Чёрт! Даже представить себе не мог свою жену и эту шалаву вместе.

Иду быстрым шагом — не терпится. Энергия прёт. Хочется прямо сейчас все вопросы решить и в Японию. А что? — можно и так. Может даже и лучше так будет.

И сразу заделать спиногрыза. Не выпущу из дома, пока не подтвердится беременность. Давно надо было….

Открываю дверь…

Да твою ж мать…

Динара

Как в тумане всё: шум, суета, детские крики и громкие объявления — мимо. Не понимаю ничего и не слышу половины.

Венер ведёт меня, как куклу и дёргает за верёвочки. Куда тянет, туда и иду. Что говорит, то и делаю. Улыбаюсь и голову поворачиваю, тоже по его знаку, как на сцене. Давно с ним в паре стоим, с закрытыми глазами его понимаю. На каком-то подсознательном уровне его чувствую.

Встали в очередь на регистрацию. Опёрлась на него спиной, глаза прикрыла. Усталость дикая какая-то навалилась, а мозг не отключается. Мысли крутятся, кружатся, мучают меня…

К нам никто не подходит — рядом администратор. Шушукаются между собой, но мне сейчас всё равно.

— Чуть не опоздал, с вами встану, — раздаётся рядом запыхавшийся мужской голос.

Приоткрываю глаза: Лёшка стоит. Зубайда на него только внимательно посмотрела и отвернулась. Вот что он делает, чтобы ему всё с рук сходило? Всегда опаздывает. Даже на сцену в последний момент выбегает, всех до инфаркта скоро доведёт, и — ничего: ни предупреждений тебе, ни лишения премии.

— Динар, ты чего такая бледная, Болеешь что ли?

— Отойди от нас чудовище поганое, понос у неё, — выдал в своей манере Венер.

Я ткнула его локтем в бок, он показательно согнулся, чуть не уронив меня.

Лёшка меня подхватил и закатил глаза:

— Как ты его терпишь вообще, хамло это беспардонное? — искренне возмущается он, хотя прекрасно знает, что Венер у нас всегда такой — Дина, переходи ко мне, на руках тебя носить буду, — приобнимает меня за плечи.

— Ваня узкоглазый, уйди отсюда по добру по здорову, пока я не разозлился — Венер оттаскивает меня от Лёшки, — иди давай к своей Мандуде толстожопой, а мою не трогай — руки оторву.

— Слушай, ты, Салават рыжий …

Я закатила глаза и дёрнула за руку Венера. Эти их вечные перепалки на тему: почему это Лёша Иванов — брюнет с раскосыми, карими глазами, а Венер Гималетдинов замазывает веснушки и красит волосы в чёрный цвет.

Прибила бы их сейчас обоих…Без них тошно.

— Уф алла, — рядом останавливается наш трюкач Ришат.

И у него сразу же перед носом нарисовался кулак нашего администратора:

— Проставляешься, когда прилетим. И это ты ещё легко отделался. — ставит его перед фактом Зубайда.

Он поспешно кивает и вытирает рукавом пот со лба.

— Малыш, — тут же хлопает его по плечу Лёшка, — иди давай в хвост, к девочкам. Заодно и подружку себе по футону (японский матрац) там присмотри. Настал твой звёздный час. — разворачивает его лицом к хвосту очереди и подталкивает в спину.

На последней вечеринке, наш Ришат перебрал и ходил со всеми делился своими переживаниями: как это так, вот он уже год в коллективе, а так ни с кем из девочек и не переспал…

Теперь его постоянно по этому поводу подкалывают все кому не лень: и парни и девчонки. Бедный Ришат.

Я проследила за ним взглядом. Вроде нормально его девочки приняли.

Мы так все вместе и зашли в самолёт: я, Венер, Зубайда и Лёшка. Все вместе и расселись. Больше никто ко мне не подходит. Рисковать никто не хочет. Даже не представляла никогда, что прятаться буду за спиной нашего администратора, боялась её всегда. А сегодня она мой щит. Без неё не вытянула бы всё это, и без Венера.

Душа дико боли. В клочья просто разорвана.

Руки к груди прижимаю, чтобы не так больно было, отворачиваюсь в окно, наблюдаю, как самолёт заходит на взлётную полосу. Побыстрее бы уже взлетели. Оставить хочется всё здесь и забыть…

Нам лететь почти двое суток, с двумя пересадками: в Дубаи и в Джакарте. Надо отдохнуть обязательно. Иначе не выдержу.

Венер укладывает меня, накрывает двумя пледами. Я холодная, как ледышка. Никак согреться не могу.

— Налей ей чуть-чуть коньячку, — Зубайда передаёт Венеру бутылку Hardy.

Ничего себе у нас администратор гурман. Я даже в себя немного пришла от этого открытия. Я не очень хорошо разбираюсь в алкогольных напитках, но папа Пети, большой знаток и ценитель. Когда мы гостим у них, он всегда меня утаскивал в свои погреба и долго и подробно рассказывал о своих приобретениях. А ещё и попробовать мне всё это наливал.

Хорошие они у него. Очень их люблю.

Hardy мне даже нравится. Знаю этот коньяк. Его конечно лучше в бокале употреблять и после еды, в качестве дижестива, но даже без бокала, сейчас, аромат распространяется невероятный.

Венер наливает мне в одноразовый стаканчик. Не пожалел. Плеснул от души.

— Пей давай, страдалица наша. Не стесняйся, все свои. Сколько не выпьешь, я допью.

Я глянула на Зубайду: ни один мускул на её лице не дрогнул. Показалось только, что глаза её смеются. Может она не такая уж и зануда?

Вдохнула в себя аромат ванили, сливы и печёного яблока с корицей и сделала большой глоток. Не смакую сегодня, как меня папа учил, да и за «ножками» на одноразовом стаканчике не понаблюдать.

Коньяк обжигает слизистую, но тут же наполняет меня своим теплом и насыщенным ароматом грецкого ореха, гвоздики, дуба и душистого перца. Тепло приятной волной растекается по телу.

Допить всё не смогла. И глотка хватило. Отдала стакан Венеру.

Он не глядя, опрокидывает в себя всё, что там осталось и садится рядом.

— Попробуй уснуть, отдохнуть тебе надо. Я откину кресло, как только взлетим. Пушиночка наша — пристёгивает меня и поправляет пледы.

Закрываю глаза. Но уснуть не получается.

Проваливаюсь в какое-то забытьё.

И там слышу его голос, дыхание его…

Вздрагиваю…

Просыпаюсь вся мокрая…

Венер начинает меня гладить, покрывало поправлять, успокаивать и я опять проваливаюсь в какую-то яму.

Он приглашал меня на свидания. Самые настоящие. Это были первые мои настоящие свидания.

Мы ходили с ним в кино, в рестораны или просто гуляли. Иногда он возил меня за город или ещё куда-нибудь.

Я почти никогда не знала, когда он приедет. Но всегда ждала. Он звонил всегда неожиданно. И я делала всё возможное, и даже невозможное, чтобы освободить время и побыть с ним.

Сначала это были редкие свидания: раз в две недели или даже в три, потом свидания стали чаще — почти каждый день. Я была счастлива…

А потом он меня поцеловал. Поцеловал по-настоящему и… пропал.

Я считала недели, дни, часы и минуты, а его всё не было. И я не знала, что мне делать.

Мне хотелось позвонить ему и спросить: почему? Что я сделала не так?

Или доехать до его работы, встать где-нибудь в сторонке и наблюдать за ним. Узнать, что он делает, с кем встречается… Или может он уехал? Или заболел? — нет, лучше уехал.

Но каждый раз, когда руки чесались, и больше невозможно было терпеть, я выключала телефон и прятала его от себя. И ни разу не проехала мимо его офиса, как бы сложно для меня это ни было.

Родители всё настойчивее тиранили меня по поводу знакомства с перспективным и, главное, подходящим мне по всем параметрам, женихом. А я всё тянула и тянула. Не могла даже представить, как я буду целоваться с кем-то другим, кроме него …и жить. Как я буду жить с другим? Мне никто больше не нужен. Уж лучше одной.

А когда я уже почти перестала его ждать, он приехал. Приехал за мной на работу. С огромным букетом роз. Тех самых, которые я очень люблю. Я говорила ему об этом. Говорила, что мне не нравятся большие розы, они мне кажутся пафосными и очень серьёзными. Мне нравятся: маленькие, нежные, с невероятно сладким ароматом.

Я летела ему навстречу и ничего не могла с собой поделать.

И согласна была на всё…

Ничего не боюсь.