Чтобы не соблазняться очередными сводками новостей, где фигурируют «попы на мерседесах», нужно быть знакомым с реальной жизнью Церкви и жизнью священства.

Духовенство у нас имеет весьма разные доходы. В глубинке, где зимой в храм ходит по воскресеньям четыре человека, а летом – чуть больше, священники вообще бедствуют. Спасает только личное приусадебное хозяйство. Так эти батюшки еще умудряются и разрушенные большевиками храмы восстанавливать! Да им и их женам просто памятники надо при жизни ставить! В Москве, конечно, другая ситуация. Но и здесь о каких-то больших доходах говорить не приходится. В спальных районах доходы батюшек, конечно, побольше, чем в центре, где мало людей и много храмов, но ведь в густонаселенном районе и побегать нужно. Очень много треб на дому, да и служб в таких храмах гораздо больше, нагрузка выше.

Откуда берутся дорогие машины? Как правило, их дарят. Многие люди побогаче, меняя машину, не продают ее, а просто отдают священнику.

Священник по долгу службы обязан общаться с человеком любого социального статуса и материального положения – от нищего до главы нефтяного концерна.

Кстати, поверьте мне, что общение с некоторыми богатыми людьми и медийными персонами иногда не вызывает никакого восторга, а порой и вообще неприятно. Некоторым батюшкам вообще всё равно, кто перед ними стоит: звезда телеэкрана, олигарх или дворник. Они ко всем относятся одинаково приветливо. Вспоминается один старый протоиерей, очень простой, добрый батюшка. Я служил с ним в храме Святителя Николая на Рогожском кладбище. Он крестил известного продюсера Иосифа Пригожина. Так вот, когда священник вышел из крестильни, его обступили наши женщины и стали наперебой говорить ему: «Вы знаете, кто это был? Ведь это муж самой певицы Валерии!» На что батюшка с недоумением ответил: «Валерия? А кто это?»

Да, в храм ходят не только пенсионеры, но и очень богатые люди, например из Списка Форбс. И они также нуждаются в исповеди и духовном окормлении. И если такой богатый человек избрал некоего батюшку своим духовником, конечно, это скажется на материальном положении священника. Вот откуда берутся дорогие машины.

Но подавляющее большинство представителей русского духовенства – люди среднего или весьма скромного достатка. Машины священники в основном покупают сами. Копят, потом берут какой-нибудь секонд-хенд.

Сейчас неплохо работает система автокредита. Если у священника стабильный доход, он может взять подержанную или новую машину и несколько лет за нее расплачиваться. Меня лично дорогие машины собратьев ничуть не соблазняют, но у кого-то они могут вызвать зависть и ропот.

Мое мнение: священник должен держаться срединного пути. Недорогая, бюджетная иномарка сейчас ничуть не хуже дорогой. Но также я считаю, что батюшка не должен ездить на какой-то развалюхе. Ведь на нем лежит большая ответственность. Представьте себе: едет священник причащать умирающего на старых «Жигулях». «Жигули» глохнут. Человек умирает, батя, засучив рукава, начинает копаться в моторе, а на груди у него Святые Дары. Из-за плохой машины можно на службу опоздать (например, зимой мотор не заведется). И кто вместо тебя служить будет?..

У нас в Церкви несколько десятков тысяч священнослужителей, и нельзя судить о них по нескольким примерам недостойного поведения пастырей. Если некоторые офицеры, прапорщики продают бандитам оружие или разглашают военную тайну, можно ли по ним судить обо всей армии? Нет. Я сейчас много общаюсь с военными и точно знаю: у нас боеспособная, героическая армия. И так в любой области. Если хирург спьяну зарезал во время операции больного, что, значит, все врачи плохие и ходить к ним нельзя? Если какой-то мулла перешел на сторону ваххабитов и благословляет теракты, что, значит, все мусульманские священнослужители – пособники террористов?..

То же справедливо и в отношении священников. Хотя, конечно, от батюшек требуются особая чистота и нравственность. Но если взять любое сословие, любую социальную группу, мы увидим, что преступлений, тяжких грехов среди духовенства совершается в тысячи раз меньше, чем в любой другой среде.

Духовенство – это живые люди. Как шутит один мой знакомый протодиакон: «Батюшки бывают разные, в том числе и всякие».

Произнесу своего рода апологию священства. Священнослужители – народ скромный, о своей жизни и добрых делах рассказывать не любят. Думаю, имею некоторое право судить о духовенстве, так как сам являюсь священником и происхожу из священнической семьи. За годы, проведенные в Церкви, за время обучения в семинарии и академии, почти за двадцать лет собственного священства я познакомился с великим множеством священнослужителей. Встречал огромное количество епископов, священников, диаконов. Большинство из них – прекрасные люди. Говорю это искренне, а не потому, что следую корпоративной этике. Были среди знакомых мне священников люди далеко не идеальные, со своими проблемами и слабостями, но вот неверующих не встречал никогда. Священник имеет дело с человеческими судьбами и потому постоянно чувствует присутствие Божие в своей жизни и в жизни других людей. Он сталкивается с таким количеством сверхъестественного в нашей жизни, что просто не может оставаться неверующим. Так что все обвинения духовенства в неверии – полная чушь. Личные грехи – показатель слабости души, а не неверия. Беда, что большая часть народа почти ничего не знает о жизни своих пастырей и сведения о них черпает не из личного общения, а из всяких мутных источников. А ведь наши батюшки – народ замечательный, можно сказать – соль земли.

У нас все очень много говорят о демографическом кризисе, о вымирании русского народа, но очень мало чего делается, чтобы хоть как-то улучшить эту самую демографическую ситуацию. А священники не говорят много (хотя говорят тоже), они просто рожают и воспитывают по пять, девять, двенадцать детей. Большая часть русского духовенства – это многодетные отцы. Четыре ребенка – норма. И не только рожают своих, но и берут чужих, из детских домов. И не только здоровых, но и больных, порой безнадежных инвалидов.

Один священнослужитель Русской Православной Церкви, живущий на Западной Украине, отец Михаил Жар, усыновил невероятное количество детей. У него уже было трое своих родных детей, когда они с супругой усыновили еще двоих. Потом еще двадцать семь. А затем в его паспорте просто закончились страницы. Следующих двести двадцать четыре он взял уже под опеку. Однажды он отпевал молодую женщину. Когда все разошлись, он увидел, что у могилы остались четверо мальчишек. Стоят, замерзшие, в резиновых сапожках на босу ногу, и никуда не идут. Мороз двадцать градусов. «Почему домой не идете?» – спросил батюшка. «Некуда нам идти: мама умерла». Конечно, взял их к себе. Потом усыновил безрукого мальчика, затем уже совсем безнадежно больных детишек. Его огромная семья постепенно переросла в семейный детский приют при монастыре. В декабре 2008 года отец Михаил Жар был удостоен звания Героя Украины за усыновление более чем четырехсот сирот с изъянами развития. Впоследствии отец Михаил принял монашество с именем Лонгин, в 2012 году стал епископом, а в 2020-м митрополитом Банченским, викарием Черновицкой епархии.

Я привел только один пример, но случаев, когда священники создавали огромные семьи, воспитывая родных и приемных детей, множество.

Скажите, пожалуйста, много вы знаете журналистов, охотнее всех других ругающих священство, которые усыновили хотя бы двух детей? Вопрос, как говорится, риторический.

Почему священство на такое способно? Потому что священник не живет для себя, он служит Богу и людям, живет для других, он вообще не принадлежит себе. Священство – это не работа, это образ жизни, пожизненное служение. Многодетный родитель не может жить для себя, а священник тем более. Для батюшки норма – быть настоятелем в нескольких храмах, параллельно восстанавливая их, служить почти без выходных и отпусков, приходить домой часов в одиннадцать вечера и тянуть еще несколько церковных послушаний. Один мой знакомый настоятель заложил собственную квартиру, чтобы начать восстанавливать храм.