— Тогда это, возможно, не человек.

— Возможно, — согласился Бердл. — Хотя, конечно, в таких случаях никогда не знаешь наверняка — есть очень странные люди. — Он нахмурился, бросив взгляд на экран, на огромный красно-коричневый, отливавший синевой шар, как будто планета была ответственна за это расстройство. — Дело в том, — сказал аватар, — что сейчас он тоже исчез.

Он проснулся.

Он находился в военном медицинском учреждении на борту корабля связи полкового флота, летящего в пространстве вспомогательного туннеля Поясного Города. В этой части Ксауна был сейчас поздний полдень — на Зис пять минут после полуночи.

Он лежал на кушетке, щурясь и моргая от света потолочных ламп. Он был андроидом, созданным по индивидуальному заказу, проснувшимся после имплантации последней версии сознания своей основы — полковника Агансу, чей разум перевели и пересадили в это новое, неутомимое, сверхэффективное и невредимое тело.

Но для него это не имело никакого значения.

Он знал, что нет смысла беспокоиться о том, что его сознание продублировано, понимая, что был глупцом, когда терзал себя подобными опасениями. Конечно, это был не совсем он. Оригинал по прежнему лежал в недрах Уагрена, собираемый заново, тот, кто всегда будет считать себя "настоящим", но он принимал этот факт бестрепетно: ему достаточно было знать, кто он здесь, в данный момент и в этом теле, а также и то, что ему предстоит работа.

Осознание того, что где-то есть другая версия его самого, слегка успокаивало, словно вокруг него обернули дополнительный слой защиты, но реальной пользы от него было мало.

Экран на гибком манипуляторе повернулся, чтобы осмотреть его. Откуда-то из глубины возникло женское лицо. Взгляд доктора перемещался то в одну, то в другую сторону — по-видимому, она изучала показания. Удостоверившись в чём-то, она произнесла:

— Кто бы ты ни был и чего бы они ни хотели от тебя, ты готов к этому как никогда. Удачи и хорошего сублимирования, брат.

Агансу поднялся с дивана. Экран, казалось, вздрогнул, отодвинувшись к потолку.

— Спасибо, — сказал он.

Он почувствовал, как летательный аппарат идёт на снижение. Подключившись к системам корабля, он понял, что при выходе будет находиться на расстоянии трехсот десяти метров впереди и двухсот двадцати метров сбоку от носа дирижабля. Проверив свою камуфляжную одежду, полковник изменил её на гражданскую и неприметную.

Он помнил дни пробежек и прогулок, подъемов и спусков по ступеням и пандусам в ярком дневном свете и при свете ламп, а также и в полной темноте, когда дирижабль заполнял его обзор со всех сторон, и даже нижние его ярусы были видны через решётки, оплетавших корабль путей. Иногда он наблюдал там фейерверки, световые лучи и голографические изображения, вырывавшиеся наружу, обволакивающие, преследующие дирижабль, особенно ночью, а иногда слышалась только музыка. Однако прожекторы и ходовые огни освещали корабль каждую ночь. Он витал позади и над ними, ощущая запахи пищи, дыма и биопрепаратов.

Он вспомнил ощущение мощи полей и защиты внутри 7*Уагрена, вспомнил разговор с аватаром корабля Культуры, когда подумал, что существо и Вир Коссонт находятся в его власти… и то, как летел потом вниз по шахте лифта, разбитый и кричащий, как подпаленное насекомое, падающее по дымовой трубе. Он вспомнил, как уже после этого лежал обожженный и разобранный на части внутри корабля, а потом его снова начали собирать воедино, давая ему возможность почувствовать, насколько он близок к смерти, так что перспектива забвения в Сублимации стала казаться ему менее ужасающей.

Два набора воспоминаний были сформированы одновременно, но и их наличие ничего не изменило.

Наземный корабль связи имел мало вооружения и мог оснастить его только стандартным оружием, что, впрочем, не имело особого значения в долгосрочной перспективе. В тело андроида было встроено по лазерному карабину в каждое из предплечий — лучи выходили через замаскированное кожей дуло.

Он легко, казалось, слишком легко спрыгнул с опускающейся двери черной машины и, когда она закрылась, развернулась и унеслась, проследовал по широкому поперечному коридору из парящих решетчатых балок и нависающих труб, ведущему прямо к гигантскому плетению туннеля, по которому двигался "Экваториал 353". Впереди была открытая балконная палуба. К тому времени, когда он туда доберется, дирижабль как раз пройдет мимо.

8*Чуркун установил с ним контакт.

— Полковник Агансу?

— В воплощении, да.

— Я капитан корабля 8*Чуркун. Маршал передает вам привет.

— Пожалуйста, поблагодарите маршала.

— Мы завершили очистку устройств Культуры из ближайшего пространственного объема и за его пределами, хотя корабль — я бы предположил, что это корабль Культуры, с которым вы столкнулись на Оспине — всё ещё приближается. Он замедлился, но теперь снова набирает скорость. Мы попытаемся перехватить или сорвать любую его попытку перебросить материальные средства или персонал в Город или окрестности, однако, мы не можем быть полностью уверены в успехе.

— Было бы не лишним знать предполагаемое местоположение любой такой попытки перемещения, чтобы подтвердить характер вражеских намерений, — сказал Агансу, подходя к большому открытому балкону, выходящему в туннель, по которому двигался дирижабль.

— Это соответствует и нашим намерениям. Мы сообщим вам, о любых перемещениях противника, успешных или нет.

— Благодарю.

Впереди показались люди. Пространство вокруг "Экваториал 353" становилось все более населенным в течение тех дней, что он находился здесь. Наземные транспортные средства медленно проносились мимо по широкой дороге — безвкусные, гремящие музыкой колымаги. Через пропасть туннеля он увидел поезд, идущий в ногу с судном, чьи прожекторы, направленные на дирижабль, медленно гасли и включались, мелькая за опорными стойками. Из бокового туннеля появился дирижабль меньших размеров, похожий на крошечное белое облако, потянувшееся за Экваториалом 353, разбрасывающее по ходу движения клубы сверкающей разноцветной пыли, которую находящийся на Экваториале задний лазер расцвечивал извилистыми абстрактными узорами.

По обшивке пронеслась серия больших движущихся изображений, спроецированных на ее плавные изгибы. В любой момент времени на ней находилось семь или восемь таких искаженных световых оттисков. Некоторые замирали, но большинство двигалось, и иногда они сливались вместе, создавая крупные коллажи, обретавшие смысл при взгляде со стороны, являя собой своеобразный дисплей на теле корабля. Наиболее распространенными темами были записи о предыдущих художественных инсталляциях на борту за последние несколько лет, природа, исторические и современные виды транспорта, порнография.

— Мы перевозим четыре взвода боевых арбитров морской пехоты численностью шестьдесят четыре единицы, — сказал ему капитан 8*Чуркуна. — Они в вашем распоряжении, полковник. Приказать моему офицеру по тактическим взаимодействиям подготовить некоторые или все из них к развертыванию?

— Сделайте это.

Ему пришлось протиснуться сквозь небольшую толпу людей — пёстро одетых, танцующих на ходу, поющих и скандирующих что-то. Наконец он добраться до края помещения, где балкон выходил в открытый туннель из изгибающихся ребер и спиралевидных труб. Там он увидел "Экваториал 353", заполняющий чудовищную трубу, подобно неповоротливому снаряду в самой большой и наименее эффективной из когда-либо созданных пушек.

Сознание полковника прошила внезапная вспышка — он вспомнил, как гипертрофированная тень его костюма металась по шахте лифта в Инкасте, когда боевой арбитр Ухтрин, стоявший позади, растворялся в микроскопических брызгах крошечных, яростных взрывов антиматерии, пронизывающих его ослепительно интенсивными радиационными потоками.

— Сколько боевых арбитров вам нужно, полковник?

Хор гудков, трелей, лязга и музыки — а затем несколько возгласов и начало фейерверка с вершины гигантского дирижабля — возвестили о том, что на Зис воцарилась полночь, а до Инициации осталось всего два дня.