Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

После непродолжительной муштры в запасном полку старший сержант Стефан Вигодський стал разведчиком в отдельной гвардейской инженерной бригаде.

Немецкий язык оказался важнее оружия и смелости в ту дождливую ночь, когда они поползли за «языком». Им оказался капитан из штаба немецкой танковой дивизии. Стефана наградили орденом Славы третьей степени. Случилось это под Радомом. До Варшавы сто два километра. Там уже тоже Советские войска. Опыт двух с половиной лет на оккупированной территории почти не оставлял надежды на встречу с родителями и Вандой. И всё же… Попасть бы в Варшаву. Но как?

В их взводе, как и в партизанском отряде, до того дня никто не догадывался, что Стефан еврей. Может быть, знали об этом в штабе бригады. Может быть, именно поэтому его так скупо награждали. Накануне бригаду отвели во второй эшелон. Всю ночь сыпал снег. Утром между тучами прорезалось солнце, словно хотело согреть построение, на котором Стефану вручили орден Славы второй степени. По этому поводу во взводе разведки устроили выпивку. Добро, разведчикам не приходилось надеяться только на старшину и кухню, чтобы завтрак был не только сытным, но и торжественным. Стефан не мог точно восстановить в памяти, как задели эту тему. Николай, разведчик из его отделения, как и обычно, выпил больше, чем принимала его душа. Сначала он честил украинцев. Но тут же вспомнил объект ненависти посильнее:

— Явреи! Кто их видел на фронте? В Ташкенте они воюют!

Стефан спокойно спросил:

— А как же я? Я тоже воюю в Ташкенте?

Николай немедленно протрезвел.

— Так ведь ты же поляк!

— Я не поляк. Я еврей.

— Яврей? Так… так ты же… так ты же один на всю бригаду.

— Один? А командир второй роты? А два минёра, которые обеспечили нам проход за «языком» под Люблином. Помнишь? Один из них тогда погиб. А командир взвода в первой роте? Это только те, которых я знаю. А сколько есть ещё? Сколько есть таких, которых ты считаешь нелюбимыми тобой украинцами, поляками, татарами? Сколько таких, которые и сами считают себя такими? А процент евреев среди населения тебе известен? И может ты подсчитал, что процент их на фронте меньше? Чем же ты, Николай, отличаешься от немецких нацистов?

Вечером их взвод и взвод огнемётчиков придали роте дивизионной разведки. В коротком бою они овладели сильно укреплённой окраиной Бреслау. Разрывная пуля ударила его в правую голень. В санбате он категорически отказался от ампутации. Капитан медицинской службы с уважением посмотрел на два ордена Славы, на две медали «За отвагу» и медаль партизана, на интеллигентное лицо старшего сержанта.

Ну что ж… Смотрите. Начнётся гангрена. Как бы не было поздно.

Гангрена не началась. И кость срослась. Правда, вот уже кончается восьмой месяц после ранения, а рана не перестаёт гноиться. И мелкие костные осколки время от времени извлекают из неё. Ещё до октябрьских праздников обещали сделать четвёртую операцию.

Прошло уже более полугода после окончания войны. Из источников неофициальных он узнал о трагедии варшавского гетто. Нет надежды? Но ведь никто не считал их евреями. И столько польских друзей…

Все поиски через Красный крест, через правительство Польши оставались тщетными. Только в январе 1946 года, когда он всё ещё лежал в госпитале, из Варшавы пришёл ответ: пани София Вигодська умерла в гетто в 1942 году; пан Соломон Вигодський транспортирован из гетто в Освенцим в1942 году; Ванда Вигодська погибла во время восстания в гетто в апреле 1943 года.

Из госпиталя его выписали на костылях всё ещё с открытой раной. Инвалид Отечественной войны второй группы. Весь этот год Стефан не мог забыть тот знаменательный день, который начался вручением ему ордена Славы второй степени и закончился ранением. Но вспоминал он в основном диалог с Николаем. А отношение к евреям в партизанском отряде? Нет, это не его страна. Он отказался принять её гражданство. Он всё ещё оставался гражданином Польши. А Польша его страна? Врач, столько лет служивший этой стране. Человек, который был поляком большим, чем поляки. Где были его польские друзья? Нет, Польша не его страна. Еврей при всём желании, при всём стремлении не может уйти из еврейства. Но нет, увы, еврейской страны. Правда, есть Палестина, земля вроде бы завещанная евреям Богом. Богом! Где он этот Бог? Глупости, в которые малообразованные люди верят, как дети верят в Санта Клауса, в деда Мороза. Глупости. Религия — это кормушка для всяких ксёндзов, мул, попов и раввинов. Завещанная! Глупости? Но есть декларация Бальфура, по которой Палестина определена как еврейский национальный дом. Вот в этом доме и должен поселиться еврей.

Летом 1946 года польский гражданин Стефан Вигодський официально выехал в Польшу. А осенью 1946 года, даже не нуждавшийся в дополнительной подпитке польским антисемитизмом, плюнул на своё гражданство и оказался в Германии по пути в Палестину, путь в которую был плотно перекрыт англичанами.

Германия была разрушена основательно. Инвалиды, с которыми Стефан жил в лагере недалеко от Дахау, ещё одного нацистского лагеря уничтожения, организовали киббуц. Стефан устроился в мастерскую по ремонту радиоприёмников. Целыми днями он корпел над старыми «бляупунктами» и «телефункенами». Но он не уставал. Как только приёмник оживал, Стефан ловил станцию, передававшую классическую музыку. Музыка! Он блаженствовал. Шипел паяльник. Лампы сами по себе становились на свои места. Нужные конденсаторы и сопротивления как бы по своей воле попадали в его умелые руки. Как он наслаждался симфониями! Как он наслаждался скрипичными и фортепианными концертами! И только соло рояля туманом застилало его глаза. В тумане появлялась красивая мама, исполняющая этот опус. И капля олова, как слеза, падала на стол, на брюки… И надо было выбираться из тумана, чтобы продолжить работу.

Те, кто был помоложе, поцелее, пытались пробраться в Палестину нелегально. Большинство попадало в лапы англичан, которые интернировали их в лагеря за колючей проволокой на Кипре.

В конце ноября 1947 года Организация Объединённых Наций приняла решение о создании Еврейского государства на клочке Палестины. Но ведь и это уже кое-что для уцелевших евреев. Было ясно, что англичане последние дни владеют Палестиной.

В лагере Стефан познакомился с тихой девушкой. Началось с того, что заметил на её предплечье пятизначный номер. Уже после первой беседы он понял, что не следует расспрашивать её о пережитом. Сама она ни разу ему не рассказала. Свадьба ограничилась тем, что товарищи пожали им руки и пожелали счастья.

В мае 1948 года возникло государство Израиль, еврейское государство, место, где, наконец-то, евреи могут быть не париями, не гражданами второго сорта. С первой же группой своих товарищей по лагерю Вигодськие выехали в государство Израиль. Стефан уже ходил с палочкой. На костыли приходилось становиться только при обострении болей. Корабль пришвартовался в Хайфе рано утром. Стефан на костылях спустился по трапу на причал. Восемь лет и восемь месяцев, с того дня, когда он тайком до рассвета покинул родной дом, Стефан не знал, что такое радость. Даже женитьба на тихой покорной Лее не очень изменила его мироощущение. И вдруг сейчас, когда, опираясь на костыли, он ступил на землю своей страны, чувство радости водопадом хлынуло на него с высоких зеленых холмов, ещё незнакомых, но уже родных, и заполнило его всего до каждой клеточки. Даже костыли вроде оказались ненужными.

Вигодськие остались в Хайфе, в городе, который очаровал Стефана с первой минуты, когда он увидел его с палубы корабля. Впрочем, как и в Хайфе, во всём Израиле не было работы для радиоинженера. К физическому труду он был непригоден. С помощью товарищей, инвалидов Отечественной войны, он открыл небольшой магазин радиотоваров. Торговля шла не бойко. Но он постепенно расплачивался с долгами. И на кусок хлеба с маргарином хватало. Но главное — в своём магазине он мог наслаждаться музыкой. Что ещё было нужно для счастья? Тем более что в Хайфе ему сделали пятую операцию, после которой рана закрылась, и уже не были нужны костыли.

101
{"b":"82444","o":1}