Может она что-то чувствовала? — осеняет меня. Может поэтому она в последнее время такая беспокойная. Говорят, у бассетов потрясающий нюх. Они не переносят посторонних запахов и ищут раздражитель до последнего, пока не найдут.
Господи! Даже собака всё знала. Все всё знали, кроме меня….наивной…
От осознания всего этого, становится так плохо, что сил нет стоять. Сползаю на корточки, чтобы не упасть, сворачиваюсь клубочком. Вою. В голос вою. Олли бегает вокруг меня, скулит. Тыкается в меня своим мокрым носом, а у меня сердце вдребезги, осколки в разные стороны разлетаются — не собрать уже. Всё тело болит. Никогда мне так больно не было.
Даже когда пальцы в кровь сбивала на репетициях перед концертами, даже когда с травмами выходила на сцену, потому что заменить было некому, так больно не было.
И страшно…
И посоветоваться не с кем и помощи попросить не у кого.
С детства меня окружали любящие и любимые: мамочка моя, папа — Дед Мороз и волшебник, бабушки, дедушки, да много всех. А сейчас даже поговорить не с кем.
Кому рассказать, что моя маленькая сестрёнка, с которой я играла в куклы и которой косички заплетала, спит с моим мужем.
Боже! Лала! — так не хочется в это верить.
Даже в страшном сне такое не могло присниться. Не верю. Всё ещё не верю.
Элька мне постоянно говорила, что надо быть бдительнее и не стоит так безоговорочно доверять мужу. Но она про всех мужчин так говорит. Она такая. Своего мужа скрутила в бараний рог и держит в ежовых рукавицах — говорит мой муж.
Вспоминаю Петю и паника с новой силой накрывает. Сердце бешено колотится. Дыхание сбивается. Не могу в это поверить. Не хочу.
Он же никогда не давал мне поводов сомневаться в его верности. Или давал? Почему я ничего не замечала? Так верила ему. Доверяла. Всегда, всегда слушала его.
Знобит. Сворачиваюсь калачиком рядом с собакой. Она скулит жалобно, начинает слизывать своим шершавым языком мои слёзы. Обнимаю её, прижимаюсь к её тёплому боку. Не представляю чтобы я сейчас делала без неё. Единственное живое существо, которое меня не предало и осталось со мной сегодня…
Сил нет совсем. Выдохлась. Не знаю что делать…
Глава 3
Около пяти лет назад
— Девушка, — послышался рядом приятный мужской голос, но я не обратила на него внимания.
Пыталась дозвониться до папы, который упорно мне не отвечал. Что делать? Впервые папа мне доверил сделать что-то самой и я опять влипла. Слёзы фонтаном брызнули из моих глаз.
— Девушка, а вы не могли бы совсем чуть-чуть отойти назад. — донёсся до меня тот же голос.
Он что со мной разговаривает?
Отрываю взгляд от телефона, поворачиваюсь в сторону голоса и упираюсь взглядом в парня, выглядывающего из приоткрытого окна чёрного мерседеса. Красивый.
Я непроизвольно шмыгнула носом, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. Что ему надо?
Парень снял солнечные очки и сделал странный жест рукой в направлении «назад», обворожительно улыбаясь. Обалденная улыбка — подумала я и оглянулась, — никого. Развернулась в недоумении, удивлённо уставившись на него, разводя руки в разные стороны, всем своим видом показывая, что я его не понимаю. Что надо-то?
Он смешно закатил глаза, но раздражённым не выглядел. Скорее весёлым.
Как-то странно он очки держит — посмотрела на его левую руку. Он заметил мой взгляд и резко руку убрал. Вышел из машины и быстрым шагом направился в мою сторону. Я уставилась на него завороженно. Интересный…
Не очень высокий, может чуть выше среднего, но хорошо сложен. И походка такая: лёгкая…, красивая, мужская какая-то. Нет этих нарочито выворотных стоп, как у Чарли Чаплина, к которым я привыкла. Я непроизвольно свела носочки в шестую позицию, вспоминая походку балетных мальчиков, которая меня уже изрядно бесила.
И эта кипельно-белая рубашка так красиво оттеняет его загорелую кожу. И улыбка эта его игривая, так и хочется улыбнуться ему в ответ.
Он так быстро ко мне подлетел, что я даже ничего сообразить не успела. Осторожно взял меня за локоть, потянув в сторону.
Я вытаращила на него глаза от неожиданности: это ещё что за дела?
Он замер на мгновение, чуть наклонился к моему лицу, обдавая меня приятным ароматом луговых трав.
— Что случилось?
Я не сдержалась, втянула носом воздух и опять всхлипнула.
Кто-то громко начал сигналить, требуя освободить дорогу. Мужчина просто поднял руку, показывая, что он их слышит и просит подождать.
— Что случилось? — повторил он, наклоняясь ещё ближе к моему лицу.
Я показала рукой на свою красную Микру:
— Дверь захлопнула.
— И ключи в машине оставила? — договорил за меня он.
Я кивнула.
Он настойчивее потянул меня за локоть, ласково приговаривая:
— Давай я сейчас припаркуюсь вот сюда, — показал рукой под мои ноги, буквально силой стаскивая меня с места, к которому я приросла намертво, — освобожу дорогу и помогу тебе решить проблему. Договорились?
До меня наконец дошло, чего он от меня хочет. Стало немного неудобно. Но возможность всё исправить и не палиться перед папой, сыграло сейчас решающую роль. Я активно закивала в знак согласия, ускоряя шаг и освобождая место, под облегчённый выдох молодого мужчины.
Надеюсь, он не сбежит от меня, как только припаркуется. Мне нужно забрать эти чёртовы документы на квартиру. Сегодня.
Глава 4
Около пяти лет назад
Папа попросил меня забрать документы на квартиру, которую он мне подарил. Родители не хотели, чтобы я снимала жильё или, что ещё хуже, жила в общежитии. Хотя в общежитие я бы с удовольствием пожила. Говорят там весело.
Неделю назад, я прошла отбор в республиканский ансамбль народного танца. Вернее, — не прошла. Меня взяли вторым педагогом в детскую группу коллектива и танцором второго состава кордебалета. Это означает примерно точно, что я никогда не выйду на сцену, если не случится чудо.
В чудеса и волшебников я уже не верила. Единственным волшебником, который точно исполняет желания — был мой папа.
Но на сегодняшний день это было единственной возможностью вырваться из под тотальной опеки родителей.
Можно было бы поступить куда-нибудь учиться. Только куда? Всю свою жизнь я занималась балетом, из-за него же, времени на остальные предметы оставалось катастрофически мало. Учителя снисходительно ставили четвёрки, махнув на меня рукой, да и то после папиных визитов. Хореографического отделения в нашем институте Искусств не было, а в Москву или ещё куда-нибудь, родители меня отпускать боялись.
В свои почти девятнадцать, я даже в кино, на вечерний сеанс, без разрешения родителей сходить не могу. Девчонки надо мной уже смеются.
Оставался всего один вариант для меня, с которым папа согласился. И это самое настоящее чудо. И если бы был третий состав, я бы согласилась и на него.
«Не ссы, прорвёмся — подбодрила меня Зоя»
И пошла со мной на просмотр. Её, конечно же, пригласили сразу в основной состав, попросили только волосы покрасить в чёрный цвет.
Всё время, пока меня мучили, она нагло заглядывала в класс, всем своим видом показывая, что она со мной. Меня наверное из-за неё и взяли. Балетмейстер таким взглядом на неё смотрел, только слюни не текли. Хотя у меня идеальная внешность для них, даже волосы красить не надо — свои чёрные, как у папы. Но эти пара сантиметров, которых якобы им не хватает. Блин, все же прекрасно знают, что дело не в них, но поделать ничего нельзя.
«Надо же с чего-то начинать самостоятельную жизнь, — поддержала подруга»
И после просмотра, мы пошли с ней в кафе отметить мою первую, самостоятельную, победу.
Папа сразу же подыскал мне квартиру недалеко от работы и попросил сегодня забрать на неё документы, потому что у него — важное совещание.
Я так обрадовалась, что мне доверили наконец что-то важное и вот…: захлопнула свою малышку вместе со всем содержимым. Так расстроилась, что не смогла сдержать слёз.
