренным и будучи не в состоянии лично приехать с ответным визитом на крейсер, шейх Мубарак поручил эту почетную миссию своему старшему сыну Джаберу». И вскоре, сообщает А.Адамов, шейх Джабер посетил «Аскольд». Он «прибыл на корабль на огромном паруснике... , в сопровождении многочисленной свиты из почетных лиц города и подвластных Мубараку шейхов». При прощании командир русского крейсера преподнес шейху Джаберу подарок — охотничий штуцер, а шейху Мубараку, как правителю Кувейта и главнокомандующему (это было подчеркнуто особо), просил передать «никелированный, отменно инкрустированный револьвер». Подарки понравились. «В знак благодарности экипаж «Аскольда» получил от шейха 3 телят и 10 баранов».
Думается, что, готовясь к походу, командир «Аскольда» Н. Рейценштейн познакомился с имевшейся тогда в наличии литературой об обычаях и традициях арабов Аравии. Понял, что знаки гостеприимства и щедрости — это основа основ этикета бедуинов. Как бы то ни было, но он убедил командование флота выделить средства, заметим, довольно крупные по тем временам (500 рублей золотом), на приобретение подарков. И закупил пользовавшиеся у арабов Аравии спросом, по наблюдениям побывавших уже там офицеров «Гиляка», «хорошие керосиновые лампы, оружие, кофейные и чайные сервизы, и самовары».
Крейсер «Аскольд», по сообщениям российских дипломатов, запомнился местному населению еще и тем, что на нем, в отличие от всех побывавших до него в Персидском заливе иностранных кораблей, в том числе английских, было пять труб. Даже красавец «Варяг» имел четыре трубы, не говоря уже об однотрубных или, в лучшем случае, двухтрубных английских судах.
Согласно донесениям российских дипломатов, англичане «в поте лица» трудились над тем, чтобы сорвать миссию «Аскольда». Так, Кувейт накануне прибытия туда российского крейсера посетил английский вице-консул в Бендер-Бушире (на яхте «Лоуренс»), Как стало известно А.Адамову, он «старательно уговаривал шейха выехать ... в свою загородную резиденцию» и «русских у себя не привечать». «Просвещенные мореплаватели», как иронично отзывались об англичанах российские дипломаты, нервно реагировали, видя Андреевский флаг там, где его, по их определению, быть не должно было.
Притчей в языцех у англичан, отмечается в отчетах МИД Российской империи, сделалась пятая труба «Аскольда», «наделавшая так много шума» среди арабов Аравии; она, как известно, стала даже причиной громкого политического скандала в английском парламенте. Однако чтобы не делали англичане, говорится в донесении российского консула в Бушире А.Овсеенко, как бы ни хотели «нагадить русским», все их усилия очернить и унизить Россию в глазах арабов и персов оказались тщетными, «вылетели в трубу». Мнение местного населения о мощи русского флота, сообщал российский консул в Бушире, «поколеблено не было». Не изменилось оно и после посещения Персидского залива «недавно модернизированным» английским броненосцем «Ринаун». Он был направлен в Персидский залив специально в целях «парализовать впечатление», произведенное на арабов русскими военными кораблями.
Во время стоянки «Аскольда» в Бендер-Аббасе, где экипаж крейсера отмечал день «тезоименитства Его Императорского Величества Государя Императора Российского», произошел курьезный, по словам русского дипломата, случай, «сыгравший на авторитет России». «Во время праздничного молебна и торжественного построения экипажа корабля, на котором присутствовал генерал-губернатор Бендер-Аббаса, в порт вошла английская канонерка (“Cossack”), и сделала салют». При этом число произведенных ею выстрелов соответствовало тому их количеству, что предусматривались нормами протокола для приветствия правителей. На рынках города долго потом, сообщал российский консул, можно было слышать шутки торговцев насчет того, что англичане, дескать, стали уже уважать русских настолько, что готовы салютовать им как «монархам Залива».
Во время стоянки «Аскольда» в одном из портов Персидского залива (скорее всего в Кувейте) с него сошел на берег интересный человек — Борис Шелковников, почетный член Института археологии и член Российского географического общества (так значилось в его документах), а на самом деле — профессиональный военный, капитан артиллерии. Прибыл он с судном по заданию Закавказского военного округа. Дело в том, что округ этот соприкасался в то время с 6-м турецким корпусом, расквартированным в Багдаде, Мосульском и Басрийском вилайетах. Российское военное ведомство интересовало все, что было связано с деятельностью этого корпуса, с сооружением знаменитой Багдадской железной дороги (проложить ее, к слову, планировали по маршруту, которым в древности двигался в Месопотамию Александр Македонский), а также с ситуацией в Месопотамии и в зоне Персидского залива в целом. В мае 1903 года российский разведчик вернулся в Россию. За время командировки он обстоятельно исследовал Месопотамию, побывал в святых для мусульман-шиитов городах, Кербеле и Неджефе, и в 200-страничном отчете представил российским штабистам интересовавшие их сведения о дислокации 6-го турецкого корпуса и о деятельности в регионе представителей европейских держав. Описал даже открытое в районе Каср-Ширина месторождение нефти.
