— У меня вопрос, — сказала я. — Много вопросов.

— На волчью тему?

— Нет, я надеюсь, что ты поделишься своим мнением о глобальном потеплении, — парировала я. — Конечно, на волчью! Как такое возможно? Тебя укусил оборотень? Эви в курсе? Что ты делал так близко от моего дома… умпф!

Купер пересек комнату, не успела я и глазом моргнуть. Запутавшись руками в моих волосах, он дернул меня на себя, к своим губам. Это был не столько поцелуй, сколько его попытка заставить мой рот прекратить шевелиться. Я замычала от протеста, отпихивая его от себя в голые плечи, но он держал мое лицо мертвой хваткой, лишив меня воздуха. Его большие пальцы прочертили линию моей челюсти, а рот смягчился, увлекая мои губы в медленном ритме. Руки, которым полагалось вроде как отпихивать его, обняли его за плечи и притянули ближе. Он прикусил мою нижнюю губу. Я охнула, и он воспользовался этим в своих интересах, скользнув языком мне в рот. Его руки сползли на мои бедра и теснее прижали к телу.

Неважно, каким он был угрюмым и грубым. Неважно, чем сверхъестественным он одарен. Я его хотела. С остальным смогу справиться. Я издала счастливый стон, и что-то в Купере, казалось, застопорилось. Постепенно он отстранился, ослабил хватку. Купер, который секунду назад с такой жадностью набросился на мой рот, уступил место бесчувственному, ухмыляющемуся Куперу.

Он отошел от меня.

— Поцелуи тебя затыкают. Нужно запомнить.

«Ублюдок. Мохнатое волчье отродье».

Я ахнула и пыталась нашарить под рукой тупой предмет, чтобы запустить в него. Купер неспешно подошел к входной двери и дернул за ручку. Видно было, что он собирался выдать одно из своих фирменных остроумных замечаний на прощание, так что я его опередила:

— Ты все еще голый! — крикнула я, гаденько улыбаясь. — Снаружи холодно. Передавали осадки.

— Брр! — буркнул он, постепенно вернулся в волчью форму и был таков.

После постыдного ухода голого Купера, я сделала вид, будто ничего не случилось и отправилась на работу, решив, что это единственный способ не угодить в комнату с мягкими стенами.

Ну, полной безмятежности добиться не удалось: стоило двери открыться, я поднимала взгляд убедиться, что это не Купер. Глупость какая! Что бы я, черт побери, ему сказала? Сумела бы вести себя, словно не видела его, во-первых, без одежды, во-вторых, покрытого черным густым мехом? Занятая подобными размышлениями, я вылила бедному Алану на колени около двух чашек кофе, прежде чем заметила, что лью мимо его кружки. Когда я еще и столкнула стопку посуды со стойки, и она с грохотом разбилась, Эви заставила меня взять перерыв.

Я прислонилась к стене переулка, прикидывая, сколько должна Эви за разбитую посуду. Тут подруга появилась в дверях кухни и протянула мне бутылку воды.

— Ты в порядке, Мо? Ты что-то слишком взвинчена.

Я глубоко вдохнула и попыталась придумать, что бы сорвать поправдоподобнее. Жаркое свидание, слишком много кофеина, ломка по походам в магазины… Но тут я посмотрела на лицо Эви, с которого исчезла привычная теплота, и успела заметить проблеск понимания. Эви тут же надела маску отстраненной вежливости.

Так она в курсе!

— Ты ведь знаешь? — спросила я, прищурившись.

— Знаю что? — уточнила Эви, но таким бесхитростным тоном, что становилось понятно: притворяется.

— Ты знаешь, кто такой Купер, чем он внепланово занимается по ночам.

Эви отрицательно покачала головой и уже открыла рот, чтобы все отрицать, но, вздохнув, передумала.

— Да. Как выяснила ты?

— Догадалась недавно, а вчера получила подтверждение после происшествия с медвежьим капканом.

— Медвежьим капканом?!

— С Купером все в порядке, честное слово. А ты можешь?… — Я вопросительно подняла бровь, но не договорила.

— Двигать бровями? — уточнила она. Думаю, в этот момент Эви еще пыталась убедить себя, что мы имеем в виду разные вещи.

— Нет! Ты можешь превратиться в волчицу?

Эви засмеялась, ее плечи расслабились, словно с них упал тяжелый груз.

— Никто в семье по моей линии не может оборачиваться. В стае таких, как мы, называют мертвой ветвью.

— Ой… Подожди! Так ты знала, что он оборотень, и все равно пыталась нас свести?

— Ну, он не из тех, кто сдует твой дом к чертям, — объяснила Эви с раздражением. — Купер один из первых среди детей своего поколения обернулся, в его семье каждый способен на трансформацию, а это многое значит. Каждое поколение образует стаю, у каждой стаи есть вожак — это естественный порядок вещей. Считалось, что вожаком стаи его поколения, альфой, станет Купер. Спроси кого хочешь, любой ответит, когда был первый оборот Купера, кто самый быстрый, самый сильный. А он решил оставить землю стаи, долину, где живет вся его семья, и переехать за сотню миль, в Гранди. Для оборотня это невероятно тяжело. Просто оказаться так далеко — уже мука.

— Почему? Что такого тяжелого в переезде?

Эви глотнула воды из моей бутылки и пожала плечами.

— На протяжении столетий оборотни следуют своему инстинкту, а он говорит им защищать определенную территорию, охотиться на ней, жить, и уже почти тысячу лет волки подчиняются этому зову. Купер каждой клеточкой жаждет вернуться домой, так представь себе ежедневную борьбу с подобной нуждой — каждую секунду каждого дня, — и ты тоже разозлилась бы.

— Но почему тогда он уехал?

Эви поджала губы.

— Это дела стаи, — она расправила плечи, — моя ветвь мертвая, я не перекидываюсь, а все серьезное, что происходит в стае, пока они в волчьей форме, так и остается для остальных тайной.

— Вот так… клуб для избранных. Почему они оставляют за бортом целую часть своего общества просто из-за того, что кто-то не в состоянии менять ипостась?

— Ничего личного, — объяснила Эви, кажется, ее несколько шокировала моя реакция. — Они очень дружелюбные, любящие, открытые. Мы хорошо друг к другу относимся. Просто волки занимаются очень серьезными вещами для поддержки деревни, и чем меньше людей об этом знает, тем лучше, так что с нами на такие темы не говорят. Когда Купер уехал, нам сообщили только, что деревне грозила серьезная опасность, а Купер нас всех спас. Что его ранили, а на восстановление требуется время. Но я увидела его здесь, в Гранди пару месяцев спустя, и он отлично выглядел, внешне я никаких ран не заметила. Но он стал другим человеком. Раньше Купер был похож на нашего кузена, Самсона — такой же деятельный, с чувством юмора. Теперь он избегает людей, не заводит друзей, не говорит о возвращении домой, о стае, семье. Черт, да я просто удивилась, когда он что-то вообще мне сказал. Несколько месяцев прошло, прежде чем кто-то в семье наконец-то признал, что, возможно, Купер уже не вернется. Если тебе и правда хочется знать, спроси его сама.

— Ну, да, конечно, так и сделаю, — я фыркнула, — а Базз знает обо всех волчьих штучках?

— Мне как-то не удалось втиснуть эту тему в наши разговоры на свиданиях, — усмехнулась Эви, покачав головой.

— Но, если он не знал, почему же так нервничал и не рассказал полиции о нападении волков на Тига?

Эви робко улыбнулась.

— Он решил, ты, возможно, придумала волка, и не хотел слухов, город-то маленький, проснулась бы на следующее утро Безумной Мо.

— Так я и знала! Я знала, что он мне не поверил!

Эви расстроено покачала головой, услышав возмущение в моем голосе.

— Мо, моя семья, стая, — мы не распространяемся о своих секретах посторонним. То, что Купер тебе доверился, многое значит.

Мы вернулись на кухню, и я вздохнула.

— Эви, не начинай…

Я замолкла, не договорив, когда увидела собравшихся у стойки Базза, Абнера, Уолта, Нейта и Герти. Они выглядели подавленными. Нейт обнимал Герти, она вытирала с лица слезы, а тушь оставляла грязные потеки на ее кукольных щеках. Уолт, казалось, сейчас или тоже заплачет, или что-нибудь разгромит.