Холодно Хорошие мысли холод разгоняет, Худенькая девочка мёрзнет на крыльце. Она кого-то явно поджидает, Пытаясь исполнять гордыню на лице. Вонюче выдыхают выхлопные трубы, На перекрёстке красным светит светофор. А у девочки уже синеют губы, Тут со сроком ожидания – серьёзный перебор. Норд-ост стучится в синий щит рекламный, А она стоит в коротеньком пальтишке. Тот всегда останется бесправным, Кто о свиданиях знает понаслышке. Уже никто, конечно, не придёт, И жалко это бедное создание, Которое надеется и ждёт В своей жизни первое свидание. Она только к ночи отогрелась Под тонким одеяльцем полумрака, А то, что плакалось, и то, что натерпелось, Было розыгрышем мальчика с филфака. Стопари по сопке – как лава по вулкану, Трудно в темноте кого-нибудь искать. Сегодня очень весело студенту-интригану, Что чью-то душу получилось растоптать. Часть II. Умеют Умеют Она занималась пилатесом, Подтягивая попку к форме абрикоса, Была рядом с пятизвёздным статусом И пила коктейли из молока кокоса. А беби-бой крутился у шеста, Он в «коблах» золотых танцевал стриптиз, А попка у него, как персик, налита И трепетно готова на любой каприз. Когда они вдвоём на пляже раздевались, И в одной вазе были персик с абрикосом, Все вокруг слюнями обливались — Такие фрукты пользовались спросом. В сторонке нервно курят звёзды Голливуда, И разогнали всех танцовщиц в Мулен Руже: Ни у кого не получалась такая амплитуда, В сравнении с ними все казались неуклюжи. У неё были свои щедрые клиенты, А у него – свои богатенькие «папики», И всюду комплименты и презенты И по следам бегущие фанатики. А вокруг друг другу говорят, Что такие просто жить умеют. А те, что отвернулись и молчат, Отчего-то словно школьники краснеют. Ешь «Ты – то, что ты ешь» выдал Гиппократ. Лекарь и философ ясно возвестил, В чём живёт живое, а в чём уживается яд, Но почему-то главное он скрыл. И под влиянием этой доктрины И с пристальным коммерческим вниманием Мы сами на себя расставили капканы И гордо хвалимся хорошим воспитанием. Одни сеют, жнут и выпекают, И урожай в смирении ждут, А есть, которые крадут и убивают, Но те и те плоды домой несут. Кому-то всё равно, кто и где кричит И на какие деньги еды накупили. Их голод очень страшит, И глубоко плевать, чем накормили. Если грязными деньгами расплатишься, То там, что не доешь, что переешь, Всё равно никуда не спрячешься И будешь «тем, что ты ешь». А если вдруг решили малыша родить И хотите, чтобы Бог ему воздал, Решите для себя, с чего он начнёт жить, И помните, что древний грек недосказал. Голод
Он туда заплыл в партийных списках, Запутав всех слащавыми речами, Но, показав себя в подлогах и приписках, Был востребован всеми сторонами. А когда-то был завскладом в магазине, Считал печеньки и, что льётся, брался разбавлять, И вот в избранники пролез на вазелине, Чтобы интересы граждан защищать. Он был хитёр и очень изворотлив, В любых одеждах себя чувствовал уверенно. В быту развратен, а в делах расчётлив, И вокруг себя гадил преднамеренно. Он ловко чем угодно торговал, И у него все получалось «в аккурат», Когда по-мелкому с бюджета воровал. Вот таким был наш районный депутат. Ему нравилось мандатом щеголять, Где что-то можно отхватить по дешевизне, Но струхнула старая цыганка погадать, Что-то усмотрев в линии той жизни. У нас беда случилась в зоопарке, Из вольера тигр голодный убежал, А там наш депутат гулял по контрамарке, И уссурийский зверь его на части разорвал. В кино Она была стройная и милая, Но в голове её пристроился фигляр. Она была избыточно игривая, А он – тот ещё из себя экземпляр. Она была мечтательной натурой, А он – неисправимым гордецом. Для неё питанье было строгой партитурой, А он пил на завтрак только кофе с коньяком. У них весной Париж, а летом – Ницца, Он подносил ей тысячи цветов. Это вам не в кулаке синица — Пляжи белоснежные Гавайских островов. Он одевался только в белый смокинг И был жилистым, как Жан-Поль Бельмондо. У неё не очень получался шопинг, Но очень нравилось французское кино. Она умела красочно и сочно фантазировать, А была училкой географии. И у неё отлично получалось иллюстрировать Страницы ей же сочинённой биографии. Мир иллюзий – это тоже мир, Он, под настроение, тот или иной, Но там может тоже всё затертое до дыр, И будет трудно быть самим собой. |
