— Где Миша? — несмотря на продажную его натуру, как-никак он мой брат.

— Тут он, — Назар помогает мне встать, поддерживает за локоть.

От его заботы и нежности в каждом прикосновении, хочется разрыдаться. Неправильно все это, но так сложно отказаться от любимого человека, даже если угрожают тебе смертью. Поэтому я молчу про Разумовского, Паха тоже не скажет. Мне кажется, он ни в чем не признается, никого не выдаст.

— Что вы с ними сделаете? — замираю в паре шагов от лежащего главного злодея сегодняшнего дня. Опираюсь на Назара и нахожу глазами брата, которого держат двое бойцов. На их фоне Миша как цыпленок.

— Разберемся. Тебе в больницу не нужно? — карие глаза разглядывают отметины на моих запястьях, которые оставили веревки. Сразу взгляд мрачнеет и тяжелеет. Зыркает в сторону Пахи, делает шаг, но я удерживаю его.

— Все в порядке, — спешу успокоить Назара, ласково дотрагиваюсь до его руки. — Отвези меня просто домой.

— Хорошо, — обнимает за плечи, уводит из дома. Я больше не спрашиваю о судьбе Мише и Пахи, не мое дело. Надеюсь, их заслуженно накажут и преподнесут урок, который запомнят на всю жизнь.

Спускаемся по ступенькам. Назар меня придерживает, так как я, ничего толком не вижу в темноте, да и ноги какие-то ватные. Подумываю попросить его взять меня на руки. Когда мы подходим к машине, ее заводят. Свет фар ослепляет. Мне открывают заднюю дверь с пассажирской стороны, я мешкаю и поднимаю на Назара глаза. Он улыбается, чувствует мои сомнения и мои молчаливые вопросы по поводу нас.

— Я решу все вопросы, и мы будем вместе.

— Правда? — недоверчиво спрашиваю, вижу утвердительный кивок.

Надежда вспыхивает во мне, подобно полярной звезде на небе, в темноте. Я не верю и верю одновременно. Тянусь к Назару, наплевав, что вокруг нас посторонние люди. Он подается ко мне. Горячее дыхание, с запахом ментола, опаляет мои губы. Прикрываю глаза, ожидая долгожданный поцелуй, о котором грезила не раз.

Вдруг, что-то меняется вокруг нас. Меняется сам воздух. Я не успеваю понять, что происходит, как Назар разворачивает нас. Где-то возле уха слышу звук подобный хлопку. Вскрикиваю, когда понимаю, что мы заваливаемся на землю. Рядом раздаются выстрелы, кто-то кричит, кто-то матом ругается. Я оказываюсь в эпицентре хаоса, придавленная весом Назара. Он не шевелится. Правая рука, оказывается придавленная им, поднимаю левую, дотрагиваюсь до темных волос. На кончиках пальцев остается ощущение влаги. Зачем-то засовываю один палец в рот, чувствую на языке вкус крови. Паника накрывает одним моментом.

— Назар! — шепчу, касаясь небритой щеки. Ноль реакции. — Назар, очнись! — умоляю, осторожно выползая из-под него.

Встаю на четвереньки, пытаюсь перевернуть его на спину. Он не шевелится, не подает никаких признаков жизни. Отчаянно зову его по имени, трогая то за руку, то за лицо, то за плечо. Не замечаю, как к нам подбегают люди. Кто-то пытается меня поднять с земли, оттащить от тела Назара, но я сопротивляюсь. Вырываюсь, падаю на колени, тянусь к Назару. Я ору в голос. Страх, который парализовал голосовые связки с Пахой, заставляет меня кричать. Цепляюсь за Назара, как утопающий цепляется за соломинку. Мне кажется, что стоит отпустить его руку, как я потеряю его навсегда.

Двое здоровенных мужчин хватают меня, отволакивают в сторону. Не утешают, не говорят банальностей. К нам подходит еще один мужчина. Я совершенно на него не обращаю внимания, пытаюсь высмотреть в темноте, что происходит с Назаром. Чувствую укол в ногу. Недоуменно оглядываюсь. Почти сразу же теряю устойчивость. Ноги подкашиваются, но меня подхватывают и не дают упасть. Накатывает невообразимая сонливость. Пытаюсь моргать, но проигрываю борьбу со сном. В какой-то момент просто вырубаюсь.

Кажется попахивает скорым финалом)))

Мира

Открываю глаза и жмурюсь от света. Все тело какое-то ватное. Совсем мне не принадлежит. Осторожно еще раз пытаюсь приоткрыть один глаз, потом второй. По капельнице, стоящей около койки, догадываюсь, что нахожусь в больнице. Сразу вспоминаю о Назаре, о том, как он неподвижно лежал на земле. Резко подрываюсь, морщусь от боли, которая простреливает все тело.

— Проснулась? — поворачиваю голову на голос. Обнаруживаю в кресле у окна Наиля. Он откладывает в сторону журнал, который видимо читал, пока я находилась без сознания, встает и подходит к койке.

— Что с Назаром? — голос дрожит.

— Он в операционной.

— Все настолько плохо? — чувствую, как сердце болезненно сжимается, а на глаза наворачиваются слезы. Мне страшно думать о том, что возможно вчера я последний раз видела его улыбку.

— Не знаю, — Наиль выглядит расстроенным, поддавленным. От того самоуверенного мужчины, которого я видела на свадьбе, и следа нет. Переживает за брата.

— Операция так долго длится?

— А ты думала пулю из головы так просто достать? — иронизирует мужчина, возвращаясь к креслу. Опирается рукой об спинку и смотрит на меня прищуренным взглядом. — Ты видела кто стрелял?

Вопрос удивляет. Качаю головой. Было темно, мое внимание полностью принадлежало Назару, было совершенно плевать кто рядом. А вот сам Назар скорей всего кого-то видел.

— Мне кажется, что тот, кто стрелял, хотел убить меня, а не Назара… — прикусываю губу. Я не имею понятия, в курсе Наиль о Разумовском или нет, стоит ли ему говорить о новом родственнике. Он сразу замечает мое смятение.

— Что не так? Мира! — в голосе появляется сталь. Узнаваемая нотка. Прям как Назар требует.

— Я не уверена, что мне стоит об этом говорить… — облизываю губы. — Просто человек, который приказал меня похитить…

— Разумовский? — завершает вместо меня предложение Наиль. Я удивленно на него смотрю, а он поджимает губы и отворачивается. Кажется, братья в курсе, что из себя представляет их родственник.

— Я так понимаю, он так со мной из-за Дарии?

— Скорей всего. Дария зла на Назара. Он ведь оставил ее в первую брачную ночь, — Наиль косится на меня.

Похоже для него не загадка, где брат пропадал в ту ночь. Я опускаю голову. Чувствую себя немного виноватой перед Дарией. С другой стороны, никто Назара не заставлял оставлять невесту, приезжать к любовнице. Он сам этого захотел.

— В любом случае, вам придется расстаться. На время или навсегда, посмотрим, нужно чтобы Дария и Антон Витальевич успокоились.

— Сейчас не это главное, главное Назар! — встаю с кровати, хватаюсь за изголовье, так как меня ведет в сторону. Оглядываюсь на Наиля. — Что в меня вкололи? Чувствую себя пьяной.

— Снотворное. Эрик немного переборщил с дозой.

— Извиняться он за это, конечно, не будет.

— Нет. Нам нужно было тебя вырубить.

— Мог бы пораньше приехать, тогда бы Назар сейчас не находился в операционной. Хотя… Вас сложно назвать близкими родственниками.

— Твоя семья лучше? Брат продает сестру за свои долги, я хоть по-своему, но защищаю братьев и сестру. А твой брат зассал за тебя заступиться, поэтому не тебе кидать упреки, — Наиль выглядит злым. И все равно при этом держит себя в руках. Голос не повышает, безобразные сцены на эмоциях не устраивает. Его выдержке можно только позавидовать. И слова, сказанные пренебрежительным тоном, задевают. Ведь они правда.

— Наиль Даянович! — в палату заходит мужчина в черном костюме. Его лицо кажется мне смутно знакомым. — Операция закончилась.

Я срываю с себя катер, прихрамывая, спешно покидаю палату, но тут же замираю и оборачиваюсь. Наиль находится позади меня в трех шагах. Он проходит мимо. Мне ничего не остается, как следовать за ним. Тревога, которую я пыталась заглушить разговорами, разрастается внутри снежным комом. Когда вижу врачей, выходящих из операционного блока, щеки становятся мокрыми.

— Наиль Даянович, — вперед выходит один врач. — Операция прошла успешно. Ваш брат жив.

Что я, что Наиль облегченно выдыхаем. Даже улыбается друг другу. Правда, Наиль тут же начинает хмуриться. Я непонимающе на него смотрю, потом на врача и замечаю замешательство на его лице.