Дильмун был фантастически богат. Там процветали торговля и ремесла. Повышенным спросом у коммерсантов пользовались ювелирные изделия и шерстяные ткани местных мастеров. На Дильмуне действовала отлично налаженная похоронная служба, аналогов которой, как говорят ученые, не было даже в царствах Месопотамии. На этом острове обнаружено, к слову, и самое большое в мире доисторическое захоронение. Бытует мнение, что Дильмун или «Райский остров», как его еще называли арабы Древней Аравии, был во II веке до н.э. своего рода мемориальным кладбищем «Острова арабов». Здесь, будто бы, хоронили своих знатных покойников все кочевые племена, населявшие тогда Аравийский полуостров. Считалось, что быть погребенным на Дильмуне — значит обрести рай, жизнь красивую и светлую в неведомом людям потустороннем мире.
Дильмун — это крупнейший центр коммерции прошлого. Он играл исключительно важную роль во взаимоотношениях древних цивилизаций. Торговцы Дильмуна странствовали по всему известному тогда свету. След их обнаружен во многих уголках планеты — на территории от Греции до Бирмы. Царь Ур-Нанше, владыка шумерского государства Лагаш, правивший ок. 2500 г. до н.э., увековечил на каменных стелах информацию о том, что корабли царства Дильмун доставляли ему из «чужих стран» и товары разные, и дань в виде благовоний, дерева и драгоценных камней. Образцовой считалась таможенная служба Дильмуна. Таможенники метили ввозимые в царство товары специальными печатями; таможенный пост располагался у северных ворот столицы. Небезынтересным представляется и тот факт, что Дильмун — это царство Древнего мира, где медный век сменил каменный намного раньше, чем в легендарных царствах Месопотамии.
Процветание Дильмуна вплотную зависело от транзитной торговли. И в первую очередь предметами роскоши, шедшими из Индии, и благовониями и медью, доставлявшимися из Йемена и королевства Маган. Когда же поставки товаров из Индии на время приостановились, вследствие разграбления городов индской цивилизации ариями (1600 г. до н.э.), а поставки меди из Магана свернулись, из-за вторжения в земли Южной Аравии племен ишхух, носителей индоевропейского языка, позиции Дильмуна, как торгового центра, серьезно пошатнулись.
Отсюда — и то повышенное внимание, что уделяли на Дильмуне вопросам обеспечения безопасности торговли. На острове имелись даже специализированные морские отряды; задача их состояла в эскортировании и защите торговых судов от пиратов, или «жадных людей моря», как их называли мореходы Аравии. Дело в том, что арабские племена, выплеснувшиеся из глубин Аравии на побережье, привнесли с собой в новые места их оседлости и распространили на море укоренившуюся среди них традицию бедуинских набегов (газу).
Яркие рассказы о пиратах, совершавших у берегов Аравии дерзкие налеты на шедшие морем торговые караваны, содержатся в сочинениях знаменитого арабского путешественника и географа Ибн Хаукаля (X в.) (10).
Для поддержания торговых связей с Южной Аравией древние месопотамцы использовали два пути: морской — через Нижнее море (Персидский залив), вокруг мыса Мусандам; и сухопутный, пролегавший вдоль Красноморского побережья и через пустыню Руб-эль-Хали (в то время она была еще доступна для караванов) (11).
Недра столетий. Геродот писал, что потомки древних финикийцев, с которыми он встречался в портах Средиземноморья, говорили, что их предки были выходцами из района Аравийского (Персидского) залива. Финикийцы, долгое время крепко державшие в своих руках торговлю в этом обширном крае, мигрировали и обосновались впоследствии в землях современного Ливана. Там ими была создана великая морская империя, павшая под натиском греков и римлян. В Прибрежной Аравии они заложили два известных в прошлом порта «Острова арабов». Один — в землях королевства Маган, в районе нынешнего Сура (Оман). Другой, для ремонта парусников, — в Джубейле, что на территории нынешнего Королевства Саудовская Аравия.
И сегодня старые кварталы доживших до наших дней легендарных городов-портов Прибрежной Аравии, хорошо известных негоциантам и мореходам Древнего мира, как магнитом притягивают к себе и туристов, и исследователей. И неудивительно. Ведь историей в них пропитан каждый камень. То немногое, что там сохранилось с тех далеких времен, впечатляет и очаровывает. Кажется, что время в этих кварталах остановилось. Старые рынки древних городов-портов Аравии, будь-то Сура или Джубейля, Маската или Джульфара, — это своего рода машины времени; с их помощью можно совершать увлекательные и познавательные путешествия в жизнь и быт прошлого царств и народов Древней Аравии. Представляется, что именно там, на узких улочках старых кварталов древних приморских городов, и проживает сегодня фольклор народов и племен «Острова арабов».
Одно из свидетельств аравийских корней финикийцев, как считают сами арабы Аравии, — финиковая пальма, главная деталь их украшений и декораций. Финиковая пальма — дерево Залива, но не Ливана. Кстати, и в Аравии, и в Ливане, то есть на старой и на новой родине финикийцев, существуют города с одинаковым названием — Сур и Джубейль, например. Они — зримое наследие финикийцев. В них и можно, пожалуй, отыскать сегодня свидетельства таинственного прошлого этого народа.
Небезынтересным — в контексте рассказа об аравийских корнях финикийцев — представляется и тот факт, что именно финикийцы были и первыми землянами, использовавшими нефть. Они называли ее «черной жидкостью». В основанном ими Тире финикийцы применяли ее для подогрева воды в банях.
Финикийцы, покинувшие «Остров арабов» и переселившиеся в земли современного Ливана, по праву считаются величайшим торгово-мореходным народом человечества, появившемся на авансцене истории более чем за двадцать веков до нашей эры. Уже во времена глубокой древности, задолго до легендарного похода аргонавтов, о котором поведал миру Гомер, финикийцы бороздили воды Черного и Каспийского морей, ходили в земли далекой «Белой холодной страны» (России), исследовали побережье Крыма и устье Дона. Они основательно изучили Средиземное море, прошли Гибралтарский пролив, познакомились с Атлантическим океаном, добрались до Балтийского моря и берегов современной Англии, изведали бухты и гавани Западного побережья Африки. И всюду, где побывали, основали торговые фактории. В Индийском океане обратили внимание на направления сезонно сменяющихся ветров (муссонов) — и с пользой для мореходства воспользовались этим.
Во времена легендарных царей Давида (конец XI в. — ок. 950 г. до н. э.) и Соломона (правил в 965-928 гг. до н. э.) суда финикийцев регулярно посещали богатые города-порты Южной Аравии и Индии, швартовались у причалов Дильмуна, Джубейля и Малабара и, можно сказать, довольно плотно контролировали торговлю в Древнем мире. Именно финикийцы оказали помощь царю Соломону при постройке первого израильского флота, а потом «водили и корабли его», как гласят легенды, в древние блистательные царства Южной Аравии, в Индию и на Цейлон. За две тысячи лет до Васко да Гамы они по поручению фараона Нехао II (правил в 610-595 гг. до н. э.), нанявшего их на службу, за три года обошли на судах африканский континент.
Из Индии и Персии, Аравии и Африки финикийские негоцианты вывозили золото и серебро, сандаловое дерево и слоновую кость, жемчуг и благовония, драгоценные камни и экзотических птиц и животных. Через Красное море и Суэцкий перешеек все эти богатства попадали в Тир, а оттуда — через Геную и Венецию — в Европу. Границы распространения финикийской торговли пролегали — в масштабах современного мира — от Англии до Индии и от Крыма до Сенегала.
Финикийцы открыли практически все основные морские торговые пути прошлого, но сведения о них держали в строжайшей тайне. В Древнем мире финикийцы были не превзойденными никем коммерсантами, оптовыми торговцами янтарем и оловом, ими же доставлявшимися из Балтии. Занимались поставками серебра из Испании; и, конечно же, торговали жемчугом, закупавшимся ими на «Острове арабов». Повествования финикийцев о морских экспедициях в «далекие земли» изобилуют вымыслами и небылицами — о Сцилле и Харибде, например. И смысл их, думается, состоял в том, чтобы запутать «мореходов-нефиникийцев», сбить их с правильного пути.
