— Они везут его ко мне, так что я смогу взглянуть на него. Мне надо сделать несколько замеров и фотографий, позвонить ветеринару, чтобы произвести вскрытие…

У меня закружилась голова, а желудок неприятно ухнул вниз. Я развернулась, вытаскивая ключи из фартука.

— Мо? — позвал Алан. — Ты в порядке?

В дверь вплыла Линетт и приготовилась заигрывать с Аланом. Я схватила ее за руку и потянула за собой к выходу.

— Линетт, мне нужно, чтобы ты проследила за баром. Обеденная сутолока закончилась. Пит позаботится о посуде. Просто пригляди тут одним глазком.

— У меня выходной, — насупилась Линетт и выдернула руку.

Я зарычала и приперла строптивицу к стене.

— Теперь послушай меня, я почти год терпела твои причуды. Твое мерзкое высокомерие, твое наплевательское отношение к работе и тот факт, что ты брала из банки с чаевыми больше причитающейся тебе доли, причем столько раз, что и сосчитать невозможно. И невзирая на то, что мне приходилось тебя покрывать, я ничего не говорила. Но, Господи помилуй, если ты сейчас не возьмешься за дело, я расскажу Баззу о тех отпечатках задницы, которые обнаружила в холодильной комнате.

Линетт побледнела.

— Ты не можешь знать, что они мои.

— Я и не знала, зато теперь убедилась, — сказала я, бросая ей фартук. — Принимай заказы на выпивку, пробивай чеки, делай свою чертову работу.

Линетт молча кивнула, и я вышла за дверь.

То, что Уолт застрелил волка еще не доказывало, что это Купер. Верно? В окрестностях бродят десятки волков. Уолт мог убить одного из них. Именно это я и твердила себе, отъезжая от «Ледника».

В зеркале над приборной панелью я увидела в окне бара своих соседей — обычных людей, которые ели бургеры и жили обычной жизнью. Раньше я была одной из них, и знать не знала о том, что помимо нашего существует иной мир. И на долю секунды мне стало так себя жалко, что захотелось вернуть то невежество.

По дороге в коттедж я молилась Иисусу, Будде, Гее, Великому Духу и всем остальным богам, которых могла припомнить, прося позволения приехать домой и обнаружить, что Купер выбирается из своего грузовика и рассказывает какую-нибудь историю о спущенном колесе или разряженном телефоне. Когда же я добралась до места и увидела, что подъездная дорожка пуста, я поняла, какой глупой была эта надежда. Я вылезла из машины и снова набрала номер Купера, открывая входную дверь. Пока я бегло осматривала дом, включилась переадресация на голосовую почту.

— Купер, если получишь это сообщение, пожалуйста, пожалуйста, дай знать, что с тобой все в порядке, — сказала я и нажала отбой.

Меряя шагами веранду, я попыталась просчитать возможные варианты. Я могла бы помчаться к Алану, броситься в гущу ликующих охотников и… что? Что я буду делать, если это Купер в волчьем обличье? Начну биться в истерике, возможно, кричать, лупить горе-стрелков, и меня упекут в кутузку. Будет ужасно трудно растить ребенка в тюремной психушке. А если волк вовсе не Купер? Я вытерла слезы, неуклонно катившиеся по щекам. Что если это кто-то из сородичей Купера? Что тогда делать? Что если это простой, самый обыкновенный волк? Как я объясню свое внезапное непреодолимое желание взглянуть на его труп?

Нет, здесь я бессильна. Я вытащила сотовый и набрала единственный номер, который приходил в голову.

— Эли?

Где же носит Дженнифер Гарнер, когда она нужна?

Супершпионка Сидни Бристоу сумела бы просочиться через лес к дому Алана, разведать обстановку и отыскать своего возможно мертвого возлюбленного оборотня, а потом скрыться без каких-либо осложнений. Если бы у Сидни Бристоу имелся возлюбленный оборотень. Но тогда это был бы уже некий гибрид с сериалом «Сверхъестественное».

Мне же пришлось звонить Эли и просить его тайком провести меня к Алану, поддерживая в этой авантюре. Я оставила Куперу около десяти голосовых посланий, одно истеричней другого, с требованием перезвонить. В последнем, я сообщала, где встречаюсь с Эли и умоляла избавить от необходимости лицезреть вблизи первого в моей жизни мертвого волка. Купер так и не перезвонил.

К тому времени, когда я съехала с дороги, ведущей к лесничеству, по щекам уже катились горькие слезы. Эли ждал меня на полянке, так что мы могли пройти через лес и проникнуть в сарай. На этом мои идеи заканчивались.

Эли с сочувствием глядел, как я выхожу из грузовика. Он развел руки, словно хотел заключить меня в объятия. Когда же понял, что я не намерена подходить ближе, благополучно свел их и положил мне на плечи.

— Спасибо, что откликнулся. Я боялась, что не справлюсь одна, и не знала к кому еще обратиться. И если это Купер, не хочу, чтобы Самсон или Грэйси видели его таким.

— Если тебе тяжело, я все сделаю сам.

— Нет, мне кажется, я не поверю, пока сама не увижу, — отказалась я, качая головой.

— Одна из худших обязанностей, — вздохнул Эли и повел меня в чащу. — Быть тем, кто приносит недобрые вести.

— Еще не известно, что вести недобрые, — возразила я слегка раздраженным тоном.

Он улыбнулся, но, как мне показалось, лишь из желания угодить.

— Конечно, нет. Прости, Мо.

Я пожала плечами. Эли быстро и бесшумно двигался по лесу, оставив меня далеко позади. Пришлось поднажать, чтобы не отставать. Примерно в миле от дома Алана, я была вынуждена согнуться пополам, чтобы перевести дыхание.

— Подожди, — окликнула я. — Прости, я не могу держать такой темп.

Эли скорчил кислую мину и пошел обратно.

— Ты больна?

— Нет, беременна. — Я глубоко дышала, набирая полные легкие воздуха.

— Что? Почему мне никто не сказал? — воскликнул он, и все краски сошли с его лица.

— Я попросила Грэйси никому не рассказывать, пока мы с Купером не расставим все по местам.

Эли, видимо, не понравилось, что его обошли стороной. Трудно сказать, что больше пострадало — его самолюбие или альфачья гордость. Являясь де-факто главой, он, очевидно, хотел знать все, что происходит с членами его стаи.

— Черт, Мо! — Он неспешно пошел по лесу. Казалось, он восстановил обычные вкрадчивые повадки. — Жаль, что я ничего не знал. Я не позволил бы тебе приезжать. Тебе не следует на это смотреть. Не таким ты должна помнить Купера.

— Не факт, что это Купер, — опять возразила я, начиная злиться на своего провожатого, который словно зациклился на наихудшем варианте. Эли взял меня за локоть и галантно поддерживал всю оставшуюся дорогу. Добравшись наконец до опушки, мы успели увидеть, как охотники направляются к своим машинам, похлопывая друг друга по спине в пресловутой манере «сошлись настоящие мужики». Я услышала несколько реплик. «Увидимся в баре. Ты проставляешься!» Алан уехал последним, надежно закрыв сарай и захватив с собой ключ.

Мы с Эли побежали к постройке. Он поднял ржавый разводной ключ, валявшийся возле бетонного фундамента, и сбил висячий замок с двери. Я заморгала в тусклом свете сарая, осаждаемая клубами пыли и слабым запахом моторного масла. Мой спутник бросил импровизированную отмычку на верстак. Когда глаза привыкли, я различила завернутый в одеяло силуэт на разборном деревянном столе. Неловко ступая, я двинулась к нему. Эли откинул одеяло, и я закричала, желая заслонить глаза, но не в силах отвести взгляд.

Я закрыла лицо руками, бормоча нечто вроде «Спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо тебе». Мех был чересчур светлым, а тело слишком худым. Это не Купер.

На меня нахлынули все чувства разом: и облегчение, и смятение, и смущение из-за того, что втянула Эли в эту историю. Я вытерла глаза, опять принимаясь гадать, где же Купер и все ли с ним хорошо.

Эли уставился на мертвое тело, и зрачки его сузились до крошечных точек, а сами глаза становились все более и более золотистыми. Рот сомкнулся в суровую, печальную линию.

— Это кто-то из твоих знакомых? — спросила я, немедленно устыдившись своего равнодушия. — Оборотень?