Сограждане По аллеям топчут тополиный пух, Цветочные клумбы стоят, как торты. Я этот день воспринимаю на запах и слух, Вопреки городской суеты. Над проезжей частью бабочка летает, Голуби клюют бабушкины крошки. Жизнь, на удивление, всё это совмещает — Ревущие машины и «мяу» чёрной кошки. На сирени пчёлки с лапками цветными, Шмель на абрикосе заносчиво жужжал. Он по сторонам стрелял глазами золотыми, Чем маленькую девочку сильно напугал. В запахе травы – покой и благодать, Он может просто так омолодить. Там юного кузнечика учат стрекотать, Здесь каждый шорох может удивить. На перекрёстке – светофор и колгота, А воробьи у остановки промышляют: Они клянчат семечки у деда-чудака И всех своим «настырством» развлекают. У нас на всех – одно гражданство, А в городах у них свои затишки и углы. У нас одно и то же время и пространство, И если они рядом, то значит, мы живы. Станут Отпустите на волю птиц, Пусть летят они в дальнюю синь, Откуда смотрит тысяча лиц И я им крикну свое «Аминь»! Глаз орла свети́т янтарным цветом, Я от того и поверил в тебя, Что Солнце приходит с рассветом И горит на цветах роса. Я греюсь возле этого тепла Без стеснений и лишней учтивости. Я поэму напишу для тебя, Даже если у всех стану в немилости. Я по узенькой кромке иду, Держа тебя за обе руки. Я тем самым светом подсветил судьбу, Растерев в труху все наветы и слухи. Зима и лето друг друга рифмуют, А осень с весной друг друга жалеют. Нас потому и ревнуют, Что сами мечтать не умеют. Пусть не будет страхов и войны, И жёлтые цвета станут золотыми, Просящие и страждущие будут прощены, А старики вдруг станут молодыми! Суждено На утреннем ветру рассеялся туман, Сороки на заборе горлопанят, Мелькает по проулку цветастый сарафан, И запахи дворовые дурманят. Сложили георгины бутоны на пионы, С них капает хрустальная роса, Они совсем легонько позолочены И источают ароматы из себя. На венчик красной маковой головки Села голубая стрекоза. Музыка природы без аранжировки Всегда всепоглощающе чиста. Собака жмётся преданно к ноге, Она стареет так же, как и я. У неё лишь серебринки на спине, А у меня уже седая голова. Мы, возможно, себя сами разрушали И будем обязательно истленны, Но мы ведь тоже и любили, и страдали, Потому, как и природа, должны быть несомненны. Опять мелькнул цветастый сарафан, А если нам другое суждено, А что я чувствую, то всё самообман, А нас природа прокляла давно? Счастье Это всем известно, что счастье не в деньгах, Но все это хотят проверить на себе: А может это кто-нибудь придумал впопыхах, Что счастье кроется в душевной простоте. Всегда было огромным искушением Для всех, которым счастья не хватало, Надёжным заручиться откровением, Чтобы счастье только прибывало. Сколько себя ни накручивай, Личное счастье всегда субъективное. А сколько бодрых маршей ни разучивай, Счастье коллективное всегда демонстративное. А семейное счастье всегда нормативное, Оттого, что оно обязует. А вечное счастье, конечно, фиктивное, Потому что не существует. Есть одно реально счастье достижимое, Которое останется с тобою и в зное, и в ненастье, Оно не заменимо и невосполнимо — Это неподдельное родительское счастье. Даже крохами умейте поделиться, И вы обязаны верить и любить, И за друзей, и за врагов молиться, Если поимели счастье жить. Туманы Я не хотел остановить мгновенья, Мне хотелось просто покоя, Когда остались только страхи и сомненья, Как после очень злого перепоя. А на похмелье – за окном холодная весна, Нам в ней места не хватило для двоих. Где-то уже год идёт война, Она разделила людей на врагов и своих. Туман густой и лицемерный Грунтует город серой размазнёй, Вот такой порядок интерьерный Разделяет нас между собой. Капели в свои сроки отзвенели, Но чародеи нам туманов понаслали, Потому на вербах серёжки не прозрели, И мы с тобой друг друга совсем не понимали. Всё очень зябко и безветренно, Как будто чародеи ждут преподношения, А то, что иллюзорно и болезненно, Так это наши с тобой отношения. Но как бы мы черту не перешли, Когда не оживляют сухоцвета Ни проливные тёплые дожди, Ни вдохновенье солнечного лета. |
