– Ну и что тут плохого, – стала успокаивать дочку мама. – Он скоро окончит реальное училище, потом поступит в педагогическое училище и будет учителем, а учителя получают достойную зарплату.

Вечером, когда с работы пришёл отец, Юля ему тоже всё рассказала, и он рассудил так же, как мама. Последнее время родители резко переменили свои взгляды, часто уединялись в отцовский кабинет и читали запрещённую литературу.

Прошло два дня, но Максим не приходил по вечерам к её дому. В этот вечер она сидела у окна своей квартиры, расположенной на втором этаже, и пыталась читать. Но не могла сосредоточиться. Все её мысли были направлены на Максима. И вот, он пришёл, ходил по двору, махал ей рукой. Она смотрела на него из окна со второго этажа и тоже подала ему знак, скрестив руки, давая понять, что на их дружбу положен крест, она обиделась из-за того, что он два дня не приходил. И в этот момент к ней подошла мать.

– Кто этот молодой человек? – спросила она дочку. – Неужели это Максим и он тебя ждёт? Я вижу он гимназист, в форме, такой опрятный и симпатичный. Он тебе нравится?

– Немножко нравится, – смущённо ответила дочь.

– Так причём тут его отец? Позови его к нам, я сама с ним поговорю. Вон, уже и дождь начинается, он сейчас промокнет.

Мать открыла форточку и крикнула: «Молодой человек, заходите к нам, а то промокните!»

Юля была в большом недоумении от маминого интереса к её знакомому парню. Возможно, она хотела поставить окончательную точку в её отношениях с Максимом и хочет сказать ему, что их знакомство не имеют дальнейшей перспективы? Девушка была вынуждена выйти в коридор и встретить на лестнице своего ухажёра.

Сомневаясь, Максим спросил: «Юля, зачем меня позвала твоя мама? Может мне лучше уйти?» Она пожала плечами и открыла дверь в квартиру. Парень скромно перешагнул порог, снял фуражку и застенчиво мял её в руках.

– Проходи, Максим, в комнату, садись сюда, – указала мать на стул, – сейчас придёт с работы Александр Алексеевич, и мы будем все вместе ужинать.

Парень сел на стул, не снимая шинели, и Нелли Ивановна велела дочери помочь гостю снять верхнюю одежду в прихожей. После того, как он повесил шинель на вешалку, то снова занял указанное место на стуле, осматриваясь по сторонам. Эту комнату хозяева называли гостиной. Она была немного больше других комнат, примерно пятнадцать квадратных метров площадью. Мебели здесь было не много: посреди комнаты стоял продолговатый стол, накрытый белой скатертью, но не такой белоснежной, как у родственников Коноваловых. Вокруг стола располагались венские стулья, с гнутыми полукруглыми спинками, окрашенные морилкой и покрытые лаком, в углу стоял комод-буфет, такого же коричневого цвета. У стены, оклеенной красивыми обоями, стоял изящный диван с узорчатой обивкой.

Юля села за стол напротив гостя и с ухмылкой на губах смотрела на него. Она не могла представить, как отреагирует на появление незнакомца её отец, когда придёт с работы. Она со страхом ожидала, что он будет раздражён и неприветлив. Ей теперь уже хотелось продолжить дружбу с Максимом.

Когда мама ушла на кухню, она тихо сказала парню: «Не робей, всё будет хорошо».

С кухни доносились вкусные запахи чего-то мясного. Служанка Дуся, как всегда хлопотала там и Нелли Ивановна ей помогала. В гостиную вскоре пришли остальные дети Сутуриных. Первым зашёл Ваня.

– Здрасте, – сказал он, разглядывая гостя. Затем пришли Нина и Валя. Юля познакомила их с Максимом, о котором уже успела заранее сёстрам похвастать и кое-что рассказать.

Из кухни с большой фарфоровой супницей пришла Нелли Ивановна и поставила её на стол. На матери был передник, надетый поверх длинного, пёстрого платья. Платье было приталенное и подчёркивало её стройную фигуру. Она взглянула на Максима и сказала: «Молодой человек, если вы голодны, то я могу положить вам жаркое, и не дожидаться, когда придёт Александр Алексеевич с работы. Бывает, что он задерживается». Дети тоже попросили им положить жаркое, потому что вкусные запахи вызывали голод. Нелли Ивановна положила всем в тарелки тушёное мясо (жаркое) и картофельное пюре на гарнир. А гостю положила с горкой, больше, чем детям.

Только они взяли в руки вилки, как пришёл отец. Нелли Ивановна встретила его в прихожей и что-то тихо ему рассказывала. Войдя в комнату, он вежливо поприветствовал молодого гостя и, помыв перед краном руки, сел за стол. Ели все молча. Максим работал вилкой не спеша, чувствовалось, что он хочет показать себя с лучшей стороны.

Юле не верилось, что родители так снисходительно отнеслись к Максиму. Последнее время они перестали кичиться своим дворянским происхождением, их взгляды резко повернулись влево. Даже служанку они начали приглашать за свой стол, а раньше она кушала на кухне.

Первым отодвинул от себя тарелку Ваня. В ней оставалась не доеденная свинина.

– Почему не доел? – взглянул на него отец.

– Это жир. Я не люблю жир, – недовольно произнёс Ваня.

Максим закончил кушать последний, так как ему всех больше положили, и он ел не спеша. Он вытер рот салфеткой и встал: «Благодарю, господа за угощение, – с учтивой улыбкой произнёс он».

– Подождите, будет ещё чай, – остановила его хозяйка, и добавила: «После чая мы поговорим о политике. Надеюсь, эта тема вам близка?»

Максим согласился и сел на место. Юля не любила разговоры о политике. Обычно, когда родители хотели об этом поговорить, то уходили в кабинет, чтобы дети не слушали. Теперь они никуда не уходили и начали разговор за столом, в присутствии детей и служанки Евдокии, которая пришла убирать со стола.

После выпитого чая из горячего самовара, начали с обсуждения статьи в газете «Новая жизнь». Газету издавали большевики, с недавнего времени легально. Статья называлась: «Надо ли верить царскому правительству». Там подвергалось сомнению намерение правительства наделить государственную думу правом принимать Законы. Родители тоже согласились с автором статьи. «Конечно, император не захочет добровольно отказываться от неограниченной власти. Что он оставит своему наследнику?»

Александр Алексеевич сообщил присутствующим, что его начальник, почтмейстер почтово-телеграфного отделения, вступил в партию социал-демократов и предлагал ему тоже последовать его примеру.

– Но я отказался, – сказал отец. – Сослался на моё слабое здоровье и больное сердце. Теперь почтмейстер целыми днями отсутствует на работе и заставляет меня работать за него.

– И где же он пропадает? – спросила Нелли Ивановна.

– Говорит, что заседает в бюро правого крыла партии. Но мне свою зарплату не отдаёт, хотя я получаю меньше его. Вот, какая несправедливость.

Максим до этого момента сидел молча и вставил своё слово: «Я видел, как в нашем училище заседали главные революционеры и среди них были чиновники в форменной одежде».

– Нет, социал-демократы собираются в другом месте, – возразил Александр Алексеевич, – я слышал, что у них штаб-квартира, где-то на Лубянке. А в училище Ивана Фидлера собираются люди из левого крыла партии социал-демократов. Только я не понимаю, чем отличаются левые от правых?

После его слов наступила пауза, и младшие девочки спросили у отца: «Можно мы пойдём в свою комнату?» И отец им разрешил: «Идите, я вас не держу». Вместе с девочками ушёл и двенадцатилетний Ваня. Юле тоже было бы слушать такие разговоры скучно, но из-за Максима она осталась сидеть за столом.

Максим стал рассуждать, что «левые» стоят за большевиков, а «правые» за меньшевиков. Только чем они отличаются так и не догадался.

– Я состою в училище в народной дружине, – сказал он, – и слышал, что наши руководители не доверяют царскому правительству и держат курс на вооружённую борьбу.

Затем Нелли Ивановна сообщила, что закончила читать книгу «Капитал», которую написал немецкий философ Карл Маркс. «Я из этой книги мало что поняла, только то, что революция неизбежна. Потому что между рабочими и капиталистами увеличивается разница в доходах. Чем беднее рабочие, тем богаче капиталисты».