— Как вы узнали? — спросила я, все еще дрожа, когда Эви заключила меня в объятия.

— Понимаешь, я же всегда читаю бланки найма, — поддразнила Эви, когда Базз сгреб меня медвежьей хваткой. — Вопрос в том, почему ты промолчала?

— Не люблю юбилеи.

— Привыкай, — сказала на это Эви, поднеся пончик с сахарной пудрой к моим губам.

— Нет-нет, ошибочка, Эви, — вмешалась Герти, ее двойной подбородок дрожал от притворного неодобрения. — Когда девушке исполняется тридцать, она получает шоколадный пончик. Сахарная пудра для сорокалетних.

Эви засмеялась и подала шоколадный пончик с завитушками.

— Вот почему мы терпим ее, — просветила меня Сьюзи, напялив мне на голову большую розовую шляпу «Именинница». — Из-за обширных знаний этикета.

Я смеялась, утирая глаза. Я даже не поняла, что плачу, пока первая слеза не скатились по щеке. Я смущенно смахнула ее.

— Ой, черт, ребята, мы заставили ее расчувствоваться, — чертыхнулся Абнер.

— Спасибо всем вам за это. Это лучший день рождения из всех, что у меня были.

— Ну, лапочка, как удручающе, — сказал Уолт, качая головой.

Я ожидала, что вечеринка свернется, когда толпа утренних посетителей начала стекаться, но новые клиенты присоединились к нам на пончики. Было немного странно получать обнимашки и пожелания от людей, с которыми познакомилась совсем недавно. Я ожидала, что разозлюсь от такого внимания, захочу сбежать на кухню в поисках тишины и покоя. Но я не чувствовала давления толпы и обязательства изображать радость. Все эти люди лишь хотели, чтобы я веселилась, и вовсе не по их правилам.

— Ну вот, опоздал на сюрприз.

Я повернулась и увидела, как в дверь входит Алан с небольшой коробкой в голубой обертке.

— Уж извини, но Мо ранняя пташка, — сказал Базз. — Ты должен вставать с кровати довольно рано и все такое.

— Если только… — Алан ослепительно мне улыбнулся. Я закатила глаза. Он явно поддразнивал. Алан обнял меня за талию и ласково сжал. Я ожидала бабочек, а ощутила скорее теплый порыв привязанности — такая же любовь у меня была к Нейту, Уолту или Абнеру.

— Эви сказала, подарков не надо, но мне хотелось отдать его тебе, — сказал он, вручая коробку.

— Очень мило. Не стоило… — Я вытащила нечто, смахивающее на миниатюрный огнетушитель. — Ух ты! Алан, у меня нет слов.

— Этот газовый баллончик — медвежий мейс, — сказал он, гордо показывая мне этикетку. — Ты живешь одна, и я беспокоюсь о тебе. С каждым годом медведи подбираются к городу все ближе и ближе. Я хочу, чтобы ты все время носила его с собой. Но не срывай пломбу, не убедившись, потому что это вещество жжет… и окрашивает.

Я кивнула.

— Это очень заботливо, — поблагодарила я.

— Парню действительно должна нравиться девушка, раз он дарит ей перцовый спрей, — заметил Нейт, подмигивая мне. Он выглядел донельзя довольным.

— Можно мне поцеловать именинницу? — спросил Алан, подавшись вперед. Я ощутила запах ополаскивателя полости рта «Скоуп». Готовился, значит. — На удачу, как мне сказали.

— Кто сказал? — поддразнивая, спросила я.

— Ну, уверен, кто-то из них да говорил, — добродушно ответил он, пожимая плечами.

Когда Алан наклонился, я по-дружески клюнула его в губы. Он засмеялся и, намереваясь вернуть поцелуй, пробормотал:

— Одного мало.

Я округлила глаза, когда Алан наклонился и коснулся моего рта. Что касается поцелуев, свое дело он знал. Теплая, мягкая волна от его губ прошлась по моему телу до больших пальцев ног.

— Ей тридцать, ты знаешь, — вставил Нейт. — Потребуется много целоваться.

— Сегодня мне еще работать, — запротестовала я в притворном ужасе, обнимая Алана. Он сжал меня в ответ тепло и сильно, и, Господь помоги, я не удержалась и прижалась к нему. От Алана свежесть ментола и хорошим лосьоном после бритья с лесным запахом. Под моим ухом ровно билось его сердце, и я чувствовала теплое дыхание у себя в волосах. Впервые за неделю я ощутила полный покой… и, конечно же, именно этот момент выбрал Купер, чтобы войти в бар.

Через плечо Алана я смотрела, как Купер заметил транспарант, увидел, что я выпрямилась, ослабляя объятия Алана, и нахмурился. Он развернулся кругом и вышел вон. Несмотря на болезненный укол в сердце, я притворилась, что не заметила его.

— Знаешь, я подумал, ты не должна готовить себе на собственном дне рождения, — сказал Алан, легонько коснувшись моей щеки. — Приходи сегодня вечером после работы ко мне домой, и я приготовлю тебе ужин.

— Что ж, это так по-добрососедски, рейнджер Далинг.

— Алан готовит потрясающую лазанью, — добавил Нейт, подмигивая.

— Не перехвали, Нейт, — предупредил Алан. — А то придется до прихода Мо выкинуть коробку «Стоуфферс».

— Уверена, у тебя все выйдет замечательно. Что мне принести?

— Только себя. Но можешь надеть шляпу. В ней ты выглядишь чертовски привлекательно.

— Не могу идти в гости с пустыми руками. Религия запрещает.

Нейт с Аланом скептически воззрились на меня.

— По меркам южан это религия, — гнула я свое.

Вечеринка, в конце концов, свернулась, когда в поисках стейка и яиц завалилась группа туристов. Сьюзи с Герти пытались убедить меня носить колпак именинницы весь день, мотивируя тем, что, если у меня будет покрыта голова, это поможет улучшить санитарию. Я вежливо отказалась.

Закончив вечером смену, я обнаружила на барной стойке маленькую белую коробку. Внутри оказался округлый обломок породы размером с бейсбольный мяч. Я подумала, что это розыгрыш, но Эви, с улыбкой от уха до уха, захватила из подсобки инструменты и вывела меня в переулок. Используя шило и молоток, она осторожно постучала по камню.

— Эви, ты что…

— Т-с-с. Я сконцентрирована, — сказала она, пожевывая губу. — Я не делала этого пару лет.

От последнего удара раздался звон и камень раскололся. Даже в тусклом освещении переулка я смогла разглядеть мерцание молочного кристалла, окруженного темным агатом цвета сланца.

— Это громовое яйцо. — Глаза Эви блестели. — Древние верили, что когда духи грома в горах гневались, то бросались этими штуками друг в друга. Для них нужны особые геологические условия, так что они довольно редкие, даже здесь.

Благодаря родителям-хиппи, в свое время я насмотрелась на кучу кристаллов и жеодов, но ничего похожего. Узоры, пляшущие блики света даже через грубый срез гипнотизировали.

— Но зачем кому-то оставлять его на стойке? Это такие чаевые?

— Это тебе, подарок на день рождения.

Я закатила глаза.

— Эви, это необязательно для меня. Какой-то турист мог просто случайно забыть его тут.

— Ты еще кого-то видишь, кому стукнуло тридцать?

— Ладушки, если это мне на день рождения, то от кого? Почему не оставили карточку? — спросила я.

— Порой подарок и есть сообщение, — сказала она тоном всезнайки. — Ну, хорошо, я видела, как он его выкладывал. Думаю, кое-кто чувствует себя немного виноватым за то, как вел себя с тобой.

— Купер? Но он… он…

«Он воет на луну и убивает беззащитных лосей».

— Я не нравлюсь ему, — закончила я, запинаясь.

— Ой, милая, да он с тобой просто зайка, не то, что с большинством местных. Порой парень несколько раз дернет за косички, прежде чем соизволит сказать, что ты ему нравишься. Честно, не знаю даже, почему мы их терпим. Просто подожди и увидишь. Он изменится к лучшему.

— Не понимаю, как оскорбление и открытое глумление считаются любезностью, — я слабо фыркнула и посмотрела на часы. Через час я должна быть у Алана. — Черт. Свидание.

— Что ж, пойти на свидание — хороший подход, — сказала она, ухмыляясь.

— Алан готовит мне ужин.

Эви вздохнула. Громко.

— Что?

— Мо, не то чтобы мне не нравился Алан. Я люблю его до смерти, но он не подходит тебе. Тебе нужен кто-то будоражащий… как, скажем, мой идиот-кузен, который, очевидно, не знает, что подарочные карточки нужно подписывать, чтобы было понятно, кто автор романтического жеста. Слабого и немного запоздалого жеста, но…